Человек жестами попытался показать Рамару, что тот завел разговор в какие-то совершенно неконструктивные дебри. Псих только отмахнулся.
– Селес, – раздался сверху глухой бас корабля. – Я тебя очень прошу: послушай этих двух идиотов.
– Нет. Не надо. Не хочу. Ничего не хочу, – быстро забормотал Селес. – Отстаньте. Уйдите. Я в нормальном состоянии. Мне нужно понять.
Рамар закатил глаза, всем своим видом демонстрируя, что упрямство пациента бесит его не меньше, чем все ранее упомянутое.
– Все, надоело! – Он схватил Селеса всеми механическими конечностями сразу, приподнял, слегка ушибив об днище корабля, встряхнул и прижал к полу. Селес издал такой громкий и яростный вопль, что Хаген подпрыгнул, а корабли загудели дуэтом. Не обращая внимания на дружные протесты, Рамар отобрал у соплеменника инъектор, быстро зарядил в него обе краденые ампулы и вколол их содержимое Селесу в шею, зацепив в спешке свищевое отверстие. Тот глухо зарычал и, улучив момент, изо всех сил ударил Психа лбом в подбородок.
– Вы спятили?! – всполошился корабль Селеса.
Рамар, продолжая крепко прижимать буйного пациента к полу, закрыл глаза и стал шумно дышать через нос. Судя по тому, что на губах у него выступила кровь, удар удался. Пациент упорно пытался высвободиться и рычал – этот утробный звериный звук не на шутку испугал Хагена, которому Селес с момента знакомства казался самым уравновешенным и рассудительным неочеловеком во Вселенной. В углу под хвостовой частью корабля было темно, и Хаген почти ничего не мог разглядеть.
– К вам можно? – заметив, что пыхтение и рычание постепенно затихают, спросил он.
Псих сделал последний глубокий вдох, открыл глаза, посмотрел на Селеса и с удовлетворением обнаружил, что у пациента содрана кожа на лбу. Селес тоже смотрел на Рамара, причем довольно осмысленно.
– А я ведь чуть не ускорился. – Псих ощупал языком зубы. – Ты как?
– Не знаю…
– Ты зачем мне врезал?
– Не помню…
Рамар довольно ухмыльнулся и разжал железные хваталки. Основательно помятый Селес, морщась, приподнялся на локтях.
– Как ты сюда попал? – спросил он, с подозрением глядя на Психа.
– Хаген Танеску! – крикнул Рамар. – К нам можно!
– …Я же оплатил курс? Оплатил. Что самое главное? Моя душевная гармония. Я и сказал, что если они сейчас же не отпустят меня посмотреть, что у вас тут происходит, – они посягнут на нее ну просто по самое не могу.
– Тебя отпустили без сопровождающих? – не поверил Селес. – Айю не отпускают…
– Так она на принудительном курсе. А я – сам пришел, сам ушел… Хотя сбегать из каюты было гораздо интереснее, но что я могу поделать, если они меня постоянно ловят?
– Мог бы заранее их проинформировать, что собираешься сбежать, и для душевной гармонии тебе необходимо, чтобы никто тебя не ловил, – усмехнулся Хаген. – Они бы тебя не только пропустили – они бы даже камеры везде выключили.
– Ну ты странный. Это же вообще неинтересно!.. – Рамар поморщился и осторожно потрогал челюсть.
– Я не хотел. – Селес тоже потрогал ссадину на лбу, которую теперь дополняла растущая шишка. – Извини.
– Вот теперь даже мне хочется посмотреть эту капсулу, – неожиданно признался Хаген. – Хотя, конечно, страшно…
– Я ее не смотрел. Я ее чувствовал. Все, что чувствовали они, все их мысли, всю эту… Я был ими всеми. Не мог выйти оттуда, потому что… меня просто не было…
– Да-да, – согласился Рамар. – Поначалу это просто потрясающе. Быть целым миром и каждым существом, которое в нем живет. Зато потом…
– Не надо, хватит про это.
– Ты как себя чувствуешь?
Селес на мгновение задумался.
– Нормально… Хочется спать, немного мысли путаются… И в голове играет какая-то… – Он пощелкал пальцами. – Какая-то мелодия, только вслушаться не получается.
– А кто-то говорил, что станет только хуже, – ехидно заметил Псих.
– Ничего подобного, – возразил корабль Селеса. – Это было просто закономерное опасение.
– Ладно. – Рамар сладко потянулся. – Пациент в практически здравом уме, капсулу я забрал – она, кстати, очень скучала по остальным, теперь они все страшно рады…
– Что в остальных? – тихо спросил Селес.
– Какой же ты упертый. Тебе мало?
– Мне достаточно. Я больше в жизни ни одной инфокапсулы не открою…
– Угу, как же, – сказал корабль.
– Просто расскажи… Что там?
– Война, – развел всеми конечностями Псих. – С первого и до последнего дня. Восемь инфокапсул взаимного истребления. Испепеленные леса, развороченные города… сожженные детеныши, самки с разорванным нутром, самцы, которым уже надоело каждый день кого-то убивать… Одни пытались убежать от войны, спрятаться, но их находили другие. Правители, конечно, сидели с умным видом в своих секретных бункерах, но потом дело доходило и до их нутра… И я тоже был ими всеми, – криво улыбнулся Рамар. – …Оригинальные пыточные механизмы, биологическое оружие выборочного действия, руки, ноги, головы, глаза, зубы, просто удивительно, сколько всего можно оторвать…
– Но почему? У них же почти получилось! Послы, переговоры, совместная стройка…
– Какие переговоры, когда главное – процветание вида? Сильного, высокоразвитого… и только одного. Они изучали друг друга, искали, куда ударить наверняка. Благодаря этим… культурным контактам визы вырастили свой вирус, или что это там было, чтобы сломать умные машинки арцев, а арцы изобрели какую-то жидкость, от которой ломались сами визы. Потом арцы, конечно, свою технику частично починили, да и среди визов оказались особи с иммунитетом – и понеслось…
– И ты видел все девять капсул?
– Нет. Если честно, вторую и седьмую я читал по диагонали… Ну давай, пожалей меня, я разрешаю!
Почти каждый раз после особенно сильных приступов Анна играла сама с собой в одну игру. Она придумала ее еще в детстве, и теперь игра уже казалась глупой и смешной, но для Анны превратилась в своего рода ритуал, который непременно нужно провести, чтобы вновь почувствовать себя здоровой. Игра называлась «Куда мы поедем, когда я вылечусь». В папиной комнате, над настольной панелью, можно было развернуть карту со всеми обитаемыми планетами, между которыми наладили постоянное сообщение. Анна наугад тыкала в нее пальцем, увеличивала выбранную планету, убирала мерцающее окошко с краткой информацией и начинала увлеченно придумывать, кому принадлежит этот мир, какие в нем обычаи и достопримечательности, чем он отметился во всеобщей истории и, что самое главное, – как ее там встретят и как она будет общаться с аборигенами: смущенно улыбаться, признаваться, что она здесь впервые и вообще посетила за всю жизнь всего две планеты, заказывать в гостинице для людей номер, каюту, герметичный шар, пещеру или ячейку с кроватью, пробовать местные блюда и любоваться древними зданиями, памятниками и природными красотами. Она старалась придумать все так, чтобы воображаемый мир был совершенно непохож на тот, к которому она привыкла, а его жители имели как можно меньше общего с людьми. И, конечно, воображаемые аборигены всегда были красивыми, добрыми и гостеприимными.
