— Не, не. Реальная.
— Я тоже видел, — подтвердил голос постарше. — Мелкая такая. Идём, поищем. Если найдем, делиться ни с кем не будем.
— Это мы ещё посмотрим.
Локоть Амелина надавил мне между лопаток, и всё тело напряглось.
— Лежи, до последнего, чтобы не происходило, — горячо зашептал в ухо. — Сейчас будет весело.
— Что ты собираешься сделать? — так же едва слышно проговорила я.
— Если что, тот шазам — это «Monsoon», — с этими словами он оттолкнулся руками от земли и пружинисто подскочив, выпрямился в полный рост.
— Ты кто такой? — раздалось совсем близко.
— Как хорошо, что это вы! — громко и обрадованно воскликнул Костик.
— Что значит, мы?
— Вы — это значит вы. Тут до вас другие пацаны были. Злые и наглухо обдолбанные. Прицепились. Еле от них отвязался. Спасибо.
— Обращайся.
— Вы же к коттеджам?
— Ну…
— Можно я с вами пойду? А то я их боюсь.
— Кто такие? Мы тут всех знаем.
— Да, я разве разглядел? Морды страшные видел, а больше ничего.
— И чего хотели?
— Просто отмороженные. Значит, можно с вами?
— Ну, можно.
— Эй, — не унимался пацан. — А девчонку искать?
— Какую девчонку? — в голосе Амелина прозвучало искреннее изумление. — Здесь никого кроме меня не было.
— Ладно, рассказывай. Что я девку от пацана не отличу?
— В темноте все кошки серые, а меня, когда помладше был, часто с девочкой путали. И сейчас тоже бывает. Особенно зимой в капюшоне или, когда волосы отрастают. Один раз из мужского туалета чуть не выперли. Но я доказал, что они неправы. А вообще, это из-за веса. Мне пяти килограмм до нормы не хватает.
— Погоди-ка, а ты из деревни? Местный?
— Вроде того.
— Слышь, это же тот деревенский маньячелла, который чувака из коттеджей мочканул.
— Точно, точно, это он, — поддержал пацан. — Мой Васька его поймал, но мать заставила отпустить.
— Да, ладно? — недоверчиво протянул тот парень, что был у них основной. — Чё реально ты псих?
— Может и псих. Откуда мне знать?
— Ну-ка давай подойди сюда, — потребовал парень.
— Зачем?
— Диагноз ставить будем.
— Звучит увлекательно, но лучше вы ко мне. А то вроде, как сено к лошади не ходит.
— Я не понял. Ты сейчас нарываешься что ли?
— Совсем нет.
— Тогда стой на месте!
— Извини, не могу.
— Ты, чё, блин? Мы тебе тут в игры играть будем? В догонялки?
— Кстати, отличная мысль. Я и сам хотел предложить.
— Иди сюда, сказал…
— Только чур, по-честному считать до десяти. Вы умеете считать до десяти? — Амелин громко рассмеялся. — Хотите, научу? Козлёнок — это раз!
Парни на пару секунд стихли.
— Два — это Телёнок, три — это Корова, — в своей привычной издевательской манере продолжал считать Амелин.
Его голос быстро удалялся.
— Эй, стой, — заорали ему вслед сразу несколько человек. — Стой, кому сказали!
— Четыре — это Бык.
Кто-то оглушительно свистнул.
— Пять — это Конь, а шесть — это Свинья.
Послышался недоуменный гул и с диким топотом вся компания ринулась догонять Амелина.
— Семь — это Кот … восемь — Пёс, — донеслось уже совсем издалека.
Поблизости не было никакого жилья, чтобы звать на помощь, и всё, что я могла сделать — это вызвать полицию. Но в эту глушь они будут ехать очень долго. Ещё я могла сгонять за обрезом, но это не меньше пятнадцати минут. Гораздо быстрее добежать до коттеджей, где на охранном посту сидели охранники.
— Девять — это Баран, — проговорила я себе под нос, поднимаясь на ноги.
К локтям и коленям прилипла земля и травинки. Бок слегка был расцарапан какой-то железякой и немного саднил.
Но только я сделала два больших шага в сторону дороги, как прямо позади себя уловила движение, резко обернулась и оказалась нос к носу с пацаном. Я его сразу узнала: тот самый мальчишка, брат Василия.
— А…а…а, — победно протянул он противным голосом. — Я же видел, что ты здесь.
От неожиданности я оступилась на кочке и подвернула ногу, парень воспринял это как попытку бегства и, схватив меня за плечо, больно надавил большим пальцем на ключицу.
— Раздевайся сама, — нагло заявил он. — Тогда я может тебя бить не буду.
От возмущения дыхание перехватило, а от стука сердца заложило уши.
— Десять — это Петух!
Со всей дури я ударила по сжимавшей плечо руке, а когда он её отдернул, отвесила крепкую оплеуху, после чего толкнула, что было сил обеими руками в грудь. Мальчишка отлетел на несколько шагов, но равновесие не потерял и сразу кинулся на меня. Одной рукой он вцепился в футболку, а второй замахнулся, но я успела её перехватить и ударила его ногой по колену. Пацан отшатнулся, но замахнулся снова, тогда уже я, схватив его, вмазала кулаком в лицо.
Яростно прошипев «сука», он резко обхватил мою шею обеими руками, дёрнул и через секунду мы оба оказались на земле.
И только тогда я вдруг со всей ясностью поняла, что всё серьёзно. Что это не обычная потасовка на школьном дворе, где со словами «разве можно девочек бить?» вмешаются прохожие или охранники, и что здесь на помощь мне никто не придёт.
Мы катались по земле и колотили друг друга, я лягалась и два раза хорошенько укусила его, а он всё время сквозь зубы повторяя «я тебя сделаю», норовил ударить меня по лицу, но из-за того, что я выкручивалась, всё время промахивался.
Оказывается, по-настоящему меня ещё никто не бил. Это новое неожиданное открытие серьёзно напугало: а что будет, если победит он?
Страх и отчаяние придали сил, так что в какой-то момент я оказалась сверху и уже собиралась потребовать, чтобы он сдался, как вдруг острая нестерпимая боль расколола голову и тысячи миллиардов искр вспыхнули в глазах.
Про такое состояние обычно показывают в кино, когда умерший внезапно отделяется от тела и сам не замечает этого. Как Патрик Суэйзи в Приведении побежал догонять грабителя, а когда вернулся, обнаружил мертвого себя.
Вот и мне, после того, как мальчишка меня вырубил, всё ещё чудилось, будто я продолжаю лупить его, и он закрываясь руками, молит о пощаде. А в это время у меня за спиной поднимается огромное солнце и заливает утренним розовым светом всё вокруг.
Но на самом деле, то, что сознание вылетело из меня, было самым прекрасным, что в тот момент могло со мной произойти, потому что я ничего не понимала и не чувствовала, а когда очнулась, сразу, ещё не разлепляя глаз, ощутила, как болит каждая клеточка тела. Было жутко холодно и мокро, но едва я успела об этом подумать, как услышала рядом с собой шорох.
