– Все вышло спонтанно. Мы вообще помним все довольно смутно… Вероятно, последствия контузии.
– Вы беженцы?
– Да нет же. Просто путешествие вышло не из приятных. Понимаете, там… – Селес задумчиво указал на потолок, и Петерен послушно уставился туда. – Там, где мы жили раньше, далеко отсюда, была одна высокоразвитая технологически цивилизация. Не помню, как они себя называли, но в данном случае это не важно. Они решили вывести на орбиту своей планеты пространственные установки, чтобы открыть стабильные воронки для выхода на изнанку прямо там. Согласитесь, это было бы очень удобно – не добираться до ближайшей точки входа-выхода в космосе, а лететь куда угодно практически из дома.
Судя по выражению лица Петерена, он не был готов согласиться, более того – он, похоже, вообще ничего не понимал.
– Одна из установок взорвалась, началась цепная реакция…
– Вы взорвали?
– Нет! – Селес даже подпрыгнул от неожиданности. – Не знаю, из-за чего она взорвалась, но… в итоге образовалась сверхворонка, в которую, к сожалению, и провалилась планета. Она просуществовала недолго, а точки помельче еще оставались открытыми. Наши корабли не способны выходить на изнанку самостоятельно, и многие решили воспользоваться такой возможностью, пока воронки стабильны. И… и мы с кораблем в том числе, – Селес совсем растерялся, но решил, что рассказывать нужно до конца – может, тогда его наконец поймут. – Тоннели схлопнулись во время полета, и кто-то так и остался на изнанке, кого-то выбросило неизвестно где, и мы потеряли с ними контакт, а несколько тысяч симбиотических пар оказались в вашей части Вселенной. И вот с тех пор… мы здесь.
Толстяк покачал головой и углубился в анкету.
– Путано, но любопытно… Возраст?
Селес начал считать в уме, сбился и красноречиво развел руками.
– Много? – уточнил Петерен.
– Да.
– Имя?.. Ах да, вы представились. Пол?.. Ах да… – Толстяк постучал пишущей палочкой по столу. – Мужской, правильно?
Селес немного обиженно кивнул.
– Габариты… – промурлыкал Петерен. Он и сам чем-то напоминал многочисленных орбитальных котов. – Встаньте, пожалуйста.
Неочеловек послушно поднялся. Толстяк поводил руками в воздухе, беззвучно что-то бормоча, и с удовлетворенным видом сказал:
– Садитесь. Расцветка – белый с черным и коричневым… Кстати, вы бледноваты, со здоровьем все в порядке?
– Да… – рассеянно ответил Селес, рассматривая свои руки. Он никогда раньше не задумывался, какая у него расцветка.
– Цель визита?
– Научные изыскания.
– Прекрасно. Минуточку, посмотрю, нет ли ошибок…
Большой черный кот залез на стол, уселся прямо на анкету и посмотрел на Селеса в упор ничего не выражающими желтыми глазами. Похожие глаза, с постоянно меняющими размер зрачками, были у сынов Ожерелья Рео – но сами реонцы были, конечно, куда менее симпатичными.
– Не знаю, уместен ли этот вопрос… – Селес попытался оторваться от гипнотизирующего взгляда кота. – Но почему у вас принято жить на таможне целыми поколениями?
Брови Петерена стремительно взлетели вверх.
– Вы думаете, это таможня?!
– Да…
– Это… это аванпост нашей цивилизации! – Толстяк начал наливаться краской как спелый помидор. – Место, которое годами готовили для первого контакта! Мы жили и умирали здесь, мы ждали годами, десятилетиями, понимаете?!
Селес скинул кота со стола:
– Чего ждали?
– Вас!
Петерен отвел Селеса, безуспешно пытавшегося сопоставить только что полученную информацию с уже имеющейся, в большой круглый ангар, в центре которого высилось нечто, похожее на фрагмент гигантского прозрачного трубопровода. Вокруг него стояли те самые семь человек – бесцветные, неопрятные, располневшие от сидячей работы, бледные и невероятно счастливые. Среди них были две самки, и они утирали слезы, влюбленно глядя на Селеса и улыбаясь. Самый молодой работник станции, с длинными жидкими волосами и спелыми прыщами на лбу, подскочил к неочеловеку и, глядя куда-то вбок, прошептал:
– Можно вас потрогать?
– М-можно, – отпихивая очередного кота, согласился Селес. Юноша неприятно мягкой рукой прикоснулся к его запястью, отчего оммо немедленно покрылся мурашками.
Раздался громкий свист, стены помещения затряслись, и в прозрачной трубе, победно чпокнув, остановилась такая же прозрачная капсула. В ней стояли пятеро в военной форме. Размеры капсулы позволяли им разместиться там довольно комфортно.
– А вот и ваш эскорт!
– Что это?..
– Орбитальный лифт, – недоуменно покосился на него Петерен. – У вас нет орбитальных лифтов?
– Нет, нет… – Селес снова попятился. – Меня ждет мой корабль… Я же вам говорил, мы симбиотики, я не…
– Уважаемый инопланетный гость, вы можете спуститься к нам только на лифте. Простите, – толстяк развел руками, – но никакие корабли, кроме наших, не допускаются в атмосферу.
– Но я… Но вы же сказали, что я – первый контакт, как же тогда… какие тогда корабли?..
– Мы подготовились к любым обстоятельствам.
Солдаты обступили Селеса и стали ненавязчиво оттеснять его к капсуле.
– Но вокруг летает куча транспортников! – В неочеловеке неожиданно проснулась тоска по здравому смыслу. – Ваш материнский мир на другом конце Вселенной, вы сами – колонисты! Я получил приглашение сюда в ментальном поле! У вас есть корабли! Орбитальный лифт! Вы дали мне анкету! Как я могу быть первым контактом?!
– Мы очень хорошо подготовились, – довольно ответил Петерен.
– Оставайся у станции. Не спускайся на планету. Это… это какая-то ненормальная планета, они считают меня первым контактом. Я постараюсь побыстрее. Только не спускайся и не отключайся.
– Ты меня что, бросаешь?
– Нет, тут запрещено…
– Без меня, значит, развлекаться решил? Знаешь… Айа, пожалуй, была права!
– Айа?!
Селес бросился к прозрачной стенке лифта, который уже трясся и посвистывал, готовясь ехать вниз.
– Петерен! Петерен!
Толстяк подошел ближе. Судя по лицу, расплывшемуся в счастливой улыбке, его переполняли осознание важности момента и спокойная гордость за не зря прожитую жизнь.
– Петерен, сколько в ваших сутках условных?
– Что?
– Шиарийских! Сколько в ваших сутках шиарийских суток?!
Петерен неопределенно пошлепал губами.
– Что значит «шиарийских»? – спросил он.
Капсула засвистела, как закипающий чайник, и ухнула вниз.
