Значит, когда леди Сибил станет хозяйкой замка, Мэтти, Роза и Джордж или уйдут из него сами или им откажут от места.
Внезапно Арабелла почувствовала ненависть к избалованной, порочной красавице. Эта аристократка по рождению была ничем не лучше тех падших созданий, о которых мать Арабеллы однажды говорила, понизив до шепота голос.
Конечно, если бы Арабелла была так наивна и простодушна, как подобает в ее возрасте, вряд ли она разбиралась бы в таких вопросах. Чтение позволило ей узнать гораздо больше, чем любые родители осмелились бы поведать своей юной дочери.
В библиотеке ей попалась история семейства Борджиа и сочинения древнеримского сатирика Ювенала, описавшего весьма вольные нравы погрязшего в распутстве общества с такой откровенностью, что леди Дин наверняка пришла бы в ужас, будь она в курсе того, какие книги читает ее дочь.
Миновавшие столетия мало, что изменили в человеческой натуре, каждому, кто хоть немного знаком с историей, известно это. В любой эпохе Арабелла могла бы отыскать свою леди Сибил и от этого еще сильнее презирала маркиза за его слепоту в отношении этой женщины.
Да и знал ли, он леди Сибил? С ним она могла быть милой и ласковой, и тогда прозрение наступит слишком поздно: о ее низости и жестокости ему станет известно только после женитьбы.
И Арабелла решила, что ради замка и всех его обитателей нужно избавиться от леди Сибил Шератон. Если она останется, будут страдать не только лошади.
За последние дни все в замке стало иным. Солнечный свет лился сквозь чисто вымытые окна, цветы, стоявшие теперь повсюду, наполняли воздух своим благоуханием, и к их аромату примешивались запахи лаванды и воска. Полы были такими чистыми, что Арабелла просто боялась ступать на них, а в свежеотполированную мебель можно было смотреться как в зеркало.
И везде чувствовался хозяйский глаз мисс Мэйдерсон. Она то распекала горничных за неправильно разложенные камины, то учила их выбивать ковры, чтобы краски заиграли во всей красе, то заставляла убирать одну комнату за другой, пока, по словам Розы, девушки чуть не падали замертво.
С возвращением дворецкого Тернера произошли изменения и в его епархии. Высокие молодые лакеи в напудренных париках и опрятных ливреях со сверкающими пуговицами стояли на страже парадного входа. Слуги с таким усердием начищали серебро, что, как сообщил Арабелле Джордж, едва не стерли с него пробирные клейма. А на кухне, в царстве миссис Кумб, были сверкающие чистотой плитки пола, новые посудомойки и сутолока, начинавшаяся ровно в пять утра.
Но за всем этим по-прежнему скрывался глубокий, всепоглощающий страх. Да, маркиз вернулся домой, но как и прежде, он пребывал в неведении относительно того, что делалось здесь в его отсутствие. Неизвестно было также и то, что думал о происходящем в замке Джентльмен Джек.
Арабелла и не желала ничего знать. По вечерам перед сном она запирала дверь своей спальни, а ложась в кровать, с головой накрывалась одеялом, чтобы не слышать шагов Джентльмена Джека, когда он будет пробираться в комнату мисс Харрисон.
Тем не менее, все указывало на то, что он не появлялся. В глазах мисс Харрисон появилась настороженность, лицо застыло как маска. А по тому, как часто она подходила к шкафчику за очередной порцией коньяка, Арабелла поняла, что гувернантка находится на грани нервного срыва.
Рано или поздно кто-нибудь обязательно расскажет маркизу о Джентльмене Джеке, Арабелла не сомневалась в этом. Но кому по силам такой поступок: ведь страх, в котором разбойники держали всю округу, был вполне реален. И даже если маркизу станет все известно, что может сделать один человек, если, конечно, он не позовет на помощь отряд драгун, против банды вооруженных головорезов?
Как бы то ни было, решила девушка, маркиза следует предупредить. Но прежде она избавится от леди Сибил.
Она как раз размышляла над тем, как это получше сделать, когда невольно ухватила слова мисс Феллоуз:
– Держите этих кошек в детской, мисс Харрисон, не позволяйте им разгуливать по всему дому. Дело не только в том, что от них все вверх дном, а я не желаю за ними чистить. Главное, камеристка сказала, что ее светлость совершенно не выносит кошек.
"Ее светлость не выносит кошек!" – каким образом она, Арабелла, могла бы этим воспользоваться?
Девушка тихонько выскользнула из комнаты и спустилась на второй этаж. Покои леди Сибил находились как раз напротив лестницы.
До Арабеллы донесся звук голосов, и, перегнувшись через перила, она увидела, как ее светлость под руку с маркизом входят в зал из гостиной.
– Ты проявил ко мне невнимание, – надув губки, своим красивым голосом говорила леди Сибил, – поэтому я отправилась на верховую прогулку одна. Мне было так тоскливо и одиноко, что я подумала, не лучше ли мне вернуться в Лондон, где наверняка найдется хоть кто-нибудь ценящий меня.
– Только сегодня утром ты заявила, что не желаешь кататься, – возразил маркиз.
– Я передумала, – парировала леди Сибил, – преимущество, дарованное женщине. Но положа руку на сердце признаюсь, что без тебя не получила от прогулки никакого удовольствия. Все кажется таким занятным, когда мы вместе. Неужели ты, Джулиус, до сих пор не понял этого?!
– Ты льстишь мне, Сибил!
– Когда ты приводишь меня в ярость, – тихо сказала леди Сибил, – мне кажется, я еще больше… люблю, нет, скажу лучше… желаю тебя.
Не отпуская руки маркиза, она откинула голову и заглянула в его глаза. Арабелла еще раз увидела, как она прекрасна. Брови, черные как вороново крыло, разлетались над удивительной формы глазами, а темные волосы подчеркивали безупречность кожи.
– Мне жаль, если я огорчил тебя, – извинился маркиз, оставаясь невосприимчивым к завлекающему блеску глаз леди Сибил, – но мне необходимо делать моцион. Из-за тебя я не поехал верхом. Вместо этого я прошел три мили пешком до леса. Помнишь, я показывал тебе вчера за полем?
– Конечно, помню, – нетерпеливо ответила леди Сибил, которую вряд ли интересовало, где он был. – Скажи мне только, Джулиус, ты скучал по мне? Думал ли обо мне, проделывая столь длинный путь? А возвращаясь домой, ускорил ли шаг при мысли, что я в замке и жду тебя?
– Даже если я и торопился, все мои усилия были впустую, – улыбнулся маркиз. – Когда я вернулся, мне сообщили, что ты еще не приехала, и кроме того, взяла Пегаса. Эта лошадь не для тебя, Сибил!
– Ну, в этом я скоро убедилась. В жизни не ездила на таком непокорном животном!
– Ты не права, Сибил, – возразил маркиз. – Нам обоим прекрасно известно, что тебе нужна спокойная, хорошо выезженная лошадь. Готов поспорить, ты взяла Пегаса только для того, чтобы досадить мне. Ты знала, что в замке есть несколько лошадей, которых нужно тренировать, и я сам собирался заняться этим.
– Право же, Джулиус! Ты все превратно понял, – резко проговорила леди Сибил, убирая руку.
