Их конечно очень жаль, хотя девушка верила, что непременно найдутся те, кому будет небезразлична судьба животных.
Но вот людей, которым ведьма щедро мстила за каждое неприветливое слово и осуждающий взгляд, за нежелание мириться с ордой ее гавкающе-мяукающих грязных и худых блохастых питомцев, Дина жалела неизмеримо сильнее. Потому что нельзя даже сравнить жизнь и здоровье разумного человека с обычным животным.
Да и не обижал никто ее котов и псов… просто невозможно жить рядом с подобным зверинцем. Они ведь от голода становятся наглыми и изобретательными, лезут и в окна и в двери, растаскивают мусорные пакеты из контейнеров, ловят птиц и копают ямки в любовно выровненных грядках, уничтожая всходы морковки и свеклы.
А старуха этого понимать не желала… и никого не жалела, так как сама ничего не сажала. На ее участке, вытоптанном почти до состояния бетона и усеянного собачьими отходами не видно даже ягодных кустиков. У нее и дома грязь и жирная копоть… что интересно, она жгла? Наверняка мусор, не желая таскать его к ящикам. Не понимая, что вредит самой себе.
И людей она не понимала… и не ценила… ни как личности, ни их жизни, с легкостью злобного маньяка вынося приговор всем, кто задел покой ее маленького мИра. Вот и их с Русом сегодня приговорила… как и та, далекая ведьма с мощным артефактом.
Дина вдруг ясно представила, что случилось бы, если орден не смог его найти… и сердце больно сжала безжалостная лапа ледяного ужаса. Святые угодники… да ведь он же почти погиб там, если потом столько времени провалялся в лазарете ордена. Как же эта гадина над ним измывалась, если его пришлось восстанавливать несколько месяцев лекарям ордена, которые могут излечить почти все? Разумеется, дается это очень непросто и требует не только знания целительских заклинаний, но и отдачи почти всей энергии, которая восстанавливается потом буквально по капле. И далеко не везде… есть особые места, но их немного.
Значит на Руса пришлось потратить не один десяток доз… раз выздоровление заняло столько времени… Дина замерла, пытаясь осознать мелькнувшую мысль…
Та-ак… это что же выходит… он был практически на грани? И каждый день, каждый час мог стать последним? А она спокойно жила почти рядом и ничего не знала? Наоборот, злилась на него при каждом удобном случае… И они, эти мудрые старшие магистры все это знали и заранее понимали, что у них почти нет шансов его вытянуть и все-таки не пришли к ней и ничего не объяснили?
Дину начала трясти крупная дрожь, но она держалась, пока громко не лязгнули зубы.
– Динь? – Обернулся от телефона Рус, и разглядев белое лицо и дрожащие губы девушки ринулся к ней, – Динь… иди ко мне, вот так… Ну, тихо, тихо, малышка… успокойся, все закончилось, все хорошо…
– Х-хор-рош-шо? – кровожадно щелкала зубами Дина, – н-нет! Эт-то не хор-рошо! Хорошо будет, когда я начну вас убивать… идиоты несчастные. Где твой д-драгоценный Степан Ефимович? С него и начну… пня замшелого.
– Динь… – магистр прижал ее к себе крепче, нежно поцеловал промокшие ресницы – ну зачем тебе убивать бедных магов? Убей лучше вон ту безумную дикарку… хоть народу пользу принесешь.
– Нет… ты не понял… – начала успокаиваться Дина, все четче постигая, что в ордене он вовсе не один такой недогадливый, и даже не вдвоем с верховным магистром.
Они все там упертые и высокомерные, уверенные будто все знают и понимают лучше и вернее всех остальных людей. И никак не могут уяснить, что всегда нужно учитывать не только досконально известные им нюансы, но и редкие, никем не изученные феномены.
– Чего? – невольно насторожился Руслан, расслышав в ее голосе раскаты грядущей грозы.
– Вот сейчас приедут и расскажу… чтобы не повторяться, – пообещала она зловеще, – он ведь собирался сам посмотреть?
Впрочем, можно было и не спрашивать… вряд ли тот замшелый пенек оставит без внимания любимого ученика, второй день подряд влипающего в незапланированную и, главное, тщательно не подготовленную встречу с диким магом. И значит обязательно примчится со свитой из опытных экспертов, и начнет сверлить ее подозрительным взглядом.
А у Дианы и прав никаких нет… не объяснять же всем, как истово прозвучали вчера слова Руса про семью и дочерей. Тем более все мужчины твердо убеждены, будто нормальные женщины никогда не воспримут всерьез их клятвы, данные в любовном пылу.
Однако Дина далеко не обычная женщина… и Рус не относится к таким мужчинам, хотя и вряд ли собирался бежать в загс с утра пораньше. Да и сама она вовсе не считала необходимым срочно менять свой статус. Зачем? Ей и так очень хорошо, квартира рядом, и она имеет полное право делать там все, что угодно. А он будет приходить, как только выдастся возможность, уж в этом она теперь даже не сомневается.
Вот только для всех остальных Дина по-прежнему останется чужой для Руса женщиной… не имеющей никаких прав ни на информацию, ни на свидание в больнице, ни на простое сострадание. А чего ей сочувствовать? Она для него – никто, и звать ее – никак.
И вот это обстоятельство неожиданно перестало Дине нравиться.
Абсолютно.
И более того, теперь оно бесило ее просто до зубовного скрежета… и Дина точно знала, отныне так будет всегда. К прежним отношениям возврата нет… значит нечего ждать милостей от природы, пора брать свою судьбу в собственные руки.
– Что-то мне тут нехорошо, – поднялась она с табурета и, покачнувшись, оперлась ладонью о замусоленную клеенку.
– Динь… – тотчас поймал ее Руслан, вывел на улицу и растерянно огляделся.
Присесть тут было некуда, все затоптано кошачьими лапами.
– В машине посидим, на заднем сиденье, – мгновенно нашел он выход, и Дина покорно кивнула, пряча довольную усмешку.
Пока все идет по ее спонтанно родившемуся плану. Рус очень самостоятельный и решительный мужчина, и его сразу настораживают любые попытки им манипулировать, поэтому все решения и предложения должны исходить именно от него. А для этого нужна соответствующая обстановка… и эмоциональная настроенность.
На заднем сидении магистр предсказуемо сел рядом, обнял Дину и попытался утешить поцелуями, однако это, несомненно приятное действо пока не входило в ее ближайшие планы, на осуществление которых оставалось все меньше времени. Мощные машины магистров ездят очень быстро… и зачастую с мигалками.
– Не нужно… Рус… не обижайся. Мне тут не по себе… как вспомню… я ведь в тот момент сразу представила, что нас ждет… эта бабка что-то почуяла и не собиралась оставлять нас в живых. Ты ведь не знаешь… она за одно только слово сожгла сарайчик Петровны… вспыхнул вмиг, как соломенный. Теперь я почти уверена… у нее где-то припрятаны зажигательные патроны… я читала, умельцы их делали для особых случаев.
Рус стиснул ее крепче и резко помрачнел. Вот теперь и до него дошло сполна, как мало шансов было у них на спасение, хотя он и сразу не обольщался. Но про зажигательные патроны и подумать не мог.
