Закончу тему аварийности боевых кораблей флота личным мнением о роли Военно-морского флота в современных условиях и нынешней морской политике России.
На мой взгляд, сегодня нужно беспокоиться не столько о том, как обеспечить интересы России в океанах, сколько о том, как флотом, который есть, защитить наши прибрежные моря, Северный Ледовитый океан от экономических претензий других держав. Как защитить островные, полуостровные и континентальные российские территории от территориальных претензий наших «соседей». Нашим «флотоводцам» давно пора понять два важных положения в военном деле. Первое: у России никогда не будет мощного боевого флота, пока она будет «сырьевой державой». Второе: если боевой флот России пришел в какой-то стратегически важный район, на который распространяются национальные интересы России, туда незамедлительно должны устремиться капиталы российских предпринимателей. Флот России в мирное время должен «работать» и приносить не только политическую, но и экономическую выгоду. Одна только демонстрация флага ВМФ России в океане с экономической точки зрения очень разорительная для государства акция. Экономическая выгода от деятельности военного флота в мирное время позволит построить и содержать ОКЕАНСКИЙ ВОЕННЫЙ ФЛОТ. Морские государства мощный флот не строят и не содержат на одних только политических и дипломатических выгодах.
Вице-адмирал в отставке В. Рязанцев
Приложение 8
Непрофессионализм профессионалов
«Благополучное плавание обеспечивает не столько сам корабль, сколько искусное управление им».
Дж. Кертис
В автомобиле, на котором граждане обучаются практическому вождению, у инструктора есть дополнительные педали управления автомобилем. При ошибке водителя-ученика инструктор может предотвратить аварию или катастрофу. Как предотвратить подобные происшествия при повседневной деятельности лиц, которые имеют права, дипломы, свидетельства об образовании и пр. и которые дают право их владельцам называться профессионалами в своем деле? Кто может оказаться «инструктором-спасителем» для таких людей? Где те «педали» во многих профессиях, на которые может кто-то «нажать», чтобы своевременно предотвратить промах или непоправимую ошибку профессионала? Аварии на дорогах совершают водители, имеющие права на управление автомобилем. Катастрофы самолетов, морских судов, железнодорожного транспорта происходят с участием дипломированных летчиков, капитанов, машинистов. Дипломированные врачи допускают грубые ошибки в диагнозах, при операциях и процедурах в отношении больных людей. Рабочие имеют свидетельства того или иного специалиста и совершают аварии на своих рабочих местах. Если где-то происходит что-то плохое, везде первопричиной неприятностей является непрофессионализм профессионалов. Или халатность профессионалов. Может ли профессионал позволить себе халатность или недобросовестность в отношении своей профессии? Особенно если профессия связана с опасным производством или со здоровьем и безопасностью людей? По идее – нет, а фактически сплошь и рядом. Перед получением диплома врачи произносят клятву Гиппократа, а потом, по халатности, лишают жизни или делают инвалидами больных людей. А ведь клялись «НЕ НАВРЕДИТЬ ЛЮДЯМ!» Прокуроры, следователи, судьи, полиция принимают присягу честно и добросовестно служить НАРОДУ, а потом фабрикуют уголовные дела и сажают за решетку невинных людей. Военнослужащие Вооруженных Сил России принимают присягу честно и добросовестно защищать свою Родину, а потом, по причине халатности и непрофессионализма, допускают аварии и катастрофы боевой техники, взрывы складов, гибель военнослужащих. Как предотвратить подобное? Может, лучше учить профессионализму? Может, лучше контролировать профессионалов? Может, улучшить кадровую работу? Может, улучшить безопасность и надежность техники, производства? Может, ужесточить наказание за непрофессионализм? Может, расформировать те учебные заведения, которые выпускают «липовых» профессионалов? Может, учителям «назначать» своих учителей? Я не знаю, что надо сделать, чтобы профессионалы были добросовестными и настоящими профессионалами. За свою долгую службу во флоте мне довелось встречаться со многими военными моряками-профессионалами разных воинских званий и должностей. Видел много различных вариантов отношений специалистов к своей военной профессии. Видел, как меняется уровень профессиональной подготовки того или иного военного моряка в зависимости от срока службы, от продвижения по служебной лестнице, от продолжительности службы в одной и той же должности, от места прохождения военной службы, от взаимоотношений военнослужащих в воинской части и других факторов. Видел много военных моряков, которые старались быть на уровне современных требований к профессионалу. Они постоянно самостоятельно учились, осваивали смежные военные профессии, учились на курсах повышения квалификации, в военных вузах, учебных центрах подготовки. Видел тех, кто жил «старым багажом», не стремясь к продвижению по службе, и которые старались «сидеть тихо и не выпячиваться». Видел тех, кто, получив вышестоящую должность, не прикладывали усилий к дальнейшему самостоятельному теоретическому и практическому самообразованию по новой должности. У таких начальников для собственного апломба и убеждения окружающих в том, что они все знают, был «убийственный аргумент»: «Я окончил академию (академию Генерального штаба), мне все известно».
Когда я учился в академии, на всю жизнь запомнил слова одного уважаемого профессора кафедры, капитана 1-го ранга. Он говорил нам: «Запомните, уважаемые офицеры. Академия знаний не дает, она дает связи. Связи между всеми слушателями, которые потом станут флотскими начальниками, а для вас они всегда будут однокашниками. Без связей вы ничего не решите во флоте». Может, он немного утрировал, но, по сути, был прав. Академия дала мне теоретические знания по узкому кругу дисциплин. Все остальное я в том или ином объеме изучал в училище, на офицерских классах, в системе командирской подготовки на флоте. А вот связи, которыми я пользовался в последующей службе, академия мне дала. Некоторые читатели могут мне возразить и сказать, что при желании в академии имелись научные и художественные библиотеки, где можно самостоятельно, более широко и подробно изучить материалы по своей профессии. Конечно, это так. Но в академии и за стенами академии было много других соблазнов, которых мы были лишены на флотах, а на все время и усидчивости не хватало. Пригодились ли мне те знания, которые я получил в академии, в последующей службе? Пригодились, но опять же по узкому кругу служебных обязанностей. По большому счету, чтобы исполнять служебные обязанности по вышестоящей должности, мне приходилось самостоятельно изучать имеющиеся документы и наставления. В боевых соединениях учебников нет, там есть только боевые документы. Именно боевые документы мне были необходимы. И именно текущие боевые документы. После увольнения в запас, когда времени на размышления о прожитой жизни стало больше, я, к своему ужасу, обнаружил у себя пробелы в знании истории ВМФ, истории тактики ВМФ, истории оперативного искусства ВМФ. Я не помнил содержания и действий сил в известных морских сражениях и боях ВМФ СССР, России и зарубежных морских держав. Я не читал трудов многих известных морских теоретиков, как российских и советских, так и зарубежных авторов. Вот тогда-то я вспомнил об упущенной такой возможности в академии. Задал сам себе вопрос: «А были бы нужны тебе такие знания в то время?» Ответил: «Нет. Такие знания для исполнения должности мне не требовались». Почему не требовались? Потому что этими знаниями не обладало большинство начальствующего состава ВМФ. Потому что флотские военачальники никогда не применяли такие знания ни на учениях и тренировках, ни на командно-штабных тренировках, ни на оперативных сборах, ни в системе командирской учебы. Сами начальники не могли сообщить и передать такие знания своим подчиненным и не требовали от них таких знаний. Имело ли влияние отсутствие таких знаний на уровень профессиональной подготовки военных моряков (в данном случае начальствующего состава)? Сегодня я пришел к выводу: «Да, влияло». Влияло на общий кругозор развития личности, на образ мышления командующего (командира) при принятии решений, на флотские боевые операции, выработку замыслов решений по поставленным задачам, на построение боевых порядков сил в боях и сражениях. Влияло на строительство боевого флота на разработку корабельной боевой техники и оружия, боевую устойчивость сил, боевую подготовку. Влияло на специальную подготовку низшего звена военных моряков, на тактическую подготовку офицеров, на оперативную подготовку командиров. Влияло на развитие военно-морской науки, теории и практики военно-морского искусства. Поразмыслив так, я для себя сделал вывод, что в морской службе я был не профессионалом (как сам себя считал), а полупрофессионалом. Но кто же был профессионалом тогда и является им сегодня? Есть ли такие военные моряки? Да, есть. Они были и в мое время, есть и сегодня. Это прежде всего моряки-контрактники, которые досконально знают свою боевую технику, ее боевые возможности, эффективные способы боевого применения, сами лично подготовлены к действию в боевых условиях. Это мичманы и офицеры, которые лично работают на боевых постах, обслуживают боевую технику, умеют отдавать правильные и грамотные приказы и распоряжения в экстремальных условиях. А вот дальше – сомнение. Среднее и высшее командное звено флота. Были ли они профессионалами для своего дела или для той должности, которую занимали? Были, но их были единицы. Это те командиры и командующие, штабные офицеры, которые могли самостоятельно анализировать обстановку, определять замысел (и не один вариант) решения задачи с учетом прогнозируемой ситуации, возможных действий условного противника. Они знали, как подготовить военнослужащего-моряка, как подготовить боевую часть или боевой расчет по боевому предназначению, как подготовить корабль или соединение к решению различных боевых задач, как управлять разнородными боевыми соединениями и силами. Они знали боевые возможности сил вероятного противника, формы боевого применения сил, технические и боевые возможности оружия и боевой техники. И, самое главное, они готовили своих подчиненных командиров к самостоятельным боевым действиям, к самостоятельному принятию решения по складывающейся обстановке в бою, не боясь последствий таких решений. Они готовили подчиненных командиров так, что могли доверить им самостоятельное плавание не только в мирное время, но и в военное. Много ли было таких начальников в мое время? Повторюсь, их было мало. Вспоминаю даже на перешвартовку подводной лодки от одного пирса к другому командир дивизии сажал на борт своего заместителя – как бы чего не вышло. В дальнем походе на борту подводной лодки обязательно был старший начальник – не доверяли командиру самостоятельное плавание. Ну и мог ли командир подводной лодки или надводного корабля быть профессионалом на своей должности? Мог ли командир корабля самостоятельно действовать в бою или принимать самостоятельные решения, отличные от принятого решения старшим начальником? Великий полководец Наполеон говорил, что принятое решение на бой или сражение осуществимо первые 5 минут боя или сражения. Дальше все меняется, и надо принимать решение по складывающейся обстановке. Как готовились наши командиры? Действовать строго по тактическому наставлению или инструкции. Шаг в сторону – в лучшем случае снятие с должности. При таких условиях можно ли воспитать для боя инициативного, храброго и самостоятельного командира корабля? Я считаю, что нет. В свое время я говорил командирам кораблей: «С учетом складывающейся обстановки вы можете отступить от выполнения требований наставлений, инструкций, тактических руководств. Но вы должны обосновать расчетами, своим анализом ситуации, здравым смыслом, техническими характеристиками корабля, оружия, техники, что именно так надо было действовать». Это положение было написано в Корабельном уставе, в отдельных тактических руководствах и наставлениях. Но командиры кораблей были настолько несамостоятельными начальниками, что даже не могли объяснить причину невыполнения тех или иных требований и рекомендаций служебных документов. Их всегда обвиняли или упрекали в неисполнительности. Ну и были наши командиры кораблей профессионалами? Может, и были, но только для мирного времени. Для военного времени такие командиры кораблей не годились. Такими же начальниками, с такой же подготовкой, с такой же инициативой были и большинство командиров соединений и объединений, штабов. Они были пунктуальными (и то не всегда) исполнителями распоряжений вышестоящего командования. Никакой самостоятельностью, оперативностью и решительностью в принятии решений они не обладали. Всегда действовали с оглядкой и осторожностью «как бы чего не вышло». Пример моего времени службы. С бригадой кораблей флотилии по плану боевой подготовки в конце учебного года командующий флотилии должен был провести зачетное тактическое учение. Командующий флотилии поручил проводить это учение начальнику штаба флотилии, а начальник штаба перепоручил проводить его начальнику разведки флотилии. В результате такого «руководства» командир бригады кораблей на карте «принял решение» по теме учения, где был проложен курс тактической группы кораблей в район проведения учения и возвращение на базу. Все. Я не утрирую и не придумываю. Все так и было. И чему ж научился командир бригады со своим штабом, командиры кораблей на таком учении? Научился ли штаб флотилии вместе с командующим флотилии планировать и руководить боевыми действиями этой бригады кораблей? Сомневаюсь. Но самое главное, впоследствии этот командующий флотилии стал большим начальником в Главном штабе ВМФ. Как вы думаете, читатели, мог ли он подготовить флоты к современным боевым действиям? Другая флотилия, другой флот. Проверяется подготовленность штаба группировки разнородных сил, которая создана на основе сил флотилии. По бумагам флотилии годовой план подготовки группировки выполнен полностью. Я прибыл во флотилию и по плану проверки предлагаю начальнику штаба флотилии провести штабную тренировку по определенной теме со штабом группировки разнородных сил. Сутки понадобились на то, чтобы собрать такой штаб и развернуть боевые посты. Никто из офицеров штаба флотилии и бригад кораблей не знал, кто входит в штаб группировки и на каком боевом посту он работает. За двое суток «этот штаб группировки» не смог подготовить боевой приказ командирам кораблей по установленной вводной. Я не утрирую. Ну, и как была подготовлена эта флотилия вместе со своим штабом и командующим по боевому предназначению? Ни разу за весь учебный год командование флотилии не занималось подготовкой своей основной ударной группировки и ее штаба. Отмечали только на бумаге выполнение плана. Были ли они профессионалами по своей должности? Очень сомневаюсь в этом. А чем же они занимались целый учебный год? Заготовкой ягод, грибов, рыбы, икры, шкур убитых животных для различных комиссий. Такие начальники залогом своей служебной карьеры считали «услужливый прием» и «успешные проводы» различных комиссий и вышестоящих начальников. Все свои силы и способности тратили на это. Никакие профессиональные способности не могли повлиять на продвижение по службе, если тот или иной начальник не смог удовлетворить запросы членов комиссии и вышестоящего начальника (особенно московских). Поэтому в самый разгар «холодной войны» во главе многих флотских объединений и соединений стояли не командиры-профессионалы своего дела, а командиры-полупрофессионалы в морском деле, они же «специалисты высшей квалификации в приеме и проводах именитых гостей, различных делегаций и комиссий, высокопоставленных начальников» (это только мое, сугубо личное, мнение). Чему такие полупрофессионалы могли научить своих подчиненных? Каких руководителей для флотских структур они подбирали? Ответ очевиден.
