Потеряец отбежал от нас. Это было слышно по шелесту травы под его ногами. А отбежав, замер неподалёку, и спустя несколько секунд громко закричал.
— А мне человек денежку дал!
Так он и помчался по лесу, крича во весь голос. «А у меня денежка! Человек дал!»
— Сука, — выругался я вполголоса, ибо теперь между деревьев замелькали факелы, а голоса стали ближе. Ну и, конечно, собаки.
Бежать было бессмысленно, и остаётся только принимать бой. С такими мыслями я поудобнее сжал пистолет. А буквально через десяток секунд к нашему небольшому убежищу выскочили собаки, обложив со всех сторон, как лайки кабанчика.
Вскоре появилось и пятеро человек с факелами и во всеоружии. У них можно было различить тканые накидки-сюрко, сшитые из тканей гербовых цветов их хозяйки и надетые поверх кольчуг. В руках небольшие деревянные щиты, тоже разукрашенные на один манер. А у одной женщины лук, который она немедленно направила в нашу сторону.
— Кто такие? — грубо произнесла ближайшая воительница, кинув факел под ноги и доставая из-за пазухи боевой топорик.
«Рекомендация: не оказывать сопротивления. Большая вероятность гибели в случае боестолкновения».
Очнулась, сука. Про нежить система молчит, а сейчас тупые рекомендации даёт.
— Я ещё раз спрашиваю. Кто такие?
«Рекомендация: представиться паломником».
Я быстро глянул на Катарину, которая вжалась в дерево и водила пистолетом из стороны в сторону, целясь то в одну псину, то в другую. А к чёрту эти рекомендации. К чёрту эту субличность. Буду вырабатывать у себя новую привычку.
— А зачем я буду с тобой разговаривать, чернь! — тщательно проговаривая каждое слово, ответил я и включил фонарик, направив его прямо в глаза главной. — Отведи меня к своей госпоже!
Я надеялся, что мой голос не дрожит, как того требовал стиль поведения субличности. Надеялся, что и руки не дрожат от адреналина.
— Кто ты?! — закричала женщина.
— Неправильный ответ, — произнёс я, убирая пистолет в кобуру и доставая другую вещицу. — Я сказал, к госпоже!
«Нарушение рекомендации!» — вопил в моей голове синтетический голос.
А я вспоминал сейчас героев старых фильмов. Именно героев. И в данный момент лучше всего подходили голливудские блокбастеры. Пафосные и бесстрашные. А ещё мысленно повторял раз за разом: «К чёрту рекомендации. К чёрту субличность. Только бы получилось».
Прикусив губу, я сделал шаг вперёд и изменил фокусировку фонарика, отчего пятно света охватило половину поляны.
— Этот свет поглотит ваши души. И вы вечно будете прокляты. Вечно будете скитаться в ночи, как нежить. И если вы убьёте нас, то никто не сможет снять с вас проклятье.
Ещё шаг вперёд, и застыл посередине, глядя в глаза предводительнице.
— Кто вы? — неуверенно переспросила женщина. А я погасил фонарь, и тут же зажёг другой, от зажигалки. Он был как яркий светлячок, зажатый в кулаке. Вот разожмёшь пальцы, дунешь, и он улетит восвояси.
— Я сейчас разожму руки, и твоя душа растворится в лесу, обрекая тебя на вечные муки. Ибо не стоит злить халумари.
— Полупризрак, — раздался шепоток со стороны. — Точно, полупризрак.
— Душа, — с придыханием пробормотала вторая ратница, осеняя себя защитным знаком.
Я думал, моё сердце не выдержит такого напора адреналина и выдаст остановку от перенапряжения в течение тех долгих секунд, что предводительница нервно соображала над происходящим. А потом она вдруг упала на колени. Даже псы смолкли.
— Пресветлый господин, прошу, не проклинай. Пожалуйста.
Как же я вас, суеверных, люблю. Вот не повелась бы она этот блеф, не знаю, что со мной было. Ведь не со всеми мы в этом мире ладим.
— Веди к госпоже, — спокойно ответил я, шагнув мимо коленопреклонённой ратницы, хлопнув о накидку кулаком с зажатой в ней зажигалкой. Фонарик погас. — Возвращаю душу. Не благодари.
Глава 9
Дама сердца
Будь собран. Будь надменен.
Так я твердил сам себе под лай борзых собак, топот сопровождающих нас воительниц и частый повтор набившего оскомину системного сообщения: «Вы нарушили рекомендацию». Да в гробу видел все эти рекомендации, особенно от глючного компьютера.
«По инструкции вам полагается сдаться в плен и ждать прибытия спецотряда для освобождения», — выдал мне развёрнутую справку внутренний голос.
Да чихать я хотел на твои советы. Все считают, что рыцари нашего, что феодальные воительницы здешнего средневековья благородные, добрые и справедливые. Ага, если бы. Большинство из них, охреневших от власти и беззакония ничем от разбойников не отличались. Все, вплоть до королей и королев. Вся разница была в том, что одни работники меча и топора имели родословную и были приняты в круг знати, а другие вышли из простолюдинов. А пограбить могли и те и другие без зазрения совести. В истории полно тому примеров.
С такими мыслями я вышел на поляну, где горел большой костёр, в свете которого виднелось несколько лёгких колесниц. Да, именно колесниц, классических, как в Древней Греции, разве только с запряжённых в них поджарыми беговыми бычками вместо лошадей.
Боком к нам стояла женщина лет тридцати пяти в неплохих доспехах. Накидка-сюрко, сшитая из жёлтой и красной тканей, лежала на краю ближайшей телеги, а сама женщина задрала руки, дожидаясь, пока совсем молоденькая девчонка, скорее всего, оруженосец, хотя правильнее будет оруженоска, не развяжет шнуровку на боку кирасы, надетой поверх кольчуги. Кольчуга тоже была непростая, ибо в нижний ряд подола для красоты были вплетены кольца из медной проволоки. На земле аккуратно лежали уже снятые наплечники и шлем в форме полусферы без забрала, но с узорной полумаской и кольчужной бармицей, защищающей шею и нижнюю часть лица от скользящих ударов. Здесь же небольшой круглый щит с гербом и стёганный подшлемник.
«Биометрические данные в базе отсутствуют», — известила меня система, но это и немудрено, переписи населения здесь не проводилось. Однако, если судить по гербу, женщина была безземельной рыцаршей, служащей своему сюзерену за деньги. И это вполне понятно. За просто так только дураки и дуры служат.
Женщина пристально смотрела на меня, в то время как к ней подбежала посланная на разведку солдатка, та, чью душу я якобы хотел украсть. И она быстро зашептала что-то, показывая в мою сторону рукой.
Я оглядел поляну дальше. У костра разделывали тушу дикой козы, а чуть подальше рылись в сумках. И все при этом бросали на меня частые взгляды. А ещё дальше, почти скрываясь в темноте, на толстой ветке покачивались два висельника в грязных грубых одеждах.
Пока я стоял и размышлял, как поступить, нас взяли на прицел четыре широкоплечие лучницы, а щитоносцы, кто с топором, кто коротким копьём обступили по краям. Собаки бегали по кругу, изредка погавкавшая, но не нападая.
