— Чего ваша госпожа рассчитывает добиться, посылая вас ко мне, её явному и не скрывающему это врагу? Особенно учитывая тот факт, что её старший брат, Андрей Палеолог, сейчас находится в заключении и очень многое мне рассказал. Уверен, большую часть того, что знал. Итак, я вас слушаю.
— Её Величество Софья Палеолог, владычица Мореи, Трапезунда и Константинополя, желает мира и дружбы с Борджиа, повелителями Италии, Сербии и Египта. Я, покорный и преданный слуга её, готов предложить Вашим Величествам многое, дабы бывшие между домами Борджиа и Палеологов разногласия оказались в прошлом и не омрачали будущее.
— Красиво говорит, Чезаре, — улыбнулась Лукреция. — Только есть ли за этими словами хоть что-то ценное и правдивое? Палеологи давно изгнаны отовсюду. А короны Константинополя, Трапезунда, даже моей Сербии продал по дешёвке тот самый Андрей, что у нас в подземной тюрьме замка Святого Ангела уже давно устроился. Так что со лжи начал посланник Палеологов. И как после такого вообще ему верить можно?
Никак. И самим Палеологам верить вредно для здоровья. Но вслух это здесь говорить было неуместно, так что пришлось ограничиться несколько иными словами.
— Софья же не так глупа, чтоб начинать знакомство с откровенного вранья. Вдобавок про то, что Палеологам как бы и Сербия принадлежала, тут присутствующий посланник умолчал. Явно не по ошибке. Я вообще не удивлюсь, если окажется, что Андрей Палеолог торговал тем, на что уже не имел прав. Не так ли, Фёдор Степанович?
— Вы прозорливы, как Её Величество Софья и ожидала от Вашего Величества. Ваших Величеств, — тут же поправился со льстивой улыбкой посланник. — Андрей Палеолог в присутствии свидетелей отрекся от своих прав на все престолы в пользу своей сестры. Есть и собственноручно написанные им отречения, в которых прямо упомянуто время. И как отдельный и ни к чему не обязывающий подарок… Примите вот эти два документа, — с низким таким поклоном Еропкин положил на столик свиток который лично я не спешил разворачивать, давно уже привыкнув ожидать любой пакости, в том числе и ядовитой. — Здесь отречение от короны Сербии, но уже от Её Величества Софьи, в пользу Лукреции Борджиа. Второй же — он более ранний, в котором Андрей Палеолог отрекается в пользу своей сестры. И теперь… Её Величество Лукреция Борджиа становится единственной законной королевой, никто не сможет оспорить её право на трон.
— Посмотрела бы я на тех, кто осмелится!
Произнесённые слова Лукреция сопроводила ласковым таким поглаживанием многозарядного пистолета, недвусмысленно намекая, какая судьба ожидала бы оспаривателя. Я в подобном даже не сомневался, Хуана тоже, хоть и возвела глаза к небу, порой не до конца принимая повышенную агрессивность своей подруги и родственницы. А вот Еропкин, тот аж нервно сглотнул, перекрестился — ну да, переводчик смог донести как собственно слова, так и интонацию королевы Сербии и наверняка в очередной раз убедился, что данное ему поручение ни разу не легкая прогулка по теплым италийским землям.
— Не пугай посланника, сестра. А то совсем испугается, язык проглотит от изумления, совсем сложно с ним общаться будет, — и уже обращаясь к Еропкину, я добавил. — Документы об отречениях я возьму, но они не являются для меня и Лукреции чем-то хоть немного важным. Согласие или несогласие с чем-либо Палеологов в окружающем нас мире стоит крайне дёшево. Если Софья этого не понимает — тем хуже для неё самой.
Видно было, что Еропкин одновременно боится и ненавидит нас, Борджиа. Осознанно ненавидит, благо есть за что. Без нас ему бы не факт что пришлось бежать за пределы Руси, а уж когда к власти пришла бы Софья посредством своего сына или просто её сынок Василий… тогда бы он гарантированно упрочил как положение при дворе. Так и материальное благосостояние. Плавали, знаем. А страх… Очень уж хлипкое его положение посланника. Неприкосновенны по сути лишь те, которые от реальных властителей, за которыми стоит серьёзная сила. Тут же всего лишь изгнанники, из милости пригретые в Литве. К примеру, случись необходимость, можно силой вытрясти из этого посланца Палеологов всё необходимое. При этом де-факто не вызывая даже мимолётных косых взглядов со стороны. Здоровый цинизм политиков. Утратил корону и реальную силу? Сиди, не чирикай и не пытайся на полном серьёзе возмущаться, что тебя обижают большие злые дяди либо тёти.
Потому Еропкин и старался вести себя тише воды. ниже травы. Понимал, что именно от этого в немалой степени зависит его дальнейшая судьба. Равно как помнил об Андрее Палеологе, брате своей хозяйки, которому принадлежность к династии ни разу не помогла миновать подземелий замка Святого Ангела, этой бывшей папской резиденции, а теперь средоточия силы и власти Борджиа.
— Моя госпожа приготовила иной, куда более ценный дар, — с угодливой улыбкой на лице и по возможности скрываемой ненавистью в глазах произнёс Еропкин, а переводчик старательно всё это переводил. — Она готова поделиться с Вашими Величествами всем, что ей доносят о происходящем в Османской империи. О том, что она готова рухнуть. О том, кто из султанских сыновей какие действия предпримет. И это поможет доблестным итальянским и сербским войскам взять от развалившейся империи то, что вы захотите взять. А госпожа знает очень много.
— И взамен? — навострила ушки лукреция.
— Морея. Наследственное владение Палеологов. Её Величество Софья готова подписать отречение за себя и своих детей от Русского, Трапезундского и Константинопольского престолов.
Изумлённое лицо Хуаны, которая до сего момента явно не видела лично, как идёт полноценный такой торг за короны, а по сути очередной раунд большого передела. Неожиданный такой раунд, даже для меня с Лукрецией. Видимо, Палеологи либо дошли до крайности и теперь поставили всё оставшееся на единственную карту, либо… Мда, нельзя исключать, что тут нечто иное, а именно новая партия бесконечной игры, в которой эти пройдохи реально пытаются обвести нас вокруг пальца.
Думать надо, много и серьёзно думать. И уж точно не отказываться сразу и однозначно. Хотят Палеологи урвать кусок жирного и сочного мяса из уже истекающего кровью организма Османской империи? Это есть хорошо и хорошо весьма. Причина? Самая банальная — стервятники всегда слетаются лишь к моменту, когда уже уверены в том, что жертва обессилена и вот-вот помрёт. А уж такие осторожные и трусливые как Палеологи и тем паче. Следовательно…
— Ваше предложение представляет определённый интерес, Фёдор Степанович, — кивнул я, тем самым словом и жестом показывая, что предложение если и не принято, но будет обдумываться. Уверен, что при следующей нашей встрече мы поговорим более подробно, обсудим, так сказать, во всех подробностях сделанное вашей госпожой предложение. Заодно обдумаем и средства, которые позволят нам, Борджиа, быть хоть сколько-нибудь уверенными в том, что в ближайшее время «политическая целесообразность» не станет причиной очередной резкой смены курса проводимой Софьей политики. Вы ведь понимаете, о чём я?
— Догадываюсь, Ваше Величество.
— Вот и прекрасно. А пока чувствуйте себя как дома. Как только наша небольшая прогулка по Тибру закончился, вы сможете как следует осмотреть и наш Вечный город. Разумеется, в сопровождении тех, кто покажет и расскажет то, что вы, без сомнения, передадите своей хозяйке. Пока же…
