– Ничего себе, какая она большая! – уважительно проговорила Лиля, на всякий случай отступив в сторону.
– Еще бы! – ответила Надежда с той гордостью, с какой родители говорят о своих детях. – Впрочем, кто бы говорил! Познакомьтесь. Рози, это Лиля. Лиля, это Рози. Девочки, между нами, вы чем-то похожи, поэтому надеюсь, что подружитесь.
Надежда положила в миску Розамунды свежую порцию корма, налила воды и строго проговорила:
– Рози, мы с Лилей сейчас уйдем, но совсем ненадолго, ты побудь здесь одна…
Рози, которая уже начала есть, моментально бросила еду и подбежала к дверям, всем своим видом показывая, что ни в коем случае не выпустит Надежду из дома, если та не возьмет ее с собой.
– Рози, как ты себя ведешь! – прикрикнула на нее Надежда. – Сейчас же отойди от двери!
Рози ясно показала, что не отойдет.
– Непослушная собака! Я все расскажу твоей хозяйке!
– А может, возьмем ее с собой? – проговорила Лиля, сочувственно глядя на Розамунду. – Она и так весь день провела в одиночестве, она так скучала…
– Возьмем с собой? – переспросила Надежда, решив, что ослышалась. – О чем ты говоришь? Мы с тобой еще как-нибудь сойдем за участников фестиваля, но Розамунда…
– Но она так страдает!
– Но она вся в пятнах…
– А может, так даже лучше!
– Хотя… может, ты и права. В театральной тусовке это, возможно, сойдет за особый шик. А где пятна особенно заметны, можно шарфик повязать. По-моему, ей даже идет… Рози, ты не возражаешь?
Увидев, что Надежда снимает с гвоздя поводок, Розамунда заскулила от радости, как трехмесячный щенок. И против розового шарфика, которым Надежда обвязала ее шею, не стала возражать. Про то, что еще утром Рози отказалась выходить из дома, пока не смоются желтые пятна на шерсти, она уже забыла.
– Так и быть, мы тебя возьмем с собой, – проговорила Надежда примирительно. – Но только уговор – не скулить, не стонать и не подвывать, изображая собаку Баскервилей!
Около культурного центра царило оживление. Все участники и гости фестиваля принарядились и выглядели празднично.
Едва Надежда со своими спутницами подошла к двери, навстречу им попалась Марфа Морковская, одетая еще ярче и экзотичнее, чем прежде: в узкие облегающие брючки ослепительного розово-сиреневого оттенка, каким красят бакены, чтобы их было видно даже в самую мрачную погоду и сквозь самый густой туман; в свитер, материалом для которого послужили, по всей видимости, павлиньи перья или их удачная имитация; еще одно такое же перо украшало крошечную розовую шляпку. Прическа тоже поражала – Марфа выкрасила волосы в интенсивный розовый цвет, а отдельные пряди – в небесно-голубой, зеленый и фиолетовый. Завершали этот сногсшибательный ансамбль розовые туфли со стразами на невообразимо высоких каблуках. Как ни странно, Марфа довольно ловко в них передвигалась – должно быть, долго тренировалась.
– Ну, как вам мой имидж? – проговорила она, завертевшись перед Надеждой.
– Да, как тебе сказать… Потрясающе! Я бы даже сказала, сногсшибательно!
– Я тоже так думаю, – радостно прощебетала Морковская. – Я над своим имиджем долго работала. – Тут она заметила Розамунду и расцвела еще ярче: – Ой! Ваша собачка тоже покрасилась! Как ей это идет! И шарфик очень к лицу… то есть к морде…
Рози, услышав комплимент, засмущалась.
Внезапно Лиля схватила Надежду за руку и потянула в сторону.
– Что такое?
– Вон, смотрите… это она.
– Да кто она-то?
– Эта… как ее… Мастер Вторника. То есть Синебрюхова. Точно, это она.
Проследив за ее взглядом, Надежда увидела нелепую женщину средних лет и вспомнила известный детский стишок: «Жил на свете человек – скрюченные ножки…»
Действительно, эта женщина была вся какая-то скрюченная, перекошенная, несимметричная. Даже глаза у нее были разного цвета, а длинный нос смотрел куда-то в сторону. Особа была одета в короткие клетчатые брюки и клетчатый же пиджак, только брюки были в мелкую клетку, а пиджак – в крупную, так что казалось, что дама надела шахматную доску. Седые космы прикрывал берет, тоже клетчатый. Довершала ансамбль огромная сумка, разумеется, клетчатая. Эти клетки еще больше подчеркивали нелепую фигуру Синебрюховой.
– Ужас какой! – воскликнула Надежда.
– Это еще что! – хихикнула Лиля. – Это она принарядилась по случаю праздника. Видели бы вы ее в библиотеке! Натуральная ведьма из фильма ужасов!
– Точно! – кивнула Марфа, оживившись. – Она вечно так вырядится, что, если ночью на узкой тропинке встретишь, до утра заикаться будешь!
Синебрюхова фланировала среди участников фестиваля, вертя головой, – видимо, кого-то высматривала.
– Нужно за ней проследить, – прошептала Надежда. – Она явно что-то замышляет!
– Проследить? – переспросила Лиля. – Беда только в том, что она меня видела в библиотеке и может узнать…
Надежда с Марфой выразительно переглянулись.
Лиля попыталась спрятаться за спину Надежды, но при ее росте это было нереально.
– Ладно, ты держись в сторонке, я сама как-нибудь прослежу… А заодно подержи поводок Рози, а то она тоже слишком заметная. С ней никакой слежки не выйдет!
Лиля с собакой отошли в сторону, но все равно притягивали к себе заинтересованные взгляды.
– Рози, неужели Надежда права, и мы с тобой похожи? – тихонько спросила Лиля.
Собака ласково на нее посмотрела и прижалась теплым пушистым боком.
Надежда решила не обращать на это внимания и двинулась за Синебрюховой, стараясь держаться в тени.
Синебрюхова, продолжая кого-то искать, остановилась возле густых кустов барбариса. Надежда краем глаза заметила в этих кустах какое-то движение.
«Ага! – подумала она. – Выходит, не одна я слежу за этой ненормальной в клеточку!»
Синебрюхова достала из сумки мобильный телефон и набрала номер. В кустах снова кто-то зашевелился.
Надежда обошла кусты по периметру и двинулась вперед, чтобы увидеть того, кто там прячется.
Маневр удался – она разглядела в кустах сутулого и невзрачного молодого человека в круглых очках, как у Гарри Поттера. Молодой человек растерянно вертел головой – видимо, он потерял из виду объект своего наблюдения.
Внезапно раздался громкий треск, стук, тяжелое хриплое дыхание, и на «Гарри Поттера» налетела та самая клетчатая особа, за которой он следил.
– Вот ты где, мерзавец! На ловца и зверь бежит! – пропыхтела Синебрюхова, обхватила незадачливого парня и прижала к его лицу платок, разумеется, клетчатый.
«Гарри Поттер» сомлел и упал на траву.
Надежда растерянно следила за происходящим, не решаясь вмешаться.
