– Зуб даю, ты врешь. И ничего не расскажешь.
– Расскажу. Кораблем клянусь.
– Ну ладно, в моем мире люди…
– Тоже люди?!
– Во Вселенной часто водятся люди. Это им свойственно.
– А ты сам – кто?
– Иди к черту. Я принял твои условия и начал рассказывать, а ты перебиваешь…
– Ладно, ладно. Больше не буду.
– В моем мире…
– Подумаешь, нервный какой.
– Мать твою!
– У меня нет… прости. Больше не буду. Честное слово. Мне правда интересно. Эй? Ну не будь такой злопамятной сволочью, а?
– Последний раз. А если опять вякнешь, я с тобой вообще больше никогда не заговорю.
Айе очень хотелось ответить «Ну и отлично», но она сдерживалась, зажмурившись от напряжения.
– В моем мире люди, которые жили очень-очень недолго, гораздо меньше, чем обычные люди здесь, строили огромную машину, которая должна была дополнительно укоротить их жизни. Это была ее единственная функция. И по их расчетам выходило, что все правильно, так и нужно, и с машиной все станут счастливы и довольны, это чуть ли не цель каждой уважающей себя цивилизации – построить такую машину. Я несколько сеансов пытался им доказать, что это не так, но… но по их расчетам выходило, что так, и в той вселенной их аргументы были неопровержимы. До сих пор помню их возражения, и… и я уже сам сомневаюсь – а может, машина все-таки нужна?
– Конечно, нужна, а то этих людей уже девать некуда! Уже можно говорить?
– Да уж говори.
– И что ты понял после всего этого? Ты узнал свой тип дисгармонии? Ты…
– Одну вещь я точно понял.
– Ну?
– Я знаю, что это за машина. Это…
– А ты еще кто? – удивленно загудел проснувшийся корабль Айи.
– Черт…
– Ты кто такой? Айа? Кто это?
– Ты тоже его заметил?
– Не заметишь тут! Эй! Вернись! Кто ты? Вернись немедленно!
Селес изучал карточку некой Крештабелы Юми Каэты. Видимо, чтобы соответствовать звучному имени, дама изменила цвет радужной оболочки на ярко-розовый, украсила рутениевыми серьгами губы, нос, веки, уши, соски, печень и шейку матки, а также пришила себе полностью функциональный хвост. Согласно многочисленным дополнениям и примечаниям, пациентка демонстрировала сексуальную активность, превосходящую безопасные для здоровья пределы, и имела слабость к использованию в целях полового удовлетворения непредназначенных для этого предметов, растений и даже животных. Также интересная дама страдала вкусовыми расстройствами, истериками и проявляла склонность к самонаказанию и замещению моральных страданий физическими. Селес невольно проникся к Крештабеле Юми Каэте уважением: даже тип основной дисгармонии у нее был не такой, как у остальных пациентов центра. Она страдала хаотической дисгармонией неразграниченности, что бы это ни значило, и на Кальдеронии находилась в рамках уже третьего экспериментального курса гармонизации – первые два, в обычных центрах, облегчения не принесли.
Внешне оригинальная пациентка и впрямь была чем-то похожа на Алису, но, еще раз внимательно изучив ее портрет, Селес с облегчением убедился, что это не она. Да и рост не соответствовал – Крештабела Юми Каэта была настоящей гигантессой, что вселяло дополнительный трепет. Он пожелал и этой даме скорейшего выздоровления и принялся листать карточки дальше.
– Селес! Селес!
– Что за гвалт?
– Тебя вечно не дозовешься!
– Я же ответил.
– А с первого раза не отвечаешь никогда!
– Но теперь ответил!
– Ты игнорируешь не только меня, но и посторонних. Это грубо!
– Я был занят!
– ТИХО!!!
– Вот именно!
– Селес, тут есть третья симбиотическая пара.
– Да ладно?
– Я засек их еще на подлете, но за всеми этими… событиями… я про них забыл. А Айа, оказывается, давно с кем-то из них беседует. Я так и не понял, с кем именно.
– Айа, а ты почему молчала?
– Я говорила!
– Она не молчала, это ты всех игнорируешь.
– Я говорила, что у меня голоса в голове!
Селес тяжело вздохнул и посмотрел на очередную пациентку, как будто надеясь, что она его поймет. Пухлая самка средних лет глядела на него строго и недоверчиво.
– Айа, кто это был и где он находится?
– Понятия не имею, мы в поле говорили. Он вообще галлюцинацией притворялся.
– Ладно. Надо подождать, вдруг вернется.
– Не думаю. Он знает, что его заметили. Он же скрывался ото всех, кроме Айи.
– Зачем? Бред какой-то.
– А по-моему, весело…
Тиинонашт Дархостира заполняла документы и слушала концерт для нхадна с оркестром в сумеречной тональности, когда в ее кабинет, проигнорировав сиявшую на двери рекомендацию не входить без крайней необходимости, влетел Селес.
– Вы довольны? – продолжая водить пальцами по инфопластику, приветствовала его шиари. – Садитесь, пожалуйста.
– Я… вы… – Селес отдышался. – Доволен… Почему вы не сказали, что здесь есть еще одна симбиотическая пара?
– Я не знала, что вы нуждаетесь в этой информации.
– Мне очень нужно их увидеть. Пожалуйста.
– Они в другом секторе. Примите извинения, но я не могу вас проводить.
– Скажите, как дойти… Карту дайте!
– Не надо волноваться. – Тиинонашт выключила музыку. – Я не могу отпустить вас одного. Это нежелательно. Персоналу также нежелательно покидать свой сектор.
Селес беспокойно заерзал на месте.
– Мне очень нужно их увидеть! Представляете, как редко мы встречаемся?
– Да, – кивнула шиари. – Ограниченная популяция. Вы считаетесь крайне редким видом.
– Я не об этом. Вы представляете, как редко мы встречаемся друг с другом?..
– Подобное волнение может привести к образованию узлов недовольства. Вам настоятельно рекомендуется успокоиться. Я попрошу Хагена Танеску проводить вас, если вы не возражаете.
Селес не возражал. Он уже приготовился к настоящему бою за право увидеть соплеменников и был даже слегка разочарован тем, что все получилось так легко.
– Направо или налево?
