В III части второго тома Кетле обращается к выяснению законов развития преступности или, как он говорит, к выяснению penchant au crime
[156] и приходит к выводу, что такое влечение к преступности находится в зависимости от возраста, пола человека, его профессии, степени образования, времен года и пр. При выяснении степени важности каждой из этих причин автору пришлось, как и следовало ожидать, встретиться с большими трудностями: причины, вызывающие преступления, говорит он, так многочисленны и разнообразны, что становится почти невозможно определить степень важности каждой; случается, часто, что причины, казавшиеся очень влиятельными, сглаживаются перед другими, о которых вначале не думали
[157]. Среди причин, которым по мнению Кетле, приписывают ошибочно большее значение, находится между прочим степень образованности или вернее грамотности: умение читать и писать, без соответствующего морального развития не только не удерживает, но даже способствует совершению преступления. Указывая в некоторых случаях действительные причины преступности с замечательною правильностью особенно удивительною, если принять во внимание, что моральная статистика делала в то время еще только свои первые шаги, Кетле упускал иногда из внимания другие причины этой преступности. Так, верно оценив значение мужского и женского пола, как факторов преступности, сумев дать объяснение женской преступности боль-шею физическою слабостью женщины, ее отрешенностью от общественной жизни и замкнутостью в кругу семейственных обязанностей, Кетле совершенно упустил из внимания значение социальных и экономических условий при выяснении влияния на преступность времен года: для него как будто совсем не возникало вопроса почему констатируемое им повышение числа преступлений против собственности выпадает на зимнее время: сказывается ли здесь только влияние холода или также и бедности, не могущей укрыться от холода?
Вопрос о влиянии на преступность богатства и бедности также привлек внимание Кетле, но недостаток необходимого цифрового материала не позволил ему разрешить этот важный и интересный вопрос с должною полнотой. Тем не менее он нашел, что неравенство богатств там, где оно чувствуется сильнее, приводит к большему числу преступлений, но не бедность сама по себе, a быстрый переход от достатка к бедности, к невозможности удовлетворения всех своих потребностей ведет к преступлению. Не вдаваясь теперь в подробную оценку правильностей этого основного положения Кетле, мы не можем не заметить, что его метод доказательств этого положения едва ли может быть признан правильным: сравнение преступности богатых департаментов Франции с преступностью бедных покоится на совершенно ошибочном разнесении департаментов Франции на две группы богатых и бедных, независимо от действительного числа в них богатых и бедных.
Свои окончательные выводы о факторах развития преступности Кетле формулировал в следующих положениях. Факты морального характера существенно отличаются от физических фактов привходящею в них особою причиною, кажущеюся при первом взгляде ускользающею от всякого нашего предвидения: это свободная воля человека. Но опыт показывает нам, что эта свободная воля оказывает свое влияние в ограниченной области и весьма чувствительная для индивида она не имеет определяющего влияния на общество, где все особенности взаимно нейтрализуются. Когда рассматриваются человеческие действия, то факты моральные и физические должны быть подвергнуты одинаковым принципам наблюдения. И так как причины, влияющие на нашу общественную систему подвергаются лишь медленному изменению, можно сказать вековому, то отсюда удивительное постоянство господствующее в общественных фактах таковых как браки, преступления, самоубийства и пр.
В том же направлении, как Кетле, работал Guerry, напечатавший несколько статистических работ. Главнейшие труды его по моральной статистике Франции и Англии вышли первый в 1833 г. и второй 1864 году
[158]. Обе эти работы состоят главным образом из прекрасно исполненных картограмм и чертежей и сравнительно краткого текста к ним.
В основание вычислений Essai sur la statist. morale de la France легли цифры о числе обвиняемых во Франции за первые шесть лет французской уголовной статистики (за 1825–1830 гг.) Герри полагает, что цифры о числе обвиняемых представляются более ценным и точным материалом, нежели сведения о количестве осужденных, так как, по его мнению, условия попасть на скамью подсудимых во всей Франции одни и те же, a на осуждение и оправдание судом присяжных будто бы часто влияют обстоятельства ничего общего с виновностью не имеющие. Но такой взгляд не может быть признан правильным: постоянство процента оправданий и осуждений на каждую сотню обвиняемых в суде присяжных доказывает, что и в данных случаях, не может быть речи о случайных влияниях на решения присяжных; такие влияния возможные в отдельных случаях пропадают в общей массе вердиктов. Но кроме того несомненно, что обвиняемый в преступлении еще не есть доказанный преступник: его деяние, пока оно не установлено точно судом, не может представлять решающего значения для выяснения или характеристики преступности страны и, если за этими цифрами возможно признать какое-нибудь значение, то лишь вспомогательное: они дополняют картину преступности какую дают числа осужденных. Оперируя с числами обвиняемых в преступлениях, Герри разделяет их на две группы: преступления против личности и против собственности и выясняет влияние пола, возраста, времен года, распределение преступлений по департаментам и пр. Деление преступлений на эти две группы должно быть поставлено Герри в заслугу тем большую, что оно нередко забывается и в наши дни, несмотря на все выяснившееся различие преступлений этих двух категорий. Но многие и другие из выводов автора стали теперь общепризнанными истинами: таково утверждение его об особенной склонности старческого возраста к любострастным действиям над детьми, о большей преступности против половой нравственности летом, о значительной преступности больших городов и пр. Что касается, в частности, влияния на преступность богатства и бедности, то Герри, указывая на значительную преступность богатых департаментов и, наоборот, небольшую бедных, основательно отметил невозможность сделать в данном случае твердые выводы по недостатку необходимого материала, по неизвестности действительного числа богатых и бедных по департаментам Франции. С большею решительностью Герри, как и Кетле, отвергнул уменьшение преступности с распространением грамотности.
Герри предполагал сделать свою работу в более широком объеме, чем он сделал, но недостаток материала не позволил ему выяснить такие важные намеченные им вопросы, как влияние на преступность развития торговли, промышленности, путей сообщения и пр.
