— Нет, — терпеливо ответил Дронго, — я приехал из Москвы.
Приехал к вам, Семен Аронович Бетельман, бывшему жителю Баку, проживавшему
ранее по адресу: Гоголя, 14. Вы работали в отделе Министерства культуры. Вашим
прямым начальником был Давуд Исмаилович Велиев. Его заместитель, до известных
событий в Баку, — Вартан Акопов. Еще какие-нибудь подробности нужны или вы мне
верите?
— Верю, — вздохнул собеседник, и лицо его посерело. Он
быстро надел очки, поправил волосы. Страх сидел в нем даже здесь, в свободной
Америке, на Брайтон-Бич. Страх семи десятилетий, и вытравить его из памяти было
невозможно.
— Что вам нужно? — тихо спросил врач.
— Сначала я передам вам привет от вашей сестры Софы.
— Спасибо. Как она там?.. Вы ее арестовали? — чуть
поколебавшись, спросил Бетельман.
— За что? — изумился Дронго. — Слушайте, не нужно так мрачно
смотреть на жизнь. У нас девяносто второй год. Все давно кончилось. СССР уже
нет. И КГБ, кстати, тоже. А ваша сестра после Нового года выезжает в Израиль.
— Да, да, я понимаю, — согласился Бетельман, когда до него
дошел смысл сказанного. — Как нет КГБ? А вы откуда?
— Я вам просто объяснил, чтобы вы сразу поняли. Я представляю
советскую разведку, вернее, российскую в данном случае. Мы хотим сделать вам
выгодное предложение.
— Вы хотите, чтобы я стал вашим агентом? — изумился
собеседник, всплеснув руками. — Вы с ума сошли?
— Нет. Этого я не хочу. У вас есть брат в Англии, к которому
вы завтра поедете. Вы могли бы узнать у него, когда он может встретиться со
мной? Это очень важная встреча. А потом вы позвоните мне.
— Я не сделаю этого, — твердо заявил Бетельман, — не
впутывайте в грязные истории моего брата. Если вы хотите замарать меня — ваше
дело, но мой брат — английский гражданин. Он живет в Великобритании уже
тридцать лет. Я не стану передавать наш разговор.
«Старый дурак», — подумал Дронго.
— В таком случае, — угрожающе заметил он, — у вашего брата
будут крупные неприятности.
— Боже мой, какие неприятности?
— Он потерял недавно весьма секретные документы. Ему удалось
доказать, что они сгорели во время пожара в его доме. Но если их найдут и передадут
его руководству… Вы меня понимаете?
Бетельман снова снял очки. Молчал довольно долго.
— А вы говорите, что КГБ уже нет, — почти неслышно произнес
он.
— Мне нужно с ним увидеться, — твердо повторил Дронго. —
Просто передайте ему наш разговор. А он пусть сам решит, что ему делать.
— Хорошо, — вздохнул собеседник, — в конце концов могло быть
и хуже. Знаете, я ведь однажды уже имел счастье познакомиться с вашей
организацией, — он снова надел очки, — в пятьдесят первом, в Баку, меня
вызвали, интересуясь, куда делся мой брат? Он во время войны попал в плен к
румынам и сумел сбежать. Позже он переправился в Египет, ну это вы, наверное,
знаете. Так вот, меня мучили тогда целый день, но я действительно не знал, где
мой брат. А я ведь был совсем молодой, еще школьник. И вот теперь, сорок лет
спустя, вы все-таки нашли меня и его.
Дронго не ответил.
Бетельман вдруг взмахнул руками.
— Вы знаете, почему это кафе называется «Наргиз»?
Дронго знал, но снова промолчал.
— В Баку была очень красивая женщина. Ее звали Наргиз. И в
честь ее на приморском бульваре открыли кафе, названное именем прекрасной дамы.
Романтично, вы не находите? А потом здесь, в Бруклине, на Брайтон-Бич, бывшие
бакинцы тоже назвали свое кафе «Наргиз» в память о той удивительной атмосфере Баку
шестидесятых годов.
— Зачем вы мне это рассказываете? — спросил Дронго.
— Я вот сейчас подумал, а после вашей смерти назовут вашим
именем хотя бы скамейку в каком-нибудь сквере города? Вам не страшно, молодой
человек? Или вы действительно считаете, что все вы — супермены? «Герои
невидимого фронта», так, кажется, называла вас советская пропаганда?
— Не назовут, — жестко отрезал разведчик, — моим именем
ничего и никогда не назовут. И очень возможно, у меня не будет даже могилы. В
лучшем случае чужое имя, нацарапанное на надгробном камне. Мне все это
известно. — Он поднялся.
— Я не хотел вас обидеть, — выдохнул Бетельман.
— Я не обиделся. Вы правы. Так здорово называть кафе именем
прекрасной женщины.
И он вдруг сделал то, чего не имел права делать ни при каких
обстоятельствах. Никогда и нигде. Он нагнулся и прошептал:
— А когда я вернусь обратно, я найду эту женщину и расскажу
ей о ваших словах. Уверяю вас, ей будет приятно. Вот мой телефон. — Он оставил
карточку на столе.
Бетельман открыл рот, но ничего не сказал и сидел так, пока
Дронго не вышел из зала.
Глава 5
Эльдар приехал вечером. Хорошо еще, что Дронго предупредил о
своем переезде. Они сидели в автомобиле, двигающемся в сторону Северного
Бронкса.
— Будут две красивые женщины, — говорил Эльдар, — Лона и
Ингрид.
— А где их мужья?
— Слушай, — Эльдар взглянул на друга, — у тебя, по-моему, комплекс
неполноценности. Какие мужья? Ингрид разведена, у Лоны, как я знаю, вообще не
было мужа. Просто наши жены часто общаются на теннисном корте.
— Аристократы чертовы, — пробормотал Дронго, — на теннисном
корте играют. И коктейли, наверное, пьете на приемах.
— Пьем, и даже очень много.
— Вот-вот. А в ООН все время не хватает денег, и все думают,
как свести бюджет в конце года.
— Ты подозрительно хорошо знаешь нашу работу, — заметил
Эльдар. — Слушай, может, тебя прислали нас проинспектировать?
— Не говори глупостей. Какой из меня инспектор? Ты все-таки
объясни, зачем позвал девушек?
— Господи, — взмолился Эльдар, — просто так. Чтобы тебе не
было скучно. Заодно потом проводишь их. Лона живет в Манхэттене, в средней
части, а Ингрид в Даунцдауне.
— Каким образом? У меня же нет автомобиля.
— Я дам тебе ключи от своей машины. А утром возьму другую.
— Слушай, ты, по-моему, настоящий сводник. Я всегда
подозревал, что ты этим кончишь.
— Еще одно слово, и я поверну обратно.
Целую минуту они молчали.
— Кстати, я не умею водить автомобиль, — сообщил наконец
Дронго.
— Это правда? — засмеялся Эльдар.
— Честное слово, очень плохо. И совсем не знаю города.
