Я спрыгнул к нему и показал остатки сумки. Макс посветил. Долго искать не пришлось. Пошарив в ворохе истлевших кусков клеёнки, ладонь сразу же легла на что-то холодное и железное. Я понял, что это, моментально, как только нащупал, но не верил до тех пор, пока не вытащил на свет.
Настоящий пистолет. Макаров. В оружии я особо не разбирался, но это и Дятлу было понятно. Однако толком разглядеть его никто не успел, потому что как только первое оцепенение спало, Трифонов забрал его себе и сунул сзади за пояс.
— Потом посмотрим.
Но я отлично знал, чем заканчиваются все эти «потом». Теперь он его точно не отдаст.
В остатках сумки обнаружилась ещё обыкновенная связка из трёх ключей с брелоком в виде Кубика Рубика.
Дятел набрал себе книг, и мы пошли обратно.
— Интересно, чьё это? — размышлял я на ходу.
— А как теперь узнаешь? — откликнулся Тифон. — Лет двадцать, а то и больше пролежало. Походу торопились спрятать. Не особо хорошо. Просто запихнули в первое попавшееся место.
— Или оставили, как передачу, — предположил Макс.
— А может и так, — согласился Тифон. — Челик деньги получил, товар скинул и свалил, а покупатель не нашел или не дошел.
— Этого мы не узнаем, — ответил Макс. — И это зашибись. Потому что теперь оно наше.
— Но, ребят, — встрял Дятел. — Вообще-то клад полагается сдавать государству. И тогда нам двадцать пять процентов от стоимости дадут.
Тифон возмущённо фыркнул:
— Какой же это клад? Клад — это старинные монеты, драгоценности, золото — бриллианты. А это значки и медали. Это не клад.
Последнюю фразу он произнес безапелляционно, как бы ставя точку, так что возражать Дятел не решился. А со мной бы наверняка ещё три часа спорил.
Мы вернулись за стол.
— Если по справедливости, — сказал Тифон. — То надо выяснить их стоимость, а потом поделить на всех.
— Тёму можно отправить к оценщику, — предложил Макс. — Он такой. Если вдруг поймёт, что разводят, душу вынет, а понимает он это всегда.
Против этого никто не возражал. Собрали медали в пакет и вручили Максу, чтобы, когда Артём проснется передал ему.
Нехотя занялись завтраком. Тифон поторапливал. Я пилил хлеб, он колбасу. Макс ушёл за чайником, Дятел открывал консервы.
— Ты был прав, — неожиданно произнес Тифон, не поднимая глаз. — Не нужен мне мотик. Я ей лучше последний айфон куплю. Чтобы перед своими друзьями понтовалась, пока меня не будет. Пусть видят, что у неё всё нормально. И есть кому позаботиться. А сунутся, приду и всех закопаю.
Это прозвучало так неожиданно, что я чуть не отрезал себе палец.
— Зоя не будет понтоваться телефоном.
— А чем будет?
— Ты её лучше меня знаешь. Зачем спрашивать?
— Но что-то же я должен сделать?
— Для чего?
— Ну, чтобы у нас всё нормально было.
— А что не так?
— Блин, Никитос, ты тупой? — он со злостью воткнул нож в поверхность стола.
— Я не тупой, но айфоны ей твои нафиг не нужны. Просто расслабься, и всё у вас нормально будет.
— Расслабиться, да? — он полез в карман, достал телефон, открыл фотографию и сунул мне под нос. — Расслабиться?
На фотографии была Зоя в купальнике на берегу озера с надувным кругом в руках.
— И чего? — Зоя, конечно, выглядела безупречно, и я с трудом оторвал от неё взгляд, но ничего криминального не заметил.
— Тень видишь? — Тиф раздраженно ткнул пальцем в экран.
Я пригляделся. На земле действительно проступала едва заметная тень того, кто делал это фото, и она очевидно принадлежала парню.
— Ну и что? Просто какой-то человек. Я лично не вижу проблемы.
Трифонов угрожающе посмотрел исподлобья так, словно этой тенью был я.
— Вот поэтому ты — это ты. А я — это я. Ты можешь расслабляться и обтекать, а я за своё буду биться до смерти. Поэтому не сравнивай себя со мной.
Весь день, пока работали, я не разговаривал с ним. Думал, заметит и поймёт, что реально уже перегибает. Но он ничего не заметил и не понял.
А стоило прийти Саше, я нарочно в открытую подошёл и по-простому, как Дятел, подсел к ней рядом на блок.
— Ну, привет.
— Привет, — она взглянула на меня немного удивлённо, но прогонять не стала.
— А чего ты вчера не пришла к Джампу?
— Я не по этой части.
— По какой ещё этой?
— Сам знаешь, — она потупилась.
— А по какой ты части? — из-за её смущения я почувствовал себя в разы увереннее.
— Я просто сижу. Чего тебе надо?
— Девчонки сказали, что ты нас фоткала.
— Они сами просили. Хотели на вас вблизи посмотреть и выбрать, кому кого.
— Выбрать? — расклад был забавный. — Ну и как? Выбрали?
— Вроде да.
— И кого выбрала ты?
— Я в этом не участвовала.
— Ладно. Тогда кому достался я?
— Поляковой. Они с Давыдовой тебя на «камень-ножницы-бумага» разыгрывали.
— Ого. Вот это популярность. Значит, на меня есть спрос?
Вот она мне точно нравилась. Тут даже приглядываться или прислушиваться к себе не нужно было.
— Ну, так… — лукаво улыбнулась. — Незначительный. Без ажиотажа.
— Ну и ладно. Мне это не обязательно.
— А тебе? Тебе она понравилась?
— Кто она?
— Ну, Юля Полякова.
— Какая из них Полякова?
Саша задумалась, а потом рассмеялась.
— Не знаю, как объяснить.
В янтарных глазах обнаружились темные, как кратеры на Луне, пятнышки.
— Если честно, мне из них никто особо не понравился.
— Это ты просто Ульяну не видел, — она накрутила на палец прядку волос и убрала за ухо. — Её вчера не было. Ульяна обалденная красавица.
— Это какая? — я кивнул на крышу.
— Та, что в комбезе. Но она себе Артёма застолбила. У неё вчера прыщ на лбу вылез, и она не пошла. Девчонки сказали, что даже плакала из-за этого. Сегодня вроде собирается.
— Скажи, пусть спокойно лечит свой прыщ, — я чувствовал, что ещё немного и сверну себе шею, разглядывая её. — Артём больше туда не придёт. У него девушка в Москве, и он к ней поедет.
— Понятно, — Саша кивнула, и мы замолчали.
Я судорожно соображал, как бы так подкатить, чтобы наверняка. Чтобы хоть шанс дала. А она просто смотрела вперёд на копошившихся на площадке и искоса поглядывающих на нас парней.
