Скрип открывающейся двери… де Орьеха напрягся было, ухватился за скрытый под халатом небольшой двуствольный пистолет, но тут же успокоился. Не чужак появился, а один из его людей. Лицо… довольное. Значит никаких сложностей с обитателями дома и довольно многочисленной охраной Клода дю Шавре не возникло.
— Всех?
— Кроме женщин. Их оставлять или?
— Служанок — оставить, только запереть так, чтобы несколько часов не выбрались. А всех трёх жён вот этого, — де Орьеха брезгливо махнул рукой в сторону бесчувственного Клода, — с собой. Он давно тут, привык, что женщины никто и не опасны. Мог что-то при них разболтать. Мы и послушаем.
— Сонного снадобья им?
— Конечно. Вдруг кто-то орать начнёт.
— А везти как рабынь или как утомившихся наложниц?
— Второе, — малость подумав, ответил Алессандро. — В паланкине, как подобает. Носильщики ведь найдутся?
— Предусмотрели, — оскалился в щербатой улыбке воин. — Нужно же бумаги нашего главного пленника взять и золотом не побрезговать.
— Его найти надо.
— Нашли уже. Один слуга много знал и жить очень хотел.
— Никак теперь не хочет?
— Сложно оно, без головы то.
Алессандро де Орьеха лишь покивал в ответ. Оно и понятно, ведь оставлять после себя живых и способных сказать нечто толковое — подобного никому из них не требовалось. Что же до золота и иных ценностей, которые из-за малого размера можно было прихватить с собой… Великий магистр понимал и ценил святость добычи. разумеется, когда Ордену Храма отходила положенная часть. Разумная, а потому никто даже не пытался утаивать, понимая, что приобретёт не столь много, а вот потерять может всё, вместе с жизнью. Рыцари Ордена очень не любили, когда собратья пытались что-то утаивать от своих. Они же рыцари, а не ничтожные крысы, копающиеся в грязи.
А ещё де Орьеха чувствовал себя довольным и спокойным. Осталось совсем немного времени до того дня, когда он не просто окажется подальше от всех этих османов и прочих, но и сможет с гордо поднятой головой сказать, что не просто исполнил поручение, но сделал это без каких-либо огрехов. Честь… это было для него очень важно. Важно для всех, кто связал свою жизнь с тамплиерами, воскресшими из пепла. как птица-феникс.
* * *
Рим, август 1497 года
Неожиданности всегда случаются. И весьма часто в самое неподходящее время и с далеко идущими последствиями. А уж какие именно они будут, тут порой остаётся только гадать. На кофейной гуще, на куриных потрохах или на восковых отливках — это как-то без разницы. Вот и по мою душу организовался самый настоящий форс-мажор, от которого хоть улыбайся во все сорок четыре акульих зуба, хоть истерически смейся, хоть бейся головой о стену. Мда, любит преподнести жизнь сюрпризы, этого у неё не отнять.
Впрочем, обо всём по порядку. Стоило только завершить речную прогулку, вернувшись на сушу, как сразу. без промедления, нарисовался тот самый гонец, которых хоть формально и не был из града Пизы, но вот по содержанию новостей… Не в государственном плане, в личном. И хорошо ещё, что неприятные известия не касались Бьянки или «отца». Изабелла… Та сестра, которая сводная по Родриго Борджиа, которая вроде как и не стала действительно важным человеком, но и совсем чужой её нельзя было назвать.
— …во время конной прогулки лошадь понесла. Вины охраны нет, просто так случилось, — докладывал посланник, передавая не свои мысли, понятное дело, а тех, кто сразу же, по горячим следам постарался разобраться.
— Где она?
— Уже в Замке Святого Ангела. Как и положено в таких случаях.
— То есть перевозить её можно было без угрозы?
— Головой ударилась, но череп не пробит, — кратко обрисовал состояние Изабеллы гонец. — В себя не приходила, но…
— Говори давай, — надавила Лукреция, как личность куда более горячая, требовательная и нетерпеливая. — Врачи опасаются за жизнь?
От резкого напора гонец аж сделал шаг назад, но с усилием взял себя в руки и, не медля больше ни мгновения, стал отвечать на прозвучавший вопрос.
— Нет, врачи успокаивают. Говорят, что Её Высочество должна скоро очнуться. Его Святейшество это знает, но… Пошли слухи об… одержимости. В бреду Её Высочество Изабелла произносит непонятные слова.
Тут я поневоле поморщился. В бессознательном состоянии чего только не случается, в том числе и нечто совсем несуразное. Некоторые люди вообще подвержены приступам лунатизма, другие несут откровенную тарабарщину, сами того не помня, третьи… Чего только не бывает, право слово!
Хуана, в глазах которой явное беспокойство за неплохо знакомого ей человека, тем не менее, смотрит на этого гонца с печальным таким сожалением. Дескать, что ж ты такое несёшь, глупенький? Просветилась моя испаночка за время совместной жизни. ей теперь и в голову не придёт говорить о какой-то там одержимости или тому подобных бреднях, подобающих лишь фанатикам с мракобесами. А вот Лукреция…
— Кто эту чепуху вообще распространил? — процедила она, пристально глядя за принесшего неприятные известия. — А она распространятся, раз уж ты нам это сказал.
— В замке Святого Ангела у Его Святейшества находился кардинал Джованни Колонна, — потупился тот. — Его сопровождающие…
Всё, большего уточнения и не требовалось. Колонна, однако. Хоть и изрядно прижатые, ограниченные, они как не были нашими сторонниками, так и не будут. Гадить по крупному уже не осмелятся, а вот таким манером, по мелочам — тут, увы и ах, никуда не денешься. Кто-то более порывистый на моём месте попробовал бы окончательно придавить что их, что Орсини, что ещё несколько древних италийских родов. Однако… Нельзя! То есть можно, конечно, но проблем от этого будет куда больше. пусть и в далёкой перспективе.
Оппозиция по всём спектре, она не просто нужна, а жизненно необходима. Пар недовольства должен уходить через открытые предохранительные клапаны, но при этом не переходить за определённый уровень. Не зря, ой как не зря умные люди доказывали. что самая устойчивая монархия является конституционной, с системой сдержек и противовесов, чуть ли не важнейшей из которых является нечто вроде парламента, как его не назови. Только не с всеобщим избирательным правом, будь оно неладно, а с ограниченным. Право даже минимально участвовать в принятии решений должно быть заслуженным, а не «мусорного» уровня. Но об этом ещё как следует подумаем, время пока есть. Не десятки лет, понятное дело, а всего лишь несколько. Иначе есть риск пойти по пути простых и удобных решений, что не есть правильно. Однако, к делу.
До замка Святого Ангела было рукой подать. Он ведь на берегу Тибра и находится, по более чем разумному замыслу архитекторов. Всё рядом: собственно вода, выход к возможному пути отступления, да и про комфорт заказчик не забывал. Внутри же был воистину всполошившийся муравейник. Причины понятны — далеко не каждый день дочь понтифика и сестра короля падает с лошади во время конной прогулки и после этого уже несколько часов пребывает в бессознательном состоянии. «Отец» опять же находился в весьма встревоженном состоянии, реально беспокоясь за свою дочь. Он вообще любил всех своих детей, хоть в одном из них и успел разочароваться да такой степени, что предпочитал не видеть его вот уже долгое время. Это я про того самого Хуана, который находился в Испании и возвращаться в Италию ему крайне не рекомендовалось. Ведь не удержусь и отравлю урода, да так, что никто не подкопается! Я и так частенько об этом думаю.
