Как же можно так безосновательно строить версии и выдвигать гипотезы катастрофы? Теоретически при разрушении торпедного аппарата № 4 могла быть разрушена торпеда УСЭТ-80 и задействована ее аккумуляторная батарея. Но в условиях поступления в первый отсек огромной массы забортной воды практически невозможен вариант нагрева боевого зарядного отделения электрической торпеды до температуры взрыва. При расследовании катастрофы АПЛ «Курск» подобных испытаний в береговых условиях не проводилось, а при обследовании поднятой на поверхность подводной лодки это никак не подтверждено. Но академик И. Д. Спасский легко и бездоказательно утверждает самые невероятные события, которые якобы могли быть на К-141 «Курск». Он безапелляционно заявил: «Если предположить, что в течение восьми дней нахождения большой практической торпеды на стеллажах в отсеке протечки (перекиси водорода. – Авт.) не были обнаружены, то это значит, что не герметичность появилась и развивалась после погрузки торпеды в аппарат, которая осуществляется обычно за три часа до стрельбы». Уважаемому академику надо знать, что загружают перекисную торпеду в торпедный аппарат «обычно за три часа до стрельбы» не потому, что так принято, а потому, что заводской инструкцией по эксплуатации этих торпед допускается неконтролируемое состояние перекисной торпеды в течение трех часов. И подводники загружают перекисную торпеду в торпедный аппарат не «обычно за три часа до стрельбы», а с таким расчетом, чтобы общее время подготовки и выполнения стрельбы не превышало трех часов с момента загрузки торпеды в аппарат.
На подобных «научных утверждениях» И. Д. Спасского построена вся доказательная база по катастрофе АПЛ К-141 «Курск». Только одно «научное заключение» академика о том, что в момент первого взрыва в 1-м отсеке возникли давление в 40 атмосфер и пожар с температурой горения в 1200° (5000°) С, поражает своей бездоказательностью и лживостью. Возникает вопрос: «Для чего все это делается?» Ответ напрашивается сам собой. Это делается для того, чтобы ведомственные интересы ЦКБ «МТ Рубин» и ВМФ не пострадали. Совершенно очевидно, что гибель К-141 «Курск» произошла в результате допущенных просчетов при проектировании АПЛ 949А проекта, ее боевых систем и оружия, в результате низкой профессиональной подготовки офицерского состава штабов, управлений ВМФ и плавсостава флотов. Об этом говорилось после гибели К-219 в 1986 году, об этом говорилось и в 1989 году после гибели К-278 «Комсомолец». И случилось чудо. В 2000 году, после гибели новейшей атомной подводной лодки К-141 «Курск», никто не говорит о конструктивных недостатках и ненадежности боевой техники подводных лодок. Никто не говорит о низкой профессиональной подготовке моряков-подводников. Никто не говорит о небоеготовности множественных структур Военно-морского флота, и ни у кого не возникло сомнений в способности флота выполнять возложенные на него задачи. Органы государственной власти согласились с тем, что самые современные боевые корабли ВМФ гибнут в мирное время случайно «от протечек окислителя через дефектные сварные швы практических торпед». А что же будет тогда, когда эти корабли подвергнутся боевому воздействию противника? Кто-нибудь из государственных умов России задумался об этом, когда слушал и утверждал «липовые» и ничем не обоснованные доклады членов правительственной комиссии по расследованию причин катастрофы АПЛ «Курск»? К сожалению, когда представители государственной власти своим военачальникам говорят: «Войны не будет», они снимают с них всю ответственность за боеготовность армии и флота. В таких условиях у нашего государства никогда не будет боеготового флота и настоящих флотоводцев. Для того чтобы такого не было, не нужно начинать даже «маленьких победоносных морских войн». В первую очередь нужны морские специалисты, которые могли бы профессионально ориентироваться и разбираться в теоретических и практических вопросах морского дела, имели бы абсолютно четкую, понятную и обоснованную программу строительства и применения боевого флота в современных геополитических условиях, могли бы предвидеть перспективу развития морских сил и готовить кадры для решения задач реальной морской стратегии России. Военно-морской флот – не футбольный клуб, иностранного «тренера по флоту» не пригласишь в страну, своего надо иметь. Один из «флотоводцев», который был начальником морской кафедры в военно-политической академии СССР, в своей книге о современной истории Военно-морского флота, утверждает, что за все время существования нашего государства было всего три человека, которые создавали могучие современные флоты. Это император Петр I, императрица Екатерина II и адмирал флота СССР С. Г. Горшков. Оставим на совести автора сравнение государственной деятельности русских императоров с ведомственной деятельностью советского адмирала. Скажу о другом. Действительно, при Петре Великом и Екатерине Великой русский флот добивался значительных морских побед и был сильным флотом. Советский Военно-морской флот, якобы созданный С. Г. Горшковым, состоял из огромного числа кораблей различного ранга и класса. Боевые возможности этого флота ни разу не проявились. Морская стратегия и тактика, которые развивали «мирные флотоводцы» под созданный флот, позволяли «одерживать победы» только на морских картах. Говорят, что история повторяется дважды.
Вот что пишет знаменитый ученый, академик, моряк-кораблестроитель А. Н. Крылов о русском флоте, который содержала Россия под руководством великого князя Алексея Александровича незадолго до войны с Японией в 1904–1905 годах. «За 23 года управления флотом бюджет возрос в среднем чуть ли не в пять раз; было построено множество броненосцев и броненосных крейсеров, но это «множество» являлось только собранием отдельных судов, а не флотом. Так, броненосные крейсеры «Владимир Мономах» и «Дмитрий Донской» были заложены одновременно однотипными. По окончании постройки оказалось: один – как бы корвет, другой – фрегат, один – двухвинтовой, другой – одновинтовой и т. п. «Адмирал Нахимов» был сильным, но единственным в своем роде кораблем. «Память Азова» – слабый крейсер, как по вооружению, так и по бронированию. Еще большее разнообразие царило между броненосцами «Александр II» и «Николай I»; хотя они должны были быть совершенно одинаковыми, однако вышли разными; «Гангут», «Сисой Великий» и «Наварин» также оказались совершенно разнотипными. Уже этот краткий перечень показывает, что в смысле создания флота деятельность генерал-адмирала Алексея была характерным образцом бесплановой растраты государственных средств, подчеркивая полную непригодность самой организации системы управления флотом и Морским ведомством»
[16]. Этот флот был разгромлен Японией в Цусимском сражении. Первый раз история флота обернулась трагедией.
За почти 30-летнее управление морским ведомством адмиралом флота Советского Союза С. Г. Горшковым в СССР построили столько разнотипных боевых кораблей, сколько великий князь Алексей не смог бы построить и за 100 лет своего управления. Строили корабли для устрашения. Были созданы абсолютно недоработанные и неприспособленные для войны большие серии боевых кораблей. Благо, бюджет ВМФ СССР никто не считал. Сколько надо было, столько и брали, доводя экономику страны до банкротства.
Военно-морской флот, что построил С. Г. Горшков, погиб в мирное время без единого выстрела, как совершенно непригодный для выполнения задач, которые на этот флот возлагались. Второй раз история флота стала фарсом. Сегодня те, которые помогали С. Г. Горшкову строить небоеспособный флот и непомерными затратами подрывали экономику страны, которые под этот флот разрабатывали ошибочные и оторванные от реальных условий основы морской стратегии, оперативного искусства и тактики, ратуют за построение в современной России подобного флота.
