Полковник посмотрел на часы и вздохнул уже совсем трагически.
– Он испугался и начал двигаться очень-очень быстро, – неожиданно подала голос Алиса.
Военные радостно и понимающе закивали. Алиса подняла голову от блокнотика и подмигнула растерянно умолкшему Селесу. Тот еле заметно пожал плечами и выдал оставшуюся информацию в максимально спрессованном и доступном виде:
– И еще при ускорении мы становимся очень агрессивными и ничего не соображаем.
– Ничего? – Полковник подался вперед, подпер подбородок рукой и грозно прищурился.
– К сожалению, мы двигаемся так быстро, что не успеваем осознавать свои действия… – опять пустился в разъяснения инопланетный гость, но тут же сам себя перебил: – Мозг отключается. Совсем.
Алиса одобрительно кивнула.
– То есть злого умысла не было? – с плохо скрываемым облегчением уточнил полковник.
– Никакого, – честно кивнул Селес.
– Ну и славно! – Полковник опять посмотрел на часы и удовлетворенно потер руки: – Как раз к ужину успели. Все свободны!
– И я?..
– Что? – на этот раз растерялся полковник. – Ах да. Разумеется, вы можете поужинать с нами.
Дождавшись, когда последняя камуфлированная спина скроется за входной занавеской, Алиса вскочила со своего стульчика, подбежала к Селесу и свирепым шепотом осведомилась:
– Ты давно в кутузке не был?
– Нет… то есть… на самом деле… – Он сомневался, верны ли его догадки насчет смысла слова «кутузка».
– Что ты все мя-ямлишь! – вызверилась Алиса. – Извини… Я-то была, совсем недавно. Ничего интересного, а кормят еще хуже.
Селес внимательно посмотрел на нее. Только сейчас он осознал, до какой степени эта миниатюрная и суматошная девушка похожа на Айю – на смягченный, дружелюбный, приближенный к идеалу вариант Айи. И воспоминание об оставшейся у морфов менее удачной, но все же исходной версии временно вытеснило из его мыслей странную планету со странными аборигенами, которые вели себя очень, очень странно.
– Сколько в ваших сутках шиарийских? Условных, – Селес безуспешно попытался жестами изобразить условные сутки.
– Да подожди, я считаю, – буднично откликнулась Алиса.
– Ты знаешь, что такое шиарийские сутки?
– Я похожа на идиотку?
Неочеловек вздохнул почти так же трагически, как до этого полковник, и встал из-за стола.
– Чуть не забыл, – Алиса протянула ему крюк.
Селес подбросил на ладони свое оружие, попытался перехватить его в воздухе и чуть не выронил. За всю жизнь он встречал лишь нескольких своих соплеменников, которые в обычном состоянии обращались с крюком почти так же хорошо, как и в ускоренном. При ускорении в голове как будто щелкал какой-то тумблер, отключавший разом все мысли и включавший взамен умение превращать крюк в свистящий диск, способный разнести все вокруг. В остальное время крюк, неудобный и тяжелый, мешал при ходьбе, постоянно терялся, и вдобавок о него можно было больно порезаться. Но корабли настаивали, чтобы их хрупкие гуманоидные составляющие всегда брали оружие с собой.
– Ты совсем не умеешь его крутить… – разочарованно протянула Алиса.
– Не умею. Но можешь подождать следующего ускорения.
– Еще чего! Пошли ужинать. Заодно расскажешь, чем я тебя так напугала.
От большой липкой банки с подогретой тушенкой шел густой пахучий пар. Селес завороженно смотрел на зажатую в пальцах Алисы корочку хлеба, которая ловко маневрировала между кубиками мяса – слишком ровными, чтобы быть настоящими. Разноцветные коты, сбежавшиеся со всей округи на запах то ли тушенки, то ли все-таки Селеса, тянули носами воздух и сдержанно подвывали.
Наконец Алиса положила пропитавшуюся мясным соком корочку в рот, отпихнула особо наглого кота и протянула банку гостю:
– Хочешь?
– Нет… Но… – Селес прикрыл глаза, вдохнул запах тушенки полной грудью и восторженно закончил: – Какая же гадость!
Алиса хмыкнула и сунула банку обратно в проволочную конструкцию, подвешенную над костром.
– Ты вегетарианец или еще из какой-нибудь пищевой секты?
– Нет, нет, – поспешно начал оправдываться он, почувствовав в ее голосе характерное презрение. – Я… я ведь, в общем-то, не ем… – Селес окончательно смутился. – Не ем через рот.
Алиса зашлась в приступе хохота и даже пару раз хрюкнула. Инопланетный гость завернулся в пропахшую машинным маслом плащ-палатку, которую ему любезно предложили в качестве подстилки, и обиженно замолчал. Коты выстроились перед ним в шеренгу и синхронно склонили головы набок.
Весь этот день казался сплошным изощренным издевательством, а окружающая обстановка – декорацией, намеренно устроенной так, чтобы оставить единственного зрителя в дураках. Селес посмотрел по сторонам, в очередной раз пытаясь понять, что может заставить огромное количество разумных и вроде бы цивилизованных гуманоидов жить в таких условиях.
После инцидента в бараке их погрузили обратно в транспортник и привезли сюда – в окруженное лесом небольшое поселение, напоминавшее военный лагерь. Здесь не было домов – только просторные палатки-контейнеры из металла и пластика, а освещение и отопление заменяли разожженные перед палатками костры. Вокруг них кучковалось все население – мужчины шумно гоготали и щелкали ключами пивных банок, женщины штопали детские комбинезончики защитной расцветки, а у самого большого костра, судя по долетавшим оттуда выкрикам, отмечали чей-то день рождения. Да и вообще для военного лагеря это место выглядело слишком уютным и насиженным: Селес не сразу, но все-таки заметил урны для мусора, спрятанные в кустах кабинки биотуалетов и символические заборчики из веток, аккуратно воткнутых в землю между палатками.
Коты зашипели – мимо независимой трусцой пробежала большая и пыльная собака. Селес долго смотрел ей вслед, пытаясь понять, что же с ней-то не так, потом закрыл глаза и потер пальцами виски. Собака была в бронежилете.
– Ну ты хоть пьешь? – разделавшись с тушенкой и культурно выбросив пустую банку в урну, спросила Алиса. – Через рот?
– Пью, – неожиданно и мрачно ответил Селес.
– Докажи.
Он взял протянутую фляжку, повозился немного, открывая ее, пролил на землю несколько едко пахнущих капель, шумно выдохнул и сделал несколько больших глотков, мучительно обжегших горло. Гортань как будто мгновенно опухла, перекрыв доступ воздуха, внутренности злобно заклокотали, а из глаз брызнули такие правдоподобные искры, что Селес машинально хлопнул ладонью по плащ-палатке, испугавшись, что она загорится. Невероятным усилием воли не дав жгучей жидкости, рвущейся наружу, проделать обратный путь, он наконец вдохнул немного воздуха и закашлялся.
– Бедненький… – с трудом расслышал он ласковое воркование Алисы, перемежающееся хихиканьем. – Да откуда же я знала, что ты и вправду выпьешь… Воды? Нет? Врача? Что ты руками машешь? Службу утилизации? – Хихиканье стало нервным. – Ты себе дополнительную дырку прожег?
