Весьма заметные, к слову сказать, обстоятельства. Выпирающие такие, а ещё изрядно токсикозные, что заставило подругу и советницу изрядно поубавить активность, ну а оказываться на воде… О, Бьянка пробовала, уж можете поверить! Однако жесточайшая морская болезнь, ранее ей не свойственная, заставила герцогиню Форли на долгое время забыть о любых плаваниях. Шестой месяц, больше тут и сказать нечего. Зато Лукреция вокруг своей ну очень близкой во всех отношениях подруги суетилась чуть ли не всё свободное время. Беспокоилась, да оно и понятно, учитывая то, что беременность проходила тяжеловато. Именно тяжеловато, а не тяжело по причине постоянного наблюдения врачей и приёма того, что в нынешних реалиях с привнесёнными мной дополнениями могло сойти за приемлемый курс препаратов. Как ни крути, но фармацевтика тут в зачаточном состоянии, почти всё приходится с нуля развивать. Алхимия опять же… хоть и базис, но до нормальной химии ей ещё расти и расти.
Ничего, уверен, что всё нормально будет, без каких-либо осложнений. Бьянка девушка вполне себе здоровая, да и возраст… уже не вызывающий опасений. Я же делаю всё, от меня зависящее.
Хуана? Ничего не подозревает, понятное дело, считая отцом какого-то случайного офицера из числа тех, с кем Бьянка так или иначе общалась. Про отсутствие супруга и говорить не приходилось, и без того всем было известно отношение той к мужчинам в плане постельных забав. Вот пусть пока так и остаётся, а уж впоследствии… будем посмотреть.
А меж тем прогулка эта не просто так, скорее предварительная стадия перед началом кое-чего действительно интересного и возможно даже полезного. Мир то вокруг меняется с такой скоростью, что порой и мне не по себе становится. С момента моего пребывания в Иерусалиме вновь немало событий произошло. Не обязательно явных и для всех видимых, но наблюдательный и умеющий сопоставлять и проводить анализ человек поневоле призадумается.
Покушение на меня и Катарину Сфорца — последнее вряд ли, но для пущей весомости добавили, благо доказательств обратного не было — в тайне держать даже не собирались. Более того, весть о случившемся быстро поползла во все стороны, равно как и то, кто именно был исполнителями и… заказчиками. Тут речь шла не только и не столько о мамлюкском султане Аль-Ашраф Кансух аль-Гаури, сколько об «османском следе». Как раз последнее должно было заставить султана Баязида II как следует задёргаться, благо претензии к нему и без того имелись. Сейчас я про границу с Сербией, где наблюдались уже не проникновения мелких и средних османских банд, а вполне полноценные вторжения фанатиков, жаждущих не только добычи и пленников, сколько крови неверных, коим из Мекки был объявлен джихад.
Корелья вполне справлялся. Тут и самый покамест известный бой близ дороги на Скопье, и ещё несколько менее значимых. Потери с нашей стороны были невелики, благо противником то были не янычары — по сути единственная реальная угроза со стороны османской армии — а обычные турки, вооружённые и одоспешенные так себе, да ещё и частенько одурманенные наркотой религиозной и самой настоящей. Да-авняя восточная традиция, которая, раз появившись, уже никуда исчезать не думала.
В общем, куда ни кинь, а везде вполне себе реальные поводы для объявления войны. Казалось бы, бери и объявляй, однако… Всегда полезнее сперва ослабить врага, расколоть изнутри, а уже потом добить решительным ударом. План был уже готов, так что мы выжидали того момента, когда Баязид II станет совсем издёрганным. Вот тогда ему и будет предъявлен вполне себе жёсткий, пусть до поры и тайный, ультиматум, связанный с проказами его сынка, Шехзаде Ахмета.
В той же Османской империи активно шло выслеживание бывшего тайного посла султана к Людовику XII Валуа барона Клода дю Шавре. Более того, уже пришли вполне себе оптимистичные известия, что агенты не просто вышли на след, но вскоре готовы перейти к активной фазе, то есть похищению и вывозу ценной тушки сюда, в Италию. Самым банальным образом, на одном из кораблей, якобы идущих за ценными товарами в Фесский эмират. Вот тогда по престижу французского короля будет нанесён реально мощный удар. По тому, что от этого самого престижа вообще осталось, откровенно говоря, несмотря на все попытки его мало-мальски восстановить. И да, Франция, судя по всему, решила ограничиться мирным договором с Хафсидским султанатом, а не добивать оный до конца. Причины? Пока что они реально оставались для меня загадкой, ведь Абу Абдалла Мухаммад V аль-Мутаваккиль был никакущим правителем, а то, что называлось султанским войском… Ну не представляло это аморфное нечто реальной опасности, особенно для французов, которые, как ни крути, за последние годы успели как следует повоевать, пусть и не всегда успешно. Однако…
Вот на хрена было, успешно высадившись, захватив Тунис, Сус, Кайюран и всё, что к западу от вышеперечисленного, останавливаться? Вшивые орды хафсидских псевдовояк то того, погнали на пинках, попутно усеивая пески сотнями дохлых тел. Ан нет, маршал Луи да ла Тремуйль не стал окончательно дожимать полностью деморализованного и разбитого противника, остановившись явно по приказу своего короля. А ведь такие портовые города как Габес и тем паче Триполи — это штука нужная и полезная. Нет, моя подобного не понимать! Невольно я поморщился, на что тут же обратила внимание Лукреция, временно притомившаяся стрелять и теперь болтающая с Хуаной о делах чисто девичьих, а именно новых нарядах и украшениях.
— Опять же можешь от политики отвлечься?
— А что поделать, — виновато развожу руками. — Догоняет даже на отдыхе, противная.
— Русское царство?
— И оно тоже, — не стал я спорить. — Ох уж этот Иван Васильевич! Помер слишком уж внезапно, когда от сторонников беглой царицы ещё можно ожидать неприятностей. С другой стороны… Все ведь помнят про гостя незваного, но очень уж настойчиво желающего пообщаться?
Помнят, разумеется, как иначе то! Фёдор Степанович Еропкин — боярский сын, окольничий при дворе Ивана III и деятельнейший сторонник Палеологов. Естественно, бежавший вместе с Софьей и её потомством в Литву, поскольку понимал, что ничего, помимо петли либо топора в руках палача ему явно не светит. И вот он тут, в весьма неожиданном для себя амплуа. Да и меня, признаться, появление сего персонажа нехило так удивило. Он ведь не просто так, не в качестве частного лица прибыл, а как вполне себе официальный — то есть не скрывающий своих целей, пусть и не кричащий об оных на всех улицах Рима — посланник всего рода Палеологов.
Рискованное действие, со всех сторон рискованное! Сейчас ведь Палеологи нет никто с официальной точки зрения. Бежавшие из Русского царства, не имеющие каких-либо своих владений, не пользующиеся какой-либо серьёзной поддержкой на политической арене. Разве что Литва и всё сильнее зависящая от неё Польша, но в нынешних раскладах европейской политики это игроки в лучшем случае второго ряда. Как ни крути, а не та ситуация, чтобы рассчитывать на то, что этот вот, с позволения сказать, посол возвратится живой и здоровый после визита сюда, в Рим. Даже пьяному ёжику в короне было б ясно, что мы, Борджиа, в русских делах сделали ставку на Дмитрия, сына Елены Волошанки, а также на поддерживающие эту придворную партию силы. Ставку успешную и даже более чем, поскольку царь Иван Васильевич, увы, скоропостижно скончался от вполне себе естественных причин. Впрочем, речь сейчас немного о другом. О целях…
