Она снова ничего не ответила.
Трифонов помялся.
— Ты что, немая? Думаешь, я шучу? — для убедительности он пнул блок, на котором она сидела. Блок зашатался, и девушка вцепилась в него обеими руками.
— Даю пять минут, не уберёшься отсюда, я пойду в твой отряд, найду вожатых и тебя накажут.
— Через пятнадцать, — сказала она.
— Я не торгуюсь. Через пять. Поняла?
— Через пятнадцать.
Трифонов беспомощно оглянулся на нас, если бы перед ним сидел пацан, то он не задумываясь погнал бы его пинками до сетки.
Он снова пнул блок.
— Короче. Не уйдешь через пятнадцать минут, обещаю, будут неприятности.
Саша не ответила. Сунув руки в карманы, он вернулся к нам.
— Чё ржёте, придурки? Отвечаю, приведу кого-нибудь. Потому что достали, — кивнул на крышу.
Там царило оживление: девушки сбились кучкой и с интересом высматривали, что у нас происходит.
— Да, сразу было ясно, что она тебя пошлёт, — сказал Макс.
— Она меня не посылала.
— Ещё как послала. Совершенно неуважительно разговаривала.
— Да, очень смелая девушка, — подхватил Дятел, не понимая, что Макс глумится. — А ты с ней так грубо вёл себя.
— Потому что тормознутая, — огрызнулся Тифон.
— У неё спор, — вступился я. — Дело принципа. Представь себя на её месте.
— Плевать. Пусть только попробует ещё раз припереться.
Однако на следующий день Саша пришла снова, но он не сказал ей ничего. Просто стал делать вид, что не замечает. И мы все злорадно посмеивались над этим у него за спиной.
А когда он отвлекся, Саша неожиданно подозвала Дятла.
Оказалось, что её подружки хотят с нами встретиться в одиннадцать возле Джампа — той веревки над озером, с которой прыгали Макс с Артёмом.
— Я с вами не пойду, — объявил Тифонов сразу, как только Саша ушла.
Сел, достал сигареты, прикурил.
— Это вообще не моя тема. Я с бабами общаться не умею. Тем более с мелкими. И потом, у меня же Зойка.
— И чего? — Артём удивлённо замер. — Тебе же не обязательно с ними мутить.
— А какой тогда смысл? С ними даже разговаривать не о чем. Я на Криворотовских подружек насмотрелся.
— Правильно, не ходи, — сказал Макс, когда мы с ним дотащили нагруженные носилки до контейнера и закинули их содержимое внутрь. — Нам с Никитосом больше достанется.
В этом смысле я был полностью с ним солидарен и тоже обрадовался решению Трифонова.
— Какой-то ты нудный, — Артём забрал у него из рук сигарету и сел рядом. — Пить не пьёшь, по девкам не ходишь, работаешь, как скотина. Ты хоть когда-нибудь расслабляешься?
Очень правильный и меткий вопрос. Тысячу раз я думал о том же.
— Это у тебя всё есть: и машина, и шмотки, и деньги, а мне расслабляться некогда, за всё биться нужно, — хмуро отозвался Трифонов.
Артём фыркнул и с шутливой небрежностью, как он часто говорил с Максом, произнёс:
— Зачем тебе деньги? Деньги — зло.
— Зачем мне деньги? — Трифонов вспыхнул мгновенно, как спичка, поднесённая к куче хвороста.
Это была его больная тема. Если у Тифа вообще могли быть какие-то комплексы, то это был его комплекс.
Они с матерью жили довольно скромно, и он очень нетерпимо относился к людям, получавшим жизненные привилегии, не заслужив их. Он ненавидел халявщиков, продажных женщин и мажоров. Вот почему его дружба с Артёмом с самого начала меня так удивляла.
— Значит, тебе деньги нужны, а мне нет? Типа вы хозяева жизни, а мы так, быдло? — он резко забрал у Артёма свою сигарету, но курить не стал, а поднялся и отшвырнул её Максу под ноги. — Типа вам всё можно, а у нас нет и не может быть никаких желаний?
— И какие же у тебя желания? — Артём тоже встал, выпрямился и, дерзко задрав подбородок, смотрел на него с высоты своего роста. Одна его бровь приподнялась, и Тифон мог отправить его «отдыхать» только за одно такое выражение лица.
— Или все твои желания — только то, что можно купить за деньги? Деньги, вещи, жратва и секс. Заметь, я ничего не говорил про быдло, ты сам это сказал.
Стерпеть такой прессинг Трифонов, естественно, не мог, но лишь несильно пихнул Артёма ладонью в грудь. Тот сделал шаг назад, но остался стоять, поглядывая на Тифона с тем же высокомерием. Его тоже явно что-то зацепило.
Я посмотрел на совершенно спокойного Макса и решил тоже не переживать. В конце концов, моим другом был Тифон, а за него заступаться не требовалось.
— Каждый должен получать то, что заслужил, — Тифон достал новую сигарету. — Таков закон справедливости. А родиться на всём готовом — это паразитизм.
— Неужели? — Артём развернулся к Дятлу. — Вот, как ты думаешь, Ванька не хотел бы родиться крепким, мышцастым пацаном с шеей, на которую можно бить шикарные татухи?
— Хотел бы, конечно, — энергично закивал Дятел.
— Видишь, значит, кто-то и тобой хотел бы быть с рождения, хоть ты сам этого и не заслужил, но отлично пользуешься своей генетикой, не испытывая ни грамма стыда.
— Это я не заслужил? — Тифон распалился ещё больше. — Да я в спортзале с пятого класса живу. Просто потому что уже тогда знал, что если себя не сделаю, то помощи и халявы ждать не от кого. И думаешь, это легко? Тысячу раз хотел бросить, но не бросил.
— Упрямство и агрессия — это тоже у тебя с рождения. Наследственность. Так что хвастаться особо нечем. Ты не сделал ничего, что не заложено было в тебе изначально.
— Мой отец — безвольный доход и алкаш. И я тоже мог стать таким, но не стал.
— Изучение твоего генеалогического древа в мои планы не входит, — Артём поморщился. — Просто расширь чуток сознание. Тебе в жизни это пригодится. Хоть с деньгами, хоть без.
— Будем считать, что я твоего дерьма не слышал, — Трифонов убийственно смотрел на него исподлобья. — Ты специально нарываешься, а я на такое не покупаюсь. Хоть и быдло.
Затем он поднял кувалду и с гневным лицом направился к куче.
— Эй, а хочешь… я тебе…, — но договорить Артём не успел, потому что Макс с силой толкнул его сзади в плечо.
— Заканчивай.
Артём развернулся, обошёл его и, перепрыгнув через кустарник, почесал ко второму корпусу.
— Что это было? — удивился я.
— Забейте, — сказал Макс. — Тёму частенько несёт. Ща успокоится и сам придёт мириться.
— Что он собирался сказать?
— Ничего хорошего. Точно бы в рыло получил.
— Скажи.
— Денег собирался ему предложить.
