— Договариваться? — Можаев вскинулся, будто услышал волшебное слово. — А как нам договориться? Не понимаю. Есть прецедент, вы в нем приняли непосредственное участие. Как тут договориться?
— Ну, давайте, мы как-то компенсируем моральный ущерб им что ли, — пробурчал Макс. — Потому что больше компенсировать нечего.
— Вы, молодой человек, думаете всё так просто покупается? — Можаев помахал в воздухе пальцем. — Удивительное поколение. Может, вы ещё хотите мне взятку предложить?
Макс неопределенно пожал плечами.
— Или может у вас вдруг обнаружилось гражданское сознание, и вы отыскали пропавшие медали?
— А если бы отыскали? — спросил я.
— Ну…у, — задумчиво протянул Можаев. — Медалей же всё равно нет.
— А если мы их найдем? — я вопросительно посмотрел на Макса. — Можно будет обойтись без заявлений и всякого такого?
Можаев тяжело вздохнул.
— Я бы, вероятно, мог как-то посодействовать в урегулировании претензии Кожуховых.
— Если они и найдутся, — сказал глядя в упор на меня Макс. — Если они всё же найдутся, то их ещё привезти нужно.
— Ну, так позвони Артёму прямо сейчас, — в открытую заявил Дятел.
— Давай, давай, звони не стесняйся, — одобрил Можаев. — Мы не будем мешать.
В воцарившейся тишине голос Артёма был слышен очень отчётливо, хотя и не все слова получалось разобрать, потому что говорил он раздраженно, время от времени заикаясь и желая поскорее закончить разговор.
— Ты отвёз медали оценщику?
— Не до этого сейчас.
— Что-то случилось?
— Давай п-потом.
— Нам очень нужны медали.
— Когда?
— Срочно.
Можаев одобрительно закивал.
— Я не м-могу.
— Мы в полиции.
— Чё?
— В полиции сидим. Медали привезешь, нас отпустят.
— Говорю, не могу сейчас.
— А когда сможешь?
— Не знаю. Сегодня, но п-позже. Я позвоню.
— Точно привезешь? Нам хоть понимать, что делать.
— Привезу. А за что взяли?
— За фермеров.
— Ну ясно, — было слышно, как он усмехнулся. — Разберусь с одним делом и сразу приеду.
— Ты злой?
— Очень.
— Ты там аккуратнее. Чтоб без жертв.
— Теперь уже вряд ли.
Глава 26
Вита
В моей системе жизненных ценностей обман равносилен преступлению.
Обман оскорбляет того, кого ты обманываешь и унижает тебя самого. Обман — это клетка и постоянный страх, что всё раскроется. Обман — заведомое признание своего поражения.
Я не собиралась обманывать Артёма. Хотела рассказать о Ярославе, Гашише и теплоходе позже, когда он всё-таки поинтересуется тем, что происходит у меня.
Однако теперь, из-за его внезапного возвращения, всё выглядело совсем иначе.
Готовясь к неприятному разговору, я решила, что если Артём обидится, буду просить прощения, разозлится — перетерплю, выставит меня за дверь — буду ждать конца света. Но я почти не сомневалась, что услышав про Гашиша, он всё поймет и простит.
Каково же было моё удивление, когда увидев меня на пороге, он счастливо засиял и распахнул дверь.
— Ну, наконец-то, лягушка-путешественница. А то я уж совсем волноваться н-начал.
Его радость прозвучала настолько неожиданно, что на заикание я поначалу внимания не обратила.
Кинулась к нему и обхватив, прижалась изо всех сил. После всех пережитых мучений, это было лучшее на свете лекарство.
— Ты на меня не обижаешься?
— От тебя пахнет персиками, — он отодвинул меня за плечи и изучающе посмотрел. — Плохо выглядишь.
— Это из-за морской болезни.
— Платье болтается совсем, — он бесстыдно заглянул в вырез.
— Да, это…, — я смутилась.
— Ладно, по дороге поговорим. Мы уезжаем. Прямо сейчас. С мамой я д-договорился.
— Куда?
— Это сюрприз, — белизна улыбки на загорелом лице ослепляла.
Я приподнялась на мыски — поцеловать, но он задрал голову и дотянуться не получилось.
— Ты обижаешься. Я же вижу. Давай я тебе всё объясню?
— Что объяснишь? — левая бровь удивленно взлетела.
— Всё. Я хотела рассказать, но ты не отвечал на мои сообщения.
— Просто поехали уже. Я тороплюсь.
— Это из-за Гашиша. Помнишь его? Меня Харя в метро увидел и прицепился. Они хотели, чтобы я сказала, где вы живете. Чуть не увезли меня с собой. Это было очень страшно.
— Я так по тебе скучал. Весь день просидел у окошка… Ждал, — он будто не слышал ни одного моего слова. — И знаешь, что? Надень что-нибудь белое. Нет, мы не жениться. Просто я так хочу. И ещё накрасься, а то как плесень.
— Ты же говорил, что ненакрашенной мне лучше.
— Не, не, красься. И поярче. Тебе п-пойдет.
Недовольно поджав губы, мама последовала за мной в комнату.
— Что-то тебя совсем понесло, Вита. Я, конечно, всё понимаю и, заметь, отпускаю, но ты должна иметь голову на плечах.
— Моя голова всегда при мне, — я достала бледно-голубое платье с коротким рукавом и глубокими карманами. Ничего более светлого у меня не было.
— Нет, я серьёзно. Такой шальной образ жизни ни к чему хорошему не приведет, — мама критически оглядела платье и кивком головы одобрила. — И не потому что я против Артёма. Сейчас не нравишься мне ты. Когда человека вот так заносит, нужно немного сбавить скорость и проверить ремни безопасности.
— Мам, мы с тобой сто раз уже про всякое такое говорили. Можем ещё поговорить, после моего возвращения.
— Куда вы едите?
— Артём сказал, что это сюрприз, — я быстро натянула платье, и она помогла застегнуть молнию сзади.
— Ох уж этот твой Артём. Совершенно избалованный парень.
— Мам, он не избалованный, он самодостаточный.
Пандора была припаркована не на автомобильной стоянке, а чуть поодаль в неположенном месте на газоне. Артём часто так делал, но обычно он подъезжал за мной к подъезду, а теперь просто ждал. И пока я шла к нему, мимо общей парковки, вдруг заметила, как на крыше одной из высоких машин в глубине блеснул хромированный багажник, и перепугалась не на шутку.
— Они на парковке, — выпалила я, запрыгивая в Пандору.
— Кто они? — равнодушно спросил Артём.
