Из-за слабых профессиональных навыков экипажей спасательных аппаратов, старой уплотнительной резины на переходной камере, малой емкости аккумуляторных батарей подводных спасательных аппаратов, из-за повреждений их двигательных установок и малой производительности откачивающих насосов забортной воды не удалось осуществить стыковки подводных спасательных аппаратов со шлюзовым устройством АПЛ «Курск». В Москву с Баренцева моря последовал доклад руководителя спасательной операции о том, что на АПЛ повреждена комингс-площадка спасательного люка 9-го отсека и сам люк затоплен забортной водой.
Противолодочная авиация Северного флота начала искать в море мифическую иностранную «подводную лодку-убийцу» К-141 «Курск». Летчикам была поставлена задача – найти такую «подводную лодку», и они «успешно» выполнили эту задачу. Авиация флота «обнаружила» иностранную подводную лодку, которая «тихим ходом» шла в направлении Норвегии, и установила за ней «слежение» с помощью радиоакустических буев. Потом «израненная иностранная подводная лодка» внезапно куда-то пропала, так же как пропала «вторая» аномалия в районе гибели АПЛ «Курск» вместе с «притопленным аварийно-сигнальным буем». Летчики Северного флота доложили, что в радиолинии «буй-самолет» наблюдались искусственные радиопомехи и из-за этого они «потеряли» контакт с иностранной подводной лодкой.
«Флотоводцы» Северного флота тут же делают умопомрачительный вывод о том, что силы НАТО преднамеренно поставили радиопомехи нашим самолетам, чтобы «прикрыть отход своего подводного разбойника». Начальник штаба Северного флота, который озвучивал на пресс-конференции этот вымысел, должен был знать, что согласно международным договорам о предупреждении военных инцидентов в море, которые подписаны всеми морскими державами, постановка каким-либо государством радиопомех в радиолиниях связи кораблей и самолетов другого государства расценивается в мирное время как подготовка к боевым действиям теми, кто ставит помехи. Благодарю Бога, что начальник штаба Северного флота не знал этих договоров. Иначе, я уверен, руководители Северного флота доложили бы президенту РФ о том, что НАТО собирается начать боевые действия против кораблей и авиации Северного флота, которые занимаются спасательной операцией.
Откуда же появлялись в головах «флотоводцев» такие бредовые выводы? Этому явлению есть два объяснения. Во-первых, руководители Северного флота считали себя «флотоводцами» и поэтому свои выводы всегда делали только на «стратегическом» уровне. Не зная элементарных положений из области тактики и оперативного искусства, бывшие адмиралы-руководители Северного флота пытались в свои доклады обязательно вложить частицу своего «государственно-стратегического мышления». Чтобы в Москве любой их доклад выглядел весомей. Во-вторых, в Вооруженных Силах России нет такой военной структуры, которая могла бы профессионально проверить и проконтролировать деятельность руководителей ВМФ и флотов.
«Флотоводцы» знают это и в морских делах всегда вешают макароны на уши любому военному инспектору или гражданскому руководителю какого-либо ранга. Вспомним, как командование ВМФ представляло президенту РФ – верховному главнокомандующему Вооруженными Силами РФ морскую мощь Северного флота в августе 1999 года. Никто не смог, а может быть, и не посмел доложить президенту РФ о том, что руководство ВМФ продемонстрировало не морскую мощь Северного флота, а показало мощь «потешной эскадры» кораблей Северного флота. Так было и при проведении спасательных работ в Баренцевом море в августе 2000 года. Что бы ни докладывали руководители Северного флота в Главный штаб ВМФ, там все принималось за правду. Проверять самих себя моряки очень не любят.
Из-за неподготовленности руководителей спасательных работ в районе катастрофы АПЛ «Курск» не были установлены подводные маяки-ответчики. Это серьезно затруднило подводным спасательным аппаратам осуществление допоиска затонувшей подводной лодки. Спасательное судно «М. Рудницкий» стояло на расстоянии 300–400 метров от затонувшей подводной лодки, и спасательные аппараты после погружения под воду долго блуждали в толще воды, разряжая аккумуляторные батареи. Когда же они, наконец, подходили к аварийной АПЛ, запасов электроэнергии уже не хватало для выполнения маневров по посадке на комингс-площадку и на откачку воды из переходной камеры.
Из-за неподготовленности спасательного судна «М. Рудницкий» и его команды к обеспечению спасательных работ подводные аппараты часто выходили из строя и подолгу ремонтировались. На АС-32, АС-34, АС-36 практически все время была неисправна гидроакустическая станция обнаружения и наведения. В связи с этим подводные аппараты наводились на затонувшую АПЛ по данным гидроакустических средств надводных кораблей. Руководители наведения так давали целеуказание, что командиры подводных спасательных аппаратов часто теряли обстановку и всплывали в надводное положение, так и не обнаружив затонувшую АПЛ.
14 августа в районе проведения спасательной операции начали ухудшаться погодные условия. Спасательные работы были прекращены. Руководству ВМФ стало ясно, что самостоятельно спасатели Северного флота не справятся с задачей спасения подводников «Курска». Об этом было доложено президенту РФ. От президента РФ руководителям ВМФ последовало указание принять необходимую помощь от иностранных государств. Двое суток ушло на согласование различных специальных вопросов, определение иностранных судов и водолазной техники, водолазов-глубоководников, которые оказывали помощь спасателям Северного флота. Читатель уже знает, какая существенная помощь в проведении спасательных работ была оказана правительствами Великобритании и Норвегии. Спасибо правительствам этих государств и морским спасателям. Спасибо всем тем, кто откликнулся и предложил свою помощь в спасении подводников АПЛ К-141 «Курск».
Руководители ВМФ и Северного флота не дали правдивого ответа на вопрос, почему в спасательных работах не участвовал английский подводный спасательный аппарат LR-5. Командование Северного флота без каких-либо оснований утверждало, что спасательный люк 9-го отсека затоплен забортной водой. Этот факт якобы подтвердили и норвежские водолазы при обследовании корпуса затонувшей подводной лодки. Следовательно, применение английского спасательного аппарата в этих условиях было нецелесообразно. Такое объяснение удовлетворило членов правительственной комиссии и следователей Главной военной прокуратуры.
Российские специалисты, которые обеспечивали работу норвежских водолазов на судне «Сивей Игл», рассказывают, что после того, как водолазы открыли нижнюю крышку спасательного люка, вокруг судна «Сивей Игл» вода в течение 4–5 минут кипела и бурлила от выходящего воздуха из 9-го отсека затонувшей подводной лодки. Затем еще около 3 часов на поверхность моря поднимались пузыри воздуха с малой интенсивностью. Если бы 9-й отсек был полностью затоплен забортной водой, такого бы явления на поверхности моря не наблюдалось. В этом случае из 9-го отсека вышел бы воздушный пузырь и все. Вода на поверхности моря будет долго кипеть от поднимающихся из глубины пузырьков воздуха только в том случае, если воздуха будет много и он будет относительно долго вытесняться из отсека забортной водой. Объем 9-го отсека «Курска» около 600 м 3. На глубине 100 метров через горловину спасательного люка забортная вода затопит 9-й отсек в течение 1,3–1,5 минуты. Устройство спасательного люка таково, что при поступлении воды через люк в отсеке какое-то малое время будет возникать противодавление. Кроме того, из записки капитан-лейтенанта С. В. Садиленко нам известно, что в 9-м отсеке было повышенное давление.
