– О нет! – вскричала мисс Мэйдерсон, закрывая лицо руками.
– Нам придется обратиться за помощью, но это будет нелегко, – сказала Арабелла. – Джентльмен Джек собирается напасть на карету лорда главного судьи. Может, именно сейчас это и происходит!
– Боже, нет! – снова простонала мисс Мэйдерсон.
– Я знаю, какую власть над всеми вами имеет этот страшный человек.
– Мне давно следовало предупредить маркиза о том, что делается в замке, – прерывающимся голосом призналась мисс Мэйдерсон. – Но я столько лет не видела его, что не знала, как он прореагирует.
– Это не ваша вина, – попыталась успокоить ее Арабелла. – Мы должны быть очень осторожны. Джентльмен Джек хочет уничтожить его светлость!
Слова Арабеллы буквально сразили мисс Мэйдерсон. Голова ее бессильно опустилась, руки задрожали.
– По крайней мере, вам не придется искать новую гувернантку для Бьюлы, – сказала Арабелла. – Сейчас единственная проблема – это мой внешний вид. Не могли бы вы найти мне более приличествующее моему возрасту платье?
Эта простая просьба, казалось, возродила мисс Мэйдерсон к жизни. Она перестала дрожать и проговорила совсем другим тоном:
– Разумеется, могу, мисс Арабелла. Все платья ее светлости здесь. Конечно, вам они будут немного длинноваты, но я легко переделаю их для вас. Ее светлость обладала на редкость изящной фигурой.
Миновав ванную комнату, они прошли через прелестную, залитую солнцем спальню покойной маркизы и оказались в гардеробной, вдоль всех четырех стен которой тянулись шкафы с зеркальными дверями. Мисс Мэйдерсон распахнула один из шкафов, и свету явился настоящий калейдоскоп красок. Нарядные розовые, голубые, желтые, зеленые, белые платья казались яркими цветами в саду. Комната наполнилась нежным ароматом лаванды и экзотическим запахом неизвестных Арабелле духов.
– Ее светлость всегда шла впереди моды, – с гордостью заявила мисс Мэйдерсон. – Она первой стала носить платья с высокой талией, когда здесь и слыхом не слыхивали о них. В Лондоне благодаря ей стали популярны цветные муслины. Посмотрите, мисс! Вот в этом платье она была на своем последнем балу. – С этими словами мисс Мэйдерсон достала платье из нежно-розового газа, расшитое бриллиантами и жемчугом. Его изысканная красота и изящество сделали бы честь самой королеве.
– Оно прелестно, – тихо проговорила Арабелла. – Я буду вам очень благодарна, если вы найдете время и покажете мне все эти великолепные наряды. А сейчас я прошу что-нибудь самое простое, какое-нибудь подходящее для гувернантки платье.
Час спустя маркиз, посмотрев на золотые часы, нетерпеливо проговорил:
– Передайте мисс Арабелле, что я жду ее к завтраку!
– Думаю, молодая леди спустится с минуты на минуту, – извиняющимся тоном объяснил дворецкий. – По-моему, она помогает укладывать ее светлость.
– Ее светлость не будет завтракать с нами?
– Нет, милорд, – ответил Тернер. – Мисс Мэйдерсон сказала, что ее светлость немного утомлена утренней прогулкой. Поэтому она перекусила в классной и теперь отдыхает.
– Весьма разумно, – одобрил маркиз. – Однако уже поздно, Тернер, а я еще не ел!
– Да, милорд. А вот и мисс Арабелла.
Прозвучавшие в голосе Тернера удивленные нотки привлекли внимание маркиза, и в следующую секунду он застыл от изумления при виде входившей в комнату Арабеллы.
На ней было бледно-зеленое муслиновое платье с красиво уложенной белой кружевной косынкой. Платье облегало фигуру девушки, выгодно подчеркивая изящные линии ее тела, прежде полностью скрытые детскими нарядами. Волосы были уложены в высокую прическу, похожую на ту, которую леди Дин переняла во время последней поездки в Лондон.
В дверях Арабелла остановилась. Она посмотрела на маркиза. Взгляды их встретились, и, казалось, на целую вечность в комнате воцарилась тишина. Наконец маркиз тихо сказал:
– Значит, все-таки вас я видел на скале у пруда в день своего приезда!
Что угодно ожидала Арабелла услышать от маркиза по поводу ее изменившегося облика, только не это! Жаркая волна краски, залившей ей лицо, сделала ее очень юной, уязвимой и в то же время очень женственной.
– Доктор решил, что я по возрасту вполне подхожу в подружки Бьюле, и я по личным причинам приняла его предложение, – объяснила она.
– Мне все время казалось невероятным, что вы еще ребенок, настолько вы были умны и интересны. Теперь-то я понимаю, в чем дело! Скажите, почему вы решили открыться?
– Потому что хочу просить вас об одолжении.
– Одолжении? – переспросил маркиз.
Теперь, когда Арабелла подошла к нему, он видел написанное на ее лице беспокойство и вопрошающий взгляд.
– Я хочу, чтобы вы позволили мне стать гувернанткой Бьюлы вместо мисс Харрисон.
– Почему вы терпели эту неряшливую полупьяную особу? – сердито спросил он. – Почему меня не поставили в известность?
– Я чувствовала, что не вправе сделать это. Помните, я была всего лишь ребенком, которого прислали сюда играть с Бьюлой.
– А Мэтти знала! И все слуги тоже! – воскликнул маркиз. – И как они только могли допустить, чтобы эта ужасная женщина оставалась у меня в услужении?! Уму непостижимо! В былые времена подобную особу не пустили бы даже на порог замка.
– Вы долго отсутствовали, – напомнила ему Арабелла.
– Слишком долго, как я теперь начинаю понимать! Впрочем, мне казалось, что из уважения к моим покойным родителям, если уж не в знак благодарности за хорошее отношение, слуги могли бы позаботиться о том, чтобы подобные люди и близко не подходили к члену нашей семьи.
– Они не нанимали мисс Харрисон. Интересно, кто это сделал?
– Мне сказали, что это был Шелтэм. В таком случае он, наверное, просто повредился умом. Ни одно почтенное семейство не потерпит у себя подобную особу!
– Возможно, для подобного решения были свои причины, – нерешительно вставила Арабелла.
Маркиз удивленно посмотрел на нее:
– Причины? Какие? Вот и Мэтти говорит то же самое. Кругом какие-то тайны. За моей спиной что-то происходит, а я ничего не знаю! Может быть, вы скажете мне правду?
Арабелла ничего не сказала, и маркиз продолжил:
– Ну, разумеется, нет! Вы, как и все остальные, полны решимости продолжать этот обман. Я считал вас ребенком, а теперь узнаю, что заблуждался. Сколько вам лет?
– Почти… почти восемнадцать.
– Настоящая женщина! – воскликнул маркиз. – По крайней мере, уже достаточно взрослая, чтобы знать разницу между добром и злом.
– Но я была не в состоянии ничего сделать! – запротестовала Арабелла.
Некоторое время маркиз пристально смотрел на нее, и постепенно лицо его смягчилось.
