Что же касаемо новой войны, второго во время взлёта Борджиа Крестового похода – так тут главное правильно разыграть карты. На сей раз не стоит нести основную тяжесть боёв на себе, доверив эту «великую честь» даже не ближним союзникам-полувассалам, а союзникам дальним, но ещё больше тем, кого мы вынудим таковыми стать. Кто это будет? Первым делом венецианцы, которым на сей раз придётся растрясти мошну на предмет найма опытных воинов в тех же германских землях и в швейцарских горах. Португальцы… Им тоже есть что предложить! Пусть даже с пряностями им придётся шастать в кругаля, огибая Африку, да и то можно договориться, чтобы оставили именно поставку пряностей, переключившись в этом аспекте на Новый Свет… Зато иные товары из индийских и не только земель по любому удобнее будет таскать через ныне мамлюкские земли. Плюс перспективы выхода на колонизацию ещё одного очень важного региона. Другие европейские страны пообщипать по принципу с каждого по колечку – крестоносцу справная кольчуга. Священная Римская империя, Англия, Шотландия, Ливонский Орден. Наконец. Венгрия с Польшей, будь они неладны! Хлопот куда больше ожидается, чем проку, но за ради создания впечатления о «едином порыве» того стоит. Проклятье, да тут лучше вообще хоть символически, но всех подтянуть тем или иным образом. Полезно первым делом для того, чтобы показать единение европейской цивилизации, условного Запада, против всей проистекающей с Востока гнили и чумной заразы. разлагающей не столько тела, сколько души. Примеров то более чем достаточно.
Про Испанию – это как раз близкий союзник - и вовсе молчу, Трастамара и вынуждать не надо. Разве что сделать пару дополнительных финтов ушами, привязывая их к интересам Борджиа ещё сильнее и надёжнее. Пусть Изабелла Католичка думает до поры, что может проглотить и переварить ядовитую семейку. Как бы на деле совсем наоборот не оказалось… в хорошем смысле слова, конечно. На Испанию я в принципе не собираюсь покушаться с целью аккуратненько так поглотить, удаву уподобившись. Подобный монстр будет не слишком жизнеспособен, к тому же раздираем внутренними противоречиями. Лучше уж классический союзник… в ближайшие несколько десятков лет. Этого должно хватить. Для чего? Чтобы любые попытки откатить историю назад если и и будут, то окончились бы быстро и безрезультатно.
Удалился донельзя взбудораженный венецианский посол, а я всё стоял у стены. Стоял и гонял по извилинам мысли, которые, будучи воплощёнными в жизнь, способны были вывести ядовито-грозную семейку если и не на околоземную орбиту в плане будущего влияния, но уж на уровень стратосферы точно. Знающая же мою сложную натуру Лукреция, дотронувшись до моей руки, тихо произнесла:
- Чезаре… Пойдём отсюда. Я же вижу, что у тебя вызрели очередные замыслы. И на людях им лучше не звучать. А я прикажу, чтобы всех нужных людей прямо в кабинет… или в библиотеку доставили. Это ведь срочно?
- Не срочно, но важно, - проворчал я, влекомый сестрёнкой из забитого танцующими, флиртующими и всяческими иными способами развлекающимися людьми зала. – Но отец и Бьянка быть просто обязаны. И эта змея, ошибочно названная Львицей Романии, тоже не повредит.
- Тогда будет большая гадость для наших врагов. И мир содрогнётся!
Лучше и не скажешь, Лукреция. Лучше и не скажешь. Но порой миру это только на пользу… Ибо застой и стагнация в самые критические моменты на порядок опаснее любой встряски. Уж я то знаю. Видел и осознал, к чему подобное может привести.
Интерлюдия
Интерлюдия
Франция, Авиньон, октябрь 1496 года.
Тишина и покой. Благолепие, никаких светских праздников, зато большое число духовных, долженствующих создать подобающую обстановку для твердыни истинного христианства. Противовес развратному, тонущему в пороках Риму. Вот что старались создать из Авиньона его нынешние хозяева во главе с Папой Юлием II. Пусть многие из них были совсем не чужды радостям плоти, но прилагали все силы к тому, чтобы не показывать это добрым христианам. Молитвы, посты, шествия с самобичеванием участников оных, показательная скромность и щедрая раздача милостыни. Привлечение паломников опять же. Большого количества паломников, которые действительно стали стекаться в Авиньон. Не так много, как в Рим, но для начала и это было очень неплохим знаком.
Причины подобного? Для начала, многие особенно известные своим аскетизмом и склонностью к умерщвлению плоти монахи перебрались если не в сам Авиньон, то в близкие края. Давно Франция не видела подобного нашествия! Затем различные священные реликвии, пусть и не чета особенно важным и редким. Откуда? Опять же из монастырей. Те же доминиканцы, к примеру, заранее их вывозили – сначала в особенной тайне, потом не слишком и таясь – из своих монастырей и церквей, опасаясь дальнейшего. Может зря, может и нет. Вроде как Александр VI, он же Родриго Борджиа, вкупе со своими родственниками и сторонниками если на что и покушался, то на золото и земли. Но мало ли как могло обернуться.
А где святые реликвии, мощи – там и готовые жертвовать верующие. Их становилось тем больше, чем сильнее становилась трещина, потом и вовсе Раскол. С момента же избрания нового Авиньонского Папы перемены вышли на новую стадию. Запрет на продажу индульгенции, отмена целибата, иные нововведения в булле «О церковной реформе»- они изрядно помогли, сделав Авиньон настоящим центром веры для не желающих смиряться с той самой реформой. Потоки недовольных хлынули во Францию из Италии. Милана, Флоренции, Испании, Португалии и некоторых других, менее значимых мест.
Юлий II и его кардиналы торжествовали, рассчитывая, что ещё немного и Авиньон станет сперва вровень с Римом, а потом и… Но нет, не вышло. К ним бежали именно недовольные, а таковыми в основе своей были именно монахи, аскеты, фанатики. При всей их несомненной пользе не они составляли те силы, на которые опирались Борджиа. Армия, наука, ремесленники. Этим трём опорам не было такого уж сильного дела до церковных дрязг. Знать тем более не намеревалась идти на какие-либо жертвы, дабы помочь далёкому Авиньону. Им было и так хорошо, ведь король созданной, склеенной из кусков Италии давал им главное – не подачки, а возможности добыть силой меча золото и новые земли. Крестовый поход… точнее замаскированный под него завоевательный поход. Удачный поход!
Богатые, плодородные земли. Многочисленные крепости. Дружественно настроенное к освободителям население, ненавидящее изгоняемых османов люто и желающее мстить. Много золота, серебра и разных дорогих товаров. Никак нельзя было отрицать, что Борджиа сдержали свои обещания, а влияние Рима и лично Александра VIкак понтифика резко возросло. А чем мог ответить Авиньон? Одного благочестия и дыма костров инквизиции, к тому же сильно ограничиваемым самим Юлием II и королём Франции Людовиком XII, не хватало. Требовалось некто сопоставимое с достижениями Рима.
Вот потому что сам Джулиано делла Ровере, что его родственники-кардиналы, что кардиналы иные, но столь же преданные – по разным причинам, но с одним результатом – облегчённо перекрестились, лишь заслышав о возможности нападения на Мамлюкский султанат вместе с ослабевшей, но пока ещё достаточно сильной Османской империей. Заранее обговоренный раздел будущих завоеваний позволял надеяться не только на золото - нужное как Авиньону, так и Парижу – и земли, но и на Иерусалим. Вернувшие этот город не могли не получить славу и уважение всех христиан. Даже результаты завершённого недавно Крестового похода могли и должны были померкнуть в сравнении с таким успехом. Оставалось лишь подготовиться и напасть! Но только вместе, поскольку у Франции был сильный флот и немалая армия. У османов – исключительно армия, но огромная, несмотря на ранее понесённые потери. Народу в Османской империи всегда хватало, как и умения быстро сбивать разгорячённых призывали мулл в неисчислимые многотысячные орды, несущие с собой смерть и разорение.
