– Опять ключ куда-то задевали! – проворчала санитарка и ушла.
Тип за дверью перевел дух.
В хирургическом отделении наступила тишина.
Врачи и медсестры давно ушли по домам, осталась только сестричка на дежурном посту, которая клевала носом над журналом назначений. Последние пациенты, смотревшие вечернюю программу по телевизору, давно разошлись по палатам.
В это время возле двери шестнадцатой палаты появился крупный, немного сутуловатый мужчина в твидовой куртке горчичного цвета. Он потянулся, расправляя затекшие руки и ноги, и тряхнул головой. Затем, стараясь не шуметь, подкрался к двери палаты и проскользнул внутрь.
Обитательницы палаты спали. Полная женщина средних лет время от времени всхрапывала, девушка с гипсом на руке что-то неразборчиво пролепетала во сне и повернулась на бок. Худая черноволосая женщина дышала ровно.
При свете слабенькой дежурной лампы мужчина обследовал таблички на спинках кроватей, нашел нужную и, наклонившись над ней, закрыл ладонью рот лежащей на ней женщине.
Та вздрогнула, открыла глаза и, замычав, забилась, пытаясь высвободиться.
– Лежи тихо, а то придушу! – прошипел мужчина ей в ухо. – Поняла? Если поняла – мигни!
Женщина мигнула и испуганно замолчала.
– Вот так-то лучше. Теперь вставай, только тихо! Зашумишь – убью! Поняла? Вижу, что поняла!
Брюнетка, тяжело дыша, спустила ноги с кровати, нашарила тапки, встала. Мужчина провел ее к двери санузла, втолкнул внутрь, вошел следом и притворил дверь.
– Кто вы? – прошептала брюнетка, разглядывая ночного гостя.
Голова ее торчала из широкого гипсового ошейника, и казалось, будто она лежит на блюде, напоминая картину средневекового художника «Юдифь с головой Олоферна». Только вместо красавицы Юдифи над головой нависал малопривлекательный мужчина в твидовой куртке.
– А тебе не все равно?
– Что вам от меня нужно?
– Мне нужно, чтобы ты мне рассказала, где спрятано сама знаешь что! Расскажешь – и я уйду, а если не расскажешь… ну, лучше тебе все рассказать! – Мужчина достал из кармана куртки складной нож, выдвинул из него лезвие.
Женщина прищурилась, отчего еще больше стала похожа на ворону, и проговорила:
– А у тебя закурить не найдется? За сигарету я тебе все, что хочешь расскажу!
– Закурить? – мужчина усмехнулся. – Это можно!
Он достал пачку сигарет, выщелкнул одну, дал прикурить.
– Еще одну можно? Про запас…
– Сперва расскажи, что я прошу, тогда забирай всю пачку.
Женщина затянулась, лицо ее расцвело от удовольствия и даже помолодело.
– Так что тебе нужно? – проговорила она, разглядывая мужчину сквозь клубы дыма.
– Я тебе уже сказал! – ответил тот, определенно теряя терпение. – Где оно спрятано?
– Что – оно? – переспросила женщина и перевела взгляд на дверь за спиной ночного гостя.
– Вот только не надо меня злить! – прошипел тот. – Ты знаешь, что я ищу!
– Ах, это… – и вдруг женщина ткнула собеседника горящей сигаретой в лицо.
Целила она в глаз, но тот успел инстинктивно отшатнуться, и сигарета попала в щеку. Тем не менее мужчина вскрикнул от боли и неожиданности. В ту же секунду дверь санузла широко распахнулась, на пороге возникла девица в детской пижаме с зайчиками и кошечками, с наложенным на руку гипсом. Этим самым гипсом она со всего размаху приложила мужчину по голове. Мужчина охнул и без чувств свалился на кафельный пол, между унитазом и душевой кабинкой.
– Круто я его! – проговорила девица, стоя над поверженным врагом. Глаза ее сияли. – А кто это вообще такой? Чего ему было нужно?
– Понятия не имею! – ответила облезлая брюнетка и с наслаждением затянулась сигаретой.
Затем спохватилась, наклонилась над незнакомцем и ловким движением извлекла из его кармана пачку сигарет.
– Это ты правильно! – одобрительно проговорила девица, проследив за ее действиями. – Зачем добру зря пропадать?
Она тоже наклонилась над неподвижным мужчиной, обшарила его карманы и вытащила бумажник.
– Ты что? – забеспокоилась брюнетка. – Это нехорошо… нельзя так…
– Тебе, значит, можно, а мне нельзя? – окрысилась на нее девица, перебирая содержимое бумажника.
– Ну, я только сигареты взяла… он мне их так и так обещал… я без сигарет сама не своя…
– А я, может, без денег сама не своя, – отозвалась девица, вытягивая из бумажника несколько купюр. – И вообще, хорошо бы узнать, кто он такой… черт, никаких документов! Только вот это… – Она вытащила из бумажника какую-то карточку.
– А с ним-то что делать? – Брюнетка пнула незнакомца ногой.
– О, есть у меня одна идея! – Глаза девицы снова загорелись.
Она выскочила в коридор и через несколько минут вернулась, толкая перед собой каталку.
Вдвоем они довольно ловко взгромоздили незнакомца на каталку и покатили по коридору. Около двадцать второй палаты, где обитала грозная Сельдереева, они остановились, тихонько приоткрыли дверь и вкатили каталку внутрь.
Монументальная старуха спала с богатырским храпом.
Женщины переложили незнакомца на свободную кровать, где была установлена конструкция для больных со сложными переломами. Причем управились довольно ловко, принимая во внимание, что у них на двоих было всего три руки.
Тут незнакомец пошевелился и приоткрыл глаза.
– Наркоз! – прошипела брюнетка.
Девица понимающе фыркнула и снова огрела мужчину гипсом по голове. Затем они закрепили ноги мужчины на растяжке с противовесами, а руки пристегнули ремнями к боковинам кровати.
– Все! – прошептала девица, с гордостью оглядывая дело своих рук… точнее, единственной не загипсованной руки. – Будет знать, как на женщин нападать!
Женщины с победоносным видом покинули двадцать вторую палату и отправились к себе – досыпать.
Прошло около получаса.
Мужчина на койке пошевелился, открыл глаза и попытался встать, но тут же понял, что это невозможно. Стараясь не впадать в панику, он изучил обстановку и с немалым трудом сумел освободить одну руку. Со второй рукой все прошло легче, но вот с ногами возникли сложности. Едва он пытался высвободить левую ногу, как противовес поднимал правую под потолок, и наоборот – стоило ему попытаться высвободить правую, левая улетала вверх…
Мужчина рычал, стонал, хрипел от натуги, металлическая конструкция скрипела всеми своими частями – и наконец, произошло неизбежное: великая и ужасная Сельдереева проснулась.
Приподнявшись на локте, она увидела мужчину в своей палате – и заревела, как пароходная сирена.
