Я отшатнулась. Потому как растворяться в воздухе желания не имела совершенно.
Но как убедить в этом эту… кто она… ведьма? Злая волшебница? Порождение моих фантазий? Может я, того… перенапряглась во время сессии и реально, того? Или даже сплю… ну конечно, как я сразу не догадалась!
— Дурочка, — снисходительно усмехнулась моя копия. — Ты — моё Отражение. Да уж…
Меня оглядели совсем уж брезгливо.
— Искажённое, как и полагается Отражению…
Холодные наманикюренные пальчики потрепали по щеке, затем цепко сжали в подбородок, покрутили лицо туда-сюда… а меня же просто парализовало, как в кошмарном сне, когда не можешь и пальцем пошевелить! А следовало бы! И не только пальцем!
Но я застыла статуей, пока моя копия неспешно прохаживалась вокруг, продолжая меня ощупывать, наматывать волосы на палец, оттягивать голову то в сторону, то назад. Даже губы мне приоткрыла, сволочь такая, словно перед ней не человек, а лошадь!
И всё больше кривилась. Но при этом — что было совсем уж непонятно — в её брюзжании звучала затаённая радость. Да что там радость — самое настоящее торжество!
— Эко меня перекосило, — весело щебетала она и я… я прямо зубами скрипнула. Что значит перекосило?! На морду лица нас с ней, между прочим, не отличить!!
— На светлую сторону, — добавила она. — Такая не то, что проклятье навести, больше дня в Нагшасе не протянет.
Меня издевательски хлопнули по щеке и, должно быть, злость сработала, даже ярость, я бы сказала, потому что получилось прохрипеть:
— Где?!
На меня взглянули весело и даже, как мне показалось, с удивлением.
— О как! — воскликнула она. — Светленькие девочки, оказывается, на что-то способны? Удивлена. Не сказать, чтоб приятно, но… Объясняю, так и быть, ведь ты всё равно ничего из этого разговора не запомнишь: в герцогстве Нагшас, куда ты незамедлительно отправишься, после того, как приспешники Тхрагорского обнаружат тебя.
— Да… пошла… ты!
— Что вы говорите, и зубы у нас есть?
Мне бесцеремонно подняли руку, заставили согнуть в локте, сжав кулак, пощупали мускулы, одобрительно кивнули.
— Физическая подготовка присутствует. Хм, довольно развитая. Реакция, ага… И на дурочку не похожа. Я умею признавать очевидное. Вот как, и дар отразился! Искажённый, понятно. Такой светлый, что аж противно. Ага… Правда, ни дар, ни что-то другое тебе не поможет. Увы… Ладно, даю три дня. Может, и протянешь. Под пытками. Да не сверкай ты так глазами, я пошутила! И не кривись: тебе надо быть красивой для нашего лорда… Правда, Тхрагорский так на меня зол, что, боюсь, как бы не придушил бы во время брачной ночи, — она мерзко захихикала.
— Какой… ещё… брачной… ночи…
На лицо моей копии набежала тень. Затем дама издевательски, но очень изящно присела в поклоне.
— Перед тобой — леди Катлина Помаевская. Ветарская в девичестве, хотя тебе, конечно, это ни о чём не говорит. Мой муж, Арслам, мёртв. Тхрагорский убил его! И меня убил бы, если бы не проклятье. А его я замкнула на своей кундалини…
— На… чём?!
Катлина ухмыльнулась.
— На том, что Тхрагорский так жаждал заполучить, но вмешалась судьба-злодейка, — она деланно фыркнула и развела руками.
— Единственный способ заполучить знатную леди — сва-а-адьба, — протянула она. — И наш Тхрагорский, конечно, воспользуется своим правом лорда и женится на мне… ведь проклятье снять хочется… Какое же разочарование его постигнет, когда он поймёт, что ты — не я. Не удивлюсь, если он, хм, убьёт тебя сразу, на месте. Впрочем, может всё же и пытать, ха-ха-ха, он очень, просто очень на меня зол!
Тело было по-прежнему ватным и каким-то будто налившимся чугуном, голова тоже тяжёлой, сознание подёрнуто дымкой, сквозь которую изредка проникали знакомые слова, но, увы, стоило попытаться сложить их в предложение, осмыслить, и виски взрывались болью!
Катлин же, прекрасно понимая это, заливалась соловьём:
— Тхрагорский одного не учёл: я — всё равно умнее! И сильнее, несмотря ни на что! Не хватало ещё какому-то презренному нагшасу обставить Ветарскую! Я всё равно получу Нагшас, а Тхрагорский будет мне ещё в зубах тапочки приносить. Ненавижу! Как же я его ненавижу! Нет, Грань стеречь он не отправится, это для него слишком легко, будет моей комнатной ящеркой! Он не только за Арслама мне ответит, но и…
Виски сдавило болью, я принялась хватать ртом воздух. Моя копия продолжала ещё что-то говорить, гневно потрясая в воздухе кулачками.
В голове немилосердно шумело, мелькали слова — Катлин, Отражение, про̀клятый… Какие-то незнакомые, ничего не говорящие мне имена, термины… Чем дальше — тем сильнее память подёргивалась туманом. Если бы не проклятый паралич, я бы взвыла от ужаса, осознав, что я даже себя не помню… Имя Майя Богаевская казалось странно знакомым, но ничего, ничегошеньки мне не говорило, не вызывало ни малейшего эмоционального отклика.
Кто я? Что я здесь делаю? Что со мной будет? Никаких ответов, совершенно!
Пощёчина отбросила голову назад.
— Ты — моё Отражение! — рявкнула девчонка со злым и очень знакомым лицом в длинном алом платье, при взгляде на неё всплыло имя «Катлина». — И мой прощальный подарок Тхрагорскому!
Она раскатисто, очень неприятно рассмеялась.
Очертания поплыли, голос, злобно выкрикивающий что-то монотонное, принялся отдаляться. Меня подхватил непонятно откуда взявшийся порыв ветра, словно я была пёрышком, подбросил вверх, переворачивая вверх ногами, закрутил, завертел… а потом я принялась падать.
Глава 19
Не знаю, сколько длилось это падение.
Только приземлилась я на локти и колени, взвыв от боли.
И тут же зашлась в кашле от едкой гари! Дым! Чёрный, клубящийся, он был повсюду! Глаза вот-вот вылезут!
Я перекатилась на бок и тут же на место, где я только что находилась, обрушилась горящая балка. Бок облизало пламенем, я быстро откатилась дальше.
— Леди! Вот вы где!
Голос женщины звучал глухо из-за тряпки, которую она прижимала к лицу. Мне протянули руку, помогая подняться на ноги.
— Бежим! — взвизгнула она, и, кто бы спорил, только не я.
Мы перепрыгивали через какие-то глыбы, балки, задыхались от едкого чёрного дыма. Следуя примеру женщины, я рванула обрывки на себе, прижала их к лицу.
Затем нас окатило ледяной водой. Я продолжала кашлять, в то время, как другая женщина, отбросив пустое ведро в сторону, обмотала мою голову мокрыми, отвратительно воняющими гарью тряпками.
— Тхрагорский здесь! — кричала она. — Он пришёл за вами!
Кто такой Тхрагорский я не знала. Впрочем, если бы меня спросили, кто я, тоже затруднилась бы с ответом. Но не спросили. Мы снова понеслись куда-то. На этот раз вниз, по винтовой лестнице. Чем ниже мы спускались, тем легче было дышать. Женщины размотали тряпки, бросили их на пол, и я последовала их примеру. Испачканные сажей лица были мне незнакомы, но этот факт совсем не заботил.
