– А вы, простите, кто? – поинтересовался он. – И что случилось с Розамундой?
«Его интересует, откуда у Рози пятна, – подумала Надежда, – а как мы очутились в яме, ему и знать не хочется».
Однако представляться по всем правилам хорошего тона было некогда, поэтому она только пробормотала, что Александра Павловна скоро вернется из больницы и все объяснит.
Собаки между тем закружились, обнюхиваясь и обмениваясь выразительными звуками.
Может быть, подумала Надежда Николаевна, это начало большой собачьей дружбы?
– Рози, домой! – позвала она, и собака тут же подошла и дала взять себя за ошейник.
Ротвейлер Чарли грустно посмотрел ей вслед.
Шершень еще раз перебрал обломки кресла и убедился, что среди них нет ничего стоящего. Приходилось признать, что его опередили. Если в кресле что-то и было, это нашли до него. А может, это вообще не то кресло? Нет, не может, тут же сам себе возразил Шершень, он ведь тоже не лох и провел кое-какое исследование. Кресло то самое, но тайник был пуст.
От разочарования Шершень ссутулился больше прежнего. Здесь ему больше нечего делать. Он спустился с чердака и в комнате нос к носу столкнулся с какой-то нелепой и диковинной особой. По-видимому, это была женщина, но очень странная – вся какая-то скрюченная и перекошенная, даже нос смотрел куда-то в сторону. Одета тетка была соответственно – во что-то бесформенное, жуткого цвета, на плече у нее висела холщовая сумка, с какими ходили хиппи лет пятьдесят назад.
При виде Шершня странная особа застыла на месте, глаза ее вспыхнули.
– Стой, мерзавец! – завопила она и двинулась на Шершня. – Отдай его мне!
– Да пошла ты, дура ненормальная! – рявкнул Шершень и попытался обойти эту сумасшедшую.
Он, конечно, был зол на весь белый свет и готов был сорвать злость на ком угодно, однако следовало немедленно убираться из этого дома, чтобы не попасть в поле зрения полиции. Хватит с него одного трупа!
Однако нелепая особа не отступила. Она полезла в свою сумку и вытащила оттуда… Шершень не поверил своим глазам! Она вытащила из сумки большущий мясницкий топор, к тому же окровавленный!
– Отдай мне Параграмон! – воскликнула Синебрюхова, а это, разумеется, была она. – Отдай мне его, нечестивец! Как ты посмел прикоснуться к нему своими грязными руками!
В голове у Шершня мелькнула какая-то мысль, но ее пришлось отбросить, потому что в данный момент перед ним стояла задача более важная и более насущная – на него надвигалась сумасшедшая с мясницким топором!
Шершень метнулся в сторону, пытаясь обойти эту идиотку, но она каким-то непостижимым образом снова оказалась на его пути и уже занесла топор. В последнее мгновение Шершень успел подставить под удар хлипкий стул. Топор опустился, и стул с треском разлетелся на две неравные половинки.
Синебрюхова снова подняла свое смертоносное орудие. Шершень отступил к стене, где стояла старинная швейная машинка фирмы «Зингер». Сумасшедшая с топором нагнала его и снова замахнулась. Шершень с неожиданной для его возраста и комплекции ловкостью нырнул под машинку. Топор вонзился в деревянную крышку – и застрял в ней. Немецкая доска столетней давности оказалась слишком прочной, чтобы расколоться. Швейная машинка пережила две войны и множество других менее значительных неприятностей, так что удар топора был ей нипочем. Синебрюхова подергала топор, пытаясь его вытащить, но топор увяз намертво.
Воспользовавшись заминкой, Шершень выскользнул из-под машинки и метнулся к двери.
Синебрюхова не могла и не хотела его упустить. Она бросилась следом и ловко запрыгнула на спину незадачливого киллера.
Шершень яростно заревел и выбежал во двор.
Прокравшись по дорожке к крыльцу, Сима и Лиля помедлили. Из дома доносились шум и грохот ломаемой мебели. Да что там происходит, в конце концов?
– Может, все-таки полицию вызвать? – шепотом спросил Сима.
– Надежда нам спасибо не скажет, – возразила Лиля.
В это время грохот послышался уже в сенях, и Лиля едва успела столкнуть Симу с крыльца. Выглядывая из-за кустов, он увидел, как из дома вылетело непонятное и фантастическое существо. Ростом это существо было больше двух метров, на голове у него была нелепая шляпа, а возле шеи болтались лишняя пара ног…
Сима моргнул, протер глаза и понял, что никакое это не фантастическое создание, а человек. Точнее, два человека. Нижняя часть химеры представляла плотного сильного мужчину средних лет, а верхняя… верхней частью химеры выступала эта жуткая тетка Синебрюхова. Сцена невольно напомнила Симе сцену из гоголевского «Вия» – только там Хома Брут оседлал ведьму, здесь же ведьма, а скорее огородное пугало, оседлала какого-то незнакомца.
– Ой! – пискнул Сима и с ужасом попятился. Синебрюхову он боялся безумно – до судорог, до колик, и ничего не мог с собой поделать. Но потом осознал, что сейчас ей не до него.
Сидя на шее здоровенного дядьки, Синебрюхова пинала его ногами, как упрямую лошадь, и визжала своим резким, противным голосом:
– Отдай мне Параграмон, нечестивец!
Взнузданный ею человек зигзагами носился по двору, пытаясь сбросить безумную всадницу, но Синебрюхова вцепилась в него, как клещ. Наконец мужчина разогнался и на полной скорости влетел в ствол старой яблони.
Ударившись о корявый ствол, Синебрюхова отключилась, ноги ее разжались, и она упала прямиком в садовую тачку, оставленную Надеждой под яблоней. Сверху на нее свалился толстый сук, а за ним посыпались спелые яблоки.
Избавившись от Синебрюховой, незнакомец стрелой вылетел со двора и исчез в неизвестном направлении.
Во дворе наступила тишина.
– Что это было? – вполголоса проговорил Сима, боязливо глядя на тачку.
– Понятия не имею, – ответила Лиля, тоже вполголоса. – Откровенно говоря, меня больше волнует Надежда Николаевна.
Они вошли в дом, тихонько окликая Надежду и собаку, но никто не отозвался. В доме царил форменный кавардак, повсюду валялись обломки мебели и осколки битой посуды. Куда унесли черти Надежду? Ведь поехала же домой!
– Как бы эта психованная не очнулась, – сказал Сима, глядя на топор, застрявший в швейной машинке.
Они вышли во двор и посмотрели на безжизненное тело, однако было видно, что Синебрюхова дышит.
– Такие в огне не горят и в воде не тонут, – констатировала Лиля. – Только я думаю, что надо ее отсюда куда-нибудь убрать. И поскорее, пока она не очухалась.
– Убрать? Куда убрать?
– Да куда угодно!
Лиля подбежала к тачке и покатила ее к задней калитке участка. Сима, как истинный джентльмен, бросился ей на помощь. Вдвоем они выкатили тачку в переулок, довезли до заброшенного участка, где рабочие как раз закончили разбирать старый дом, и оставили там.
