— Гашиш. Я же тебе говорила. Они всё ещё следят за мной.
— Им что больше делать нечего?
— Артём, это правда. Ты же знаешь, я никогда не обманываю.
— Я уже ничего не знаю, — его слова обдали холодом. — Хочешь, чтобы я пошёл и проверил?
— Нет! Не ходи. Они ищут тебя. Лучше поехали скорее.
Он зло усмехнулся:
— Так я и знал.
Следующие несколько минут мы ехали молча. Я всё время оборачивалась посмотреть не едет ли за нами Патриот, Артём же с каменным лицом смотрел на дорогу. Стёкла были опущены, музыка играла на всю улицу.
«Burst into flames
Scream in the dark», — высоким голосом орал парень под грохот гитар.
Артём специально такое включил, зная, что для меня это слишком резко и громко.
— Можно, я переключу?
— Не.
Но я всё-таки убавила звук. Думала, Артём первый начнет разговор, однако он не собирался.
— Я подружилась с Полиной, — с чего-то же нужно было начинать. — На улице встретились, и она позвала меня в кафе, а потом к себе на вечеринку.
— Куда? — он поморщился, словно не расслышал.
— В гости.
— Понятно. Надеюсь, тебе понравилось.
— Да, всё было хорошо. Она познакомила меня с ребятами из «Бездушной твари».
— Боже, что за гадина? Вот кого первой прибить нужно было.
Он сделал глубокий вдох и вытер вспотевшую ладонь о колено.
— Ну-ну, рассказывай дальше про эти гости.
— Да больше нечего. Я быстро ушла.
— И что, даже никого там не цепанула? — мы остановились на светофоре, и он повернулся. — Зря сходила.
— Я не за этим туда шла.
— Да, ладно! А зачем? Любопытно просто.
— Ты уехал и мне было грустно. Я хотела подружиться с Полиной и развеяться.
Он вытащил из кармана жвачку, закинул в рот и понимающе кивнул:
— Развеяться.
— Артём, это же я! Ну что ты выдумываешь какие-то глупости? И разговариваешь, как с чужим человеком.
— Что? — удивленно протянул он. — С каких это пор, ты записала себя в близкие? Ну почему все женщины такие безмозглые?
— Это несправедливо! Ты уехал и бросил меня, хотя я ничего дурного не сделала, а теперь отчитываешь и злишься на то, что придумал себе сам. Мне очень плохо было без тебя! И столько всего неприятного произошло, а ты ни разу не спросил, как у меня дела.
— Знаешь, что мне напоминают твои разговоры? Цыганские жалостливые разводки: «Мы сами неместные, беженцы, ждем на вокзале распределения, подайте кто чего сможет».
Я ждала. Готовилась. Знала, что он наговорит кучу гадостей и собиралась терпеть, но своё физическое состояние явно переоценила. С момента возвращения, я так была поглощена происходящим, что совершенно забыла о морской болезни, но жара и мерное укачивание машины сделали своё дело.
— Останови, пожалуйста, — пролепетала я.
— Ну уж нет. Мы ещё и не начали.
— Мне нехорошо.
— А мне-то как нехорошо. Ты просто не представляешь. Даже всей своей хвалёной фантазией вообразить не можешь.
— Меня тошнит.
— Меня от тебя тоже.
Но меня не стошнило, а просто начало отключать. В точности, как на теплоходе. Я слышала музыку и звук его голоса, но слова уже не различала.
Только почувствовала, как остановилась машина, спинка сидения опустилась, в салоне ощутимо посвежело.
Артём навис надо мной и потряс:
— Эй, Витя, что на этот раз?
— Жарко и не ела три дня.
— Наказание какое-то, — привычным ласковым жестом машинально погладил по голове. — Встать сможешь? Или тебе сюда принести?
— Лучше выйду.
Пока мне было плохо, Артём на время стал прежним: заволновался, засуетился, довел до ближайшего ресторана, нагрубил администратору, не желавшему нас пускать из-за его майки и моего короткого платья, устроил панику среди официантов, заказав кучу еды и всё «срочно». Но после того, как заметил, что мне становится лучше, разговаривать снова перестал и сидел, откинувшись на спинку стула, пристально глядя, как я пью третий стакан воды подряд.
— Что? — я вытерлась салфеткой. — Ужасно выгляжу?
— Да.
— Хочешь расскажу, почему я не ела?
— Нет.
— Почему?
— Лучше не разговаривай.
— Мне уже легче. Спасибо.
— Нет, вообще лучше не разговаривай. Не только сейчас. Тебе это не идёт.
— Можешь просто выслушать? Я больше ни о чём не прошу.
Он подался вперед, через весь столик, почти лёг на него грудью и тихо, но очень зло проговорил:
— Если сейчас же не замолчишь, уйдем без еды.
Два кусочка рыбы, которые я кое-как впихнула в себя, приходилось запивать большими глотками, отчего воды в моем организме, вероятно, стало чересчур много, и она крупными «крокодиловыми» каплями неожиданно покатилась из глаз. Накрашенные ресницы слиплись и всё вокруг размылось.
— Вот только этого не надо, — Артём поморщился и протянул салфетки со стола. — Смягчение приговора — последнее, на что ты можешь рассчитывать.
— Я хотела рассказать потом. Когда приедешь. Чтобы не в переписке.
— У наших соседей был такой случай. Одному пацану очень понадобились деньги, и он влез в тайник родителей. Не собирался красть, просто так вышло, что никого не предупредил. Некогда было. Но мать пришла, увидела вскрытый тайник и вызвала полицию. Полиция начала шариться и нашла у их отца наркоту. Сам отец не употреблял, даже связан с этим не был. Просто решил другу одному помочь, которому спрятать нужно было. Но про эти наркотики он тоже никому не сказал. Хотел потом. Так что его арестовали и посадили. В общем «потом», Витя, никогда не прокатывает, — Артём подозвал официанта и, даже не взглянув на счёт, сунул в него карточку.
— Ты мне не отвечал.
— Но я ничего и не скрывал. И н-не обманывал тебя. Н-никогда!
— Я тоже не обманывала.
— Просто не сказала, да? — растянул деланую улыбку. — Хотела потом? Это так мило. Совершенно в твоём стиле. И ведь действительно не обман. А обычное примитивное предательство. Ты же не обманываешь. Никогда. Просто кидаешь при первом удобном случае. Нет, это даже хорошо. Это здорово. Очень п-полезно. Так жёстко меня ещё никто не прикладывал. Ну, изменяли, разводили, но там-то я знал, чего ожидать, но т-ты, Витя. Это такой накол. Просто браво. Десять из десяти. А ведь я собирался с тобой в Диснейленд!
— Пожалуйста, перестань обвинять меня в том, чего не было.
