Мне в ней тоже не всё нравилось, однако мы хорошо ладили и за какие-то шесть месяцев, пожалуй, стали лучшими подругами.
— Но ты не можешь контролировать всё. Бывают разные обстоятельства, не известно же, что произошло.
— Не известно. И это страшно бесит. Почему он не напишет или не позвонит? Не объяснит нормально?
— Значит, не может. Не понимаю, чего волноваться? Вот если бы он исчез на месяц или вообще ничего бы не писал, тогда да…
В магазине сильно пахло кожей и обувным кремом, но кондиционер работал на полную мощь и царила райская прохлада.
— А вдруг это из-за меня? — наконец высказала я свои давние опасения.
— Вы поругались? — Настя с любопытством оживилась.
У неё были длинные светлые волосы и густо обведенные чёрной подводкой голубые глаза. Лицо же миленькое, немного детское, бледное и хрупкое. Она напоминала нежную, но печальную коллекционную куклу.
— Не то, чтобы поругались, но… — объяснить было сложно. — Я просто пошутила, а он не понял и воспринял в своём духе, ну, как это у него обычно бывает.
— Но, если он обиделся, то почему написал, что задержится?
— Вот и я не понимаю.
— А ты сама звонила ему?
— Да. Не отвечает.
— В таком случае, почему бы тебе просто не поехать и не выяснить всё самой?
— Куда поехать? В деревню?
— Куда же ещё. Хотя… — Настя задумалась. — А вдруг он вообще никуда не уезжал? Сказал, что уехал, а сам сидит себе преспокойно дома и наблюдает, как ты дёргаешься. Он же так может?
— Может, — признала я. Подобные психологические выкрутасы были вполне в стиле Амелина. — Но, если он так сделал, то я… то я…
Я не знала, как поступлю в таком случае, но от одного только предположения дико разозлилась.
— Вот и сходи. Проверь, — назидательно посоветовала Настя.
— Но это как-то унизительно. Ходить, проверять… Он же сейчас у каких-то ребят живет.
— Глупости. Что унизительного в том, чтобы проведать своего друга? Ну и, в конце концов, если ты виновата, то попросить прощения.
— Что? Прощения? Если он меня обманул, никаких прощений не будет!
Настя откинула назад волосы и меланхолично пожала плечами.
— Просто сделай что-нибудь. У тебя всё равно куча свободного времени, — она тяжело вздохнула. — Счастливая. Хочешь — на море, хочешь — в деревню поезжай.
— Поехали со мной, — предложила я.
— Ну куда я поеду? — она обвела взглядом полки с обувью и пустой зал. — У меня же работа.
Мы ещё немного посидели и я, пообещав написать ей, если что-то узнаю новое, тут же отправилась в ту квартиру, где последние пару месяцев жил Амелин.
Соседний район. Одна остановка на метро. До этого я была у него два раза, но дорогу запомнила отлично. Длинный белый десятиэтажный дом, третий подъезд с конца. На двери домофон. Я дождалась, пока из подъезда не выйдет человек и поднялась на второй этаж.
Дверь мне открыл высокий красивый парень с ассиметричной стрижкой и пирсингом в губе. Их там было двое и этого, кажется, звали Артём.
— Привет. Я к Косте.
Едва я успела это произнести, как откуда-то из глубины коридора, громко цокая когтями по паркету, вылетел подрощенный крупнолапый щенок, похожий на овчарку, и бросился мне в ноги.
— Его нет, — Артём торопливо подхватил щенка на руки, и тот принялся брыкаться, пытаясь вырваться.
— А когда будет?
— Без понятия. Он мне не докладывает.
В голосе Артёма недовольства не было, но борьба со щенком отнимала всё его внимание.
— И давно его нет?
— Кажется, с пятницы или четверга. Не помню. Разве ты не в курсе?
— Я в Испании была. Он сказал, что в деревню поедет, но слышно было плохо.
— А, ну да, у него вроде бабушка умерла или что-то типа того.
— Как умерла? Она нестарая вроде.
Артём пожал одним плечом и крепко прижал щенка к себе, так что тот даже пискнул, но тут же присмирел.
— Люди в любом возрасте могут умереть.
— Понятно, — я не знала, что ещё сказать, обдумывая неожиданное известие.
— Хочешь кофе? — ни с того ни с сего предложил он.
— Нет, спасибо. До свидания.
— Стой, погоди, — он развернулся и крикнул куда-то в сторону. — Витя, иди сюда.
В ту же минуту к нам вышла молоденькая девушка. Темноволосая, голубоглазая, очень миленькая, похожая на самого Артёма. Сначала я подумала, что она его сестра, но по тому, как он хозяйски обнял её, стало понятно, что нет.
— Пригласи человека на кофе, а то меня она боится. Это Тоня, подруга Костика.
— Здравствуйте, — очень официально поздоровалась девушка по имени Витя. — Проходите, пожалуйста.
— Я правда не могу, — ответила я. — Мне идти надо.
— Если что — заходи, — Артём опустил щенка на пол и захлопнул дверь.
Вечером я сказала маме, что хочу поехать к Амелину в деревню, потому что у него умерла бабушка и ему нужна моя поддержка, однако маму мои благородные порывы не сильно воодушевили, и она наотрез отказалась отпускать меня одну «в такую даль». Потому что ехать предстояло на электричке, и потом ещё на автобусе, а я там никогда не была и легко могла заблудиться.
— Сейчас каникулы, позови кого-нибудь из ребят, — сказала она. — Мальчика какого-нибудь. Того симпатичного из вашего класса. Или кого ещё. У тебя полно друзей. Одну я тебя не отпущу.
На Герасимова, чью фамилию мама никак не могла запомнить, рассчитывать не приходилось. Они с Петровым неделю назад уехали в Капищено, в дом Герасимовского дядьки, а вот Якушину я позвонила сразу. У него была машина, и я считала его самым надежным парнем из всех. Но за целый день к телефону он так и не подошел и на эсэмэски не ответил. Поэтому пришлось звонить Маркову, но тот полностью оправдал мои ожидания:
— Я чё типа самая лучшая кандидатура на роль парня? Ты вообще понимаешь, Осеева, если к нам пристанут, тебе самой меня защищать придется. Не. Я пас. Ты не обижайся, но тащиться за тридевять земель по такой жаре — это совсем не моё.
— Послушай, Марков, тебе не обязательно ехать со мной. Достаточно просто прийти и сказать моей маме, что поедешь.
— Если бы я не был с ней знаком, то без проблем, а так вдруг всё вскроется? Как я ей потом в глаза смотреть буду?
— Ничего не вскроется. Она не узнает.
— Любой обман рано или поздно вскрывается. Короче, Осеева, если хочешь это дело нормально провернуть, найди кого-нибудь левого. Можешь даже денег ему предложить. Сделаешь вид, что вы сто лет знакомы, и вопрос решен.
