А сколько всяких гадостей… Ладно.
Не будем о грустном, полицию тоже так поливают, что не всякая дождевальная установка догонит.
Оборотень, кажется, понял, что препираться она не настроена, и деловито развернул еще одно мороженое.
– Тебе дальше о нас рассказывать?
– Валяй.
– Есть еще один подвид. Слышала о вурдалаках?
Слышала, а то как же. В школе.
– Стихи учила. Как кто-то шел через кладбище и чуть не описался со страха. Думал, там вурдалак, а там собака кость гложет
[7].
– А что такое вурдалак?
– Упырь?
– Нет. Вурдалак и упырь суть вещи разные. Упырь – неупокоенный мертвец, вурдалак – оборотень, попробовавший человечину. В нашей терминологии. Не в общепринятой.
– Хм… Если ты меня покусаешь, то станешь красноглазым?
– Нет. Если убью – тоже не стану. Только если сожру. И вообще, пристращусь к человечине.
– Угу. Оборотень-людоед. Замечательно. Ориентировки уже радуют, – кивнула Ирина.
– Я тебе больше скажу. Я подозреваю, что именно этот оборотень причастен к вашим смертям. В том числе к той, на кладбище…
Ирина поняла, о чем речь. И задумалась.
– А руна?
– Ты догадалась, что это Одаль?
– Да. Только вот в чем смысл?
– Я так полагаю, в наследстве ведьмы.
– А если подробнее?
– Не тебе оно должно было достаться. А тому, кто ждал ее кончины.
– Так зачем было полквартала баламутить?
– Да потому, что настоящую ведьму просто не найти. Это ты пока еще молодая, глупая. А настоящие к себе дорогу путают, заговаривают, чтобы находили их только от нужды.
– Но находят же.
– А еще дорогу заговаривают от тех, кто хочет им причинить зло.
Ирина потерла лоб, пытаясь сообразить, в чем смысл. Потом дошло.
– Ага. То есть Прасковья закрыла дорогу данному вурдалаку, и он не мог к ней попасть?
– Потому и рыскал по кварталу. А в ночь ее смерти заклятие рассеялось.
– Ага…
Ирина лихорадочно складывала два и два.
Получалось так. Есть ведьма, которой скоро умирать. Есть сила, которую надо передать. За ней пошел вурдалак…
– А вурдалаку нужна эта сила? Для чего?
– Вурдалаку не нужна. А вот его хозяину или хозяйке…
– У него такие есть?
– Наверняка.
Ладно, допустим.
Действительно, мог бы и притащить безделушку в зубах, чай, не переломится. Не сто кило весом монетка.
– Мотался вурдалак по кварталу, пытался найти ведьму, но просто оповестил ее о своем прибытии? Зачем?
– Зачем пугают? Давят на психику?
– Понятно. Прасковья умерла, вурдалак ее навестил, но остался с носом.
Медальон был в горшке, горшок у соседа, а пил тот… Ирина знала, что собаки алкашей не любят. Мог вурдалак просто не почуять запах Прасковьи через запах самогона? Да запросто… Вот и не учуял он горшок. А на следующий день его там и не было. С алкашом несчастным поквитались, но горшок это не вернуло. А Ирина еще практически сразу надела медальон.
– Ага. А на кладбище…
– Тебя и искали. Надо полагать, тебя. Преемника, пока ты еще слабая и глупая. Пока тебя можно обмануть, запугать, заставить…
Ирина продемонстрировала народный американский жест, для убедительности – чуть не от плеча. Оборотень пожал плечами.
– Думаешь, поможет?
– Попробую. А если пулей в лоб?
– На вурдалака нужны серебряные. На колдуна… тут как повезет. Но лучше или тоже серебро, или… да много вариантов.
– К примеру?
– Отрубить голову. Связать, бросить в торфяное болото, да, и хоронить лицом вниз.
– Это не вампиров?
– Их тоже. Но там лучше осиной.
– Ясно…
Ирина представила себя с топором и развеселилась. Или с серебряной пулей… Интересно, как ее сделать? На кухне серебро поплавить, что ли? Ага, на электроплитке и в формочки разлить. Неубедительно выглядит.
– Значит, там проводился ритуал. И как – меня нашли?
– Скоро найдут. Ты же не думаешь, что колдовские ритуалы это вроде паспортных данных? Фамилия, имя отчество, адрес?
– Хм…
– Это – две дороги, которые сходятся.
Ирина передернулась. Да, ее дорога сегодня и сошлась…
– Эта тварь меня запомнила?
– Полагаю, что да. Вид, запах… дальше будет легче.
– Ладно. Буду настороже. Спасибо за объяснения.
– Пожалуйста. Тебя проводить?
Ирина покачала головой, но кто б ее слушал?
– А я все равно провожу. Потрепал я этого гада хорошо, пару дней проваляется, но потом поберегись.
– Поберегусь. А правда, тебе-то что от меня надо? Вместе со всем остальным христианством?
– А ты подумай?
– Работы на благо церкви?
– Почему нет? Что в этом плохого? Знаешь, в нашем мире столько идиотов, которые норовят поиграть с потусторонними силами, ничего толком не зная, не умея и считая себя бессмертными…
– Кто б сомневался.
– А кто должен их останавливать?
– Останавливать-то зачем? Сами себя угробят – воздух чище будет.
– Взрослый человек, а такую чушь несешь, – покачал головой оборотень. – Ты сама подумай, ведь могут и демона призвать, и порчу наслать, и что угодно сотворить. От дурости и незнания, от самонадеянности и жадности. Кто-то их должен останавливать. К примеру, наслали на семью порчу.
– И что?
– Порчу – снять, колдуна… Разъяснить. Кстати, куда люди часто с этой бедой идут, догадываешься?
Ирина догадывалась, что в церковь. Но сильно подозревала, что часто дело не в порче, а в обычной человеческой дурости. Ее с лихвой достанет попортить жизнь и себе, и окружающим.
Оборотень с ней согласился, но заметил, что на сто идиотов один-то и правда того-с… А есть еще проклятые места, вещи, есть целые семьи… да много чего.
Раньше с этим было проще, до революции. А потом, когда коммунизм пришел, по церкви таким катком прошлись…
Многое было утрачено, еще больше разрушено. Поди, восстанови.
– Святая инквизиция форевер?
[8]
