— За так?
— Нет, но даже думать не хочу, за что. Обычно это что-то унизительное.
— Точно получил бы, — согласился я.
— Мне кажется, они оба неправы. О человеке нельзя судить по тому, как он выглядит, какие у него родители, сколько денег или мышц. Даже по словам нельзя судить. Человек — это только то, что он думает и что делает. Сам по себе. Не его статус или вера, а поступки. Какой смысл в том, что они ссорятся из-за стереотипных шаблонов? Я вот тоже могу их обоих не любить, потому что я не сильный и не богатый, потому что я умнее, лучше воспитан и считаюсь с чужим мнением. Но я знаю, что Андрей хороший человек. Он отличный друг и всегда поступает по-честному. И Артём мне нравится — он много помогает нам, хотя и не обязан этого делать. Он никогда не хвастается деньгами и отказался от своей доли за работу. Андрей должен это ценить, — выступил вдруг Дятел.
— Ну, чего ты нервничаешь? — смешно, что он так разволновался из-за чужой ссоры. — Обычные пацанские разборки.
— Это не просто разборки. Все самые страшные конфликты начинаются с неприятия чужого мнения и насаждения собственных, зачастую ошибочных, взглядов.
— Не, — равнодушно отмахнулся от его пламенных речей Макс. — Все самые гнилые конфликты начинаются из-за баб.
— Раз так, — Дятел горделиво встряхнул кудряшками. — Тогда я тоже не пойду с вами на свидание.
— Что ж отлично. Нам больше достанется, — не удержавшись, ответил я, и мы с Максом, переглянувшись, громко заржали.
Девчонки сидели на узких самодельных лавочках-дощечках, и когда мы появились, сразу как-то сгруппировались вместе.
— Ну что, девчонки, купаться? — крикнул им Артём ещё издалека.
Они глупо захихикали, и кто-то выдал, что «по-трезвому» они по ночам не купаются. В ответ Макс достал из запазухи бутылку виски, и храбрости в них заметно поубавилось.
— Мы больше по винишку, — заявила носатая блондинка, которую я опознал, как «красный топ».
— А не рано вам? — Артём остановился перед ними, оглядывая.
— А тебе не рано? — игриво огрызнулась она.
— Я тебе в дедушки гожусь. Вам, наверное, по тринадцать?
— По десять, дедушка, — нахально выдала другая.
Остальные снова закатились.
— Ну, хорошо, — Артём закончил их осматривать. — С этим разобрались. А чего-звали-то?
Девчонки сразу притихли. Макс пристроился на лавке, бесцеремонно потеснив крайнюю из них.
— Я — Макс, — протянул каждой руку.
Они немного настороженно её пожали и назвали свои имена: Лиза, Катя, Юля, Юля.
Саши с ними не было.
Там, на крыше они выглядели гораздо привлекательнее и загадочнее, здесь же сидели обычные громко болтающие и от стеснения неестественно смеющиеся малолетние девчонки.
Самой симпатичной была та, что в тельняшке. Чёрненькая, кудрявая, с чуть раскосыми глазами, широкими скулами и смущённой улыбкой. Но она оказалась чересчур худая и плоская. А вот фигуристой блондинке в красном топе с лицом не повезло: длинный нос и слишком большой рот с ядрёно-красной помадой.
Две другие типовые: длинные прямые тёмно-русые волосы и миленькие, но совершенно невыразительные мордочки.
Мы ещё немного поперекидывались ничего не значащими шутливыми фразами, и всё это время я пытался выбрать себе кого-то, кто хоть немного бы мне понравился, но нигде ничего не ёкало.
Решил, что плевать, как пойдет, так пойдет, всё же лучше, чем тухлить в домиках. К тому же, те две похожие стали явно проявлять ко мне интерес. Поначалу я сильно в них путался, но потом стал различать по джинсам: чёрные и синие. К счастью, обеих звали Юлями и можно было не сильно напрягаться.
Макс положил глаз на блондинку «красный топ», и они с Артёмом и «тельняшкой» зачем-то отправились к воде за камышами, а я с этими двумя Юлями остался.
— А что Саша не пришла? — я понятия не имел, о чем вообще с ними говорить.
— Мы с ней мало общаемся. Она из другого отряда. Мелкая, — ответила Юля в черных джинсах. — Просто строит из себя много, вот Катька и решила её наказать.
— А она что вам про нас говорила? — глядя на меня, Юля в синих джинсах постоянно делала такое лицо, как будто позировала для селфи.
— Она с нами не разговаривает. Просто сидит в телефоне.
— Да…а, — она искусственно рассмеялась. — Саша нам фотки ваши показывала.
Я изобразил негодование.
— Это, между прочим, гадко. Мы там, к вашему сведению, работаем, а не позируем.
— А вы солдаты? — осторожно спросила другая. — Или просто строители?
— Мы студенты, — брякнул я.
— Хорошо, а то Саша пугала, что вы солдаты. Говорит, с солдатами вообще нельзя связываться, потому что они озабоченные.
— А мы тоже озабоченные, — заявил я, радуясь промелькнувшей в их глазах тревожности. — Не, ну я-то нормальный. А вот есть у нас один — Ваня. Так он вообще сексом одержим. Вам повезло, что у него сегодня живот болит.
— Правда? Это такой злой с татуировкой?
— Не. Другой. С виду божий одуванчик, а на деле — террорист.
Было обидно, что никто из наших меня не слышит.
С озера послышался истеричный визг. Макс подхватил «тельняшку» на руки и делал вид, будто собирается бросить в воду.
— А если вдруг вожатые застукают, что вас нет?
— Не застукают. Они сами уматывают пьянствовать в пансионат.
— Там только Галя остаётся, а она отрубается в десять. Можно что угодно делать.
— И что же вы делаете? — я сидел между ними и, как бы невзначай, положил руку на колено черных джинсов. — Интернета же нет.
— Иногда с парнями в Мафию играем, а иногда гулять ходим, — против моей руки она ничего не имела.
— А днём что вы делаете? — положил другую руку на синюю коленку — с тем же успехом.
Так и сидели, пока не вернулись остальные, и Артём не заявил, что нам надо идти, потому что рано вставать. Услышать такое от него было забавно, но я обрадовался: общение с Юлями шло со скрипом.
И, хотя они меня не зацепили, их запахи, волосы, смешки сделали своё дело и обратно в лагерь я шел не на шутку растревоженный, с каким-то не до конца осознанным внутренним решением, что мне нужно срочно кого-то найти.
Все вокруг с кем-нибудь встречались по-серьёзке или ради развлечения, и так уж выходило, что если я ни с кем не мутил, то автоматом превращался в неудачника. Не то, чтобы у меня в школе не было вариантов, но долгое время после Зои я не мог ни на кого смотреть, а когда спохватился, то уже наступил май, экзамены, выпускной и совсем не до этого стало.
— Я думал, ты на неё прям там набросишься, — сказал Артём Максу, когда проводили девчонок до их забора и шли к себе.
