Человек, лежащий на столе, открыл глаза, вскрикнул и дернулся. Потом его взгляд стал более осмысленным, он внимательно изучил шиари, заметил Селеса и попытался ему кивнуть, но шлем мешал.
– Здравствуй, Амий Морич, – оммо был искренне рад неожиданной встрече.
– Привет, – человек почесал лоб. – Только я, кажется, совсем не Амий…
Глава пятнадцатая,
в которой выясняется, что все сволочи, а коты – крайне полезны
На пол последовательно летели: коллекция реонских минералов, добытая с риском для жизни, так как неодушевленный, но родной камень для реонца значительно ценнее, нежели одушевленный, но посторонний гуманоид; огрызок какого-то механизма, ржавый и загадочный; несколько книг, содержание которых навсегда осталось неизвестным, поскольку страницы густо заселила древняя и, возможно, разумная колония плесени; шестиугольные каильские деньги, изъятые из обращения, но представляющие интерес для знатоков искусства; пузырьки с чем-то непонятным; разобранное ружье с оптическим прицелом, некогда стрелявшее капсулами со снотворным; железки, обломки пластика, фрагменты микросхем, связанные в пучок амулеты пятнадцати различных культов, сушеная рептилия, глиняная табличка, запасные застежки, опять железки…
– Ты вечно хватаешь мои вещи! – возмутился во время краткого перерыва Селес и снова полез в маленький, но забитый под завязку отсек для мусора.
– Я не могу этого делать чисто физически, – отрезал корабль и еще раз пожалел, что до сих пор не выкинул весь этот годами копившийся хлам.
– А как тогда это сюда попало? – Селес потряс в воздухе каким-то веником. – Уникальный экземпляр! А это? Я же их искал!..
– Есть другие способы, – гордо ответил корабль, тщетно пытаясь опознать столь ценный для его симбиотического партнера предмет.
– Если он потерялся, все вообще было зря!..
– Надо было следить.
– Я был в резервуаре!
– С самого начала надо было следить. Тогда бы ты там не оказался.
Селес в ярости стукнул по стенке отсека кулаком.
– Аккуратнее! – возмутился корабль. – Это тоже я!
– Так помоги мне искать!
– Я там не вижу.
Возня в мусорном отсеке на мгновение стихла, после чего Селес облегченно выдохнул и больно стукнулся головой об низкий потолок. Чертыхаясь, он выполз наружу и попытался захлопнуть дверцу, но она не поддавалась.
– Сначала убери все обратно!
– Потом…
Селес расстелил на полу свой старый комбинезон, еще не просохший от восстановительного киселя, и обшарил карманы. Там были слипшиеся странички из брошюр о неорасе, остатки жаропонижающего пластыря, какие-то веточки…
– Вот! – Он поднял кверху что-то маленькое, похожее на раздавленного жука. – Ты можешь восстановить запись?
Разбитый и побывавший в резервуаре медальон Алисы выглядел довольно сомнительно.
– Думаешь, эта человеческая самка наговорила тебе что-то ценное? Она же просто пациент…
– Но ведь чего-то я испугался.
– Самовнушение. Шиари правы – гуманоидные составляющие слишком впечатлительны.
– Ладно, попрошу у корабля Айи…
Из стены тут же выдвинулась тонкая пластинка приемного механизма. Селес положил на нее медальон, и записывающее устройство скрылось в недрах корабля.
– По-моему, единственное, что можно с ним сделать, – это достойно похоронить, – заметил корабль. – Фу, он липкий…
Селес улегся в саркофаг и замолчал. Корабль жадно поглощал ментальную энергию – неочеловек долго отсутствовал, а до этого он был слишком слаб, чтобы нормально подзарядиться от него. Корабль решил, что сегодня обязательно отправится на прогулку вокруг шиарийской платформы – длительное пребывание в ангаре давно ему наскучило. Корабль Айи уныло ему позавидовал. По расписанию, составленному шиари, его гуманоидная составляющая должна была ежедневно посещать корабль, чтобы получать необходимую порцию питательного раствора, а ему позволять заряжаться. Обиженная на всех Айа, разумеется, не приходила еще ни разу, но шиари пока не видели причин для принуждения. Почти полностью опустошенный корабль пребывал в состоянии полной неподвижности и страдал.
Айа тоже страдала. Ей было невыносимо скучно. Найдя у пациентки помимо плохого характера и зашкаливающей агрессии еще и антропофобию, шиари стали водить ее на процедуры через коридор для персонала, чтобы она не встречалась с объектами своей ненависти. Лишившись возможности кидаться на людей и выкрикивать им вслед ругательства, Айа совсем загрустила. В ментальном поле тоже было скучно – все, включая корабль, с которым она принципиально не разговаривала, стали вдруг такими заботливыми. Участливое внимание Айа ненавидела даже больше, чем людей. К тому же собеседники постоянно выходили из поля на полуслове, и Айа всеми нервными клетками чувствовала, как они шушукаются, решая, о чем с ней можно говорить, а о чем нет.
Экран на потолке показывал безмятежное звездное небо. Она смотрела на сияющие белые точки и чувствовала, как закипает тяжелая злость, от которой пекло в груди. На подушку сползла слезинка, Айа быстро потерла глаз и с подозрением огляделась. Шиари наверняка видели и записывали все, что происходило в каюте.
Выразить свои чувства было нечем. Обломки кресла шиари уже забрали. Айа попробовала открутить с одного из ремней застежку, и она на удивление легко поддалась. Айа тщательно прицелилась и запустила застежкой в потолок. Она вошла в пластик как в масло, прорвав экран. По звездному небу от поврежденного участка протянулись таинственно переливающиеся нити, как будто Вселенную готовился захватить колоссальных размеров паук.
– Ха! – обрадовалась Айа и стала откручивать следующую застежку.
В каюту бесшумно вошел шиари. Вежливо улыбаясь, он поднялся на цыпочки и легко выдернул из потолка новую Айину игрушку.
– Ну не-ет… – без особой надежды заныла она.
– Приношу извинения, – шиари снял все застежки, немного подумал, достал из кармана блестящие ножницы и срезал заодно и ремни. – Ищите душевное равновесие. Дышите. Думайте о приятном.
– Безголов безграничный… – простонала Айа.
– Вы исповедуете религию бэшио?
– Да я же у вас действительно свихнусь!..
– Ваш разум не поврежден, – покачал головой шиари. – Вы злитесь. Выскажу оценочное суждение: это прискорбно, но вы постоянно злитесь.
Она хотела запустить в него сапогом, но вовремя поняла, что обувь ей еще пригодится.
– А если мне это нравится? Если мне необходимо злиться для душевной гармонии?
– Нет. Позвольте отметить, что это невозможно.
