Катрана поддела ногой уроненное копьё, подбросила слово жонглёрша фальшион, перехватила оружие и швырнула. Копьё вонзилось в спину драпающему павиану, отчего тот упал на землю, словно куль с мукой, и затих. И в этот миг наёмница поймала подброшенный клинок.
Рядом с ней закричала вдогонку Урсула.
— Вот вам под хвост, крысы трусливые!
Мечница плюнула вслед убегающим и устало опустила голову и руки.
Зато ни с того ни с сего закричала Катарина. Она выронила оружие, обхватил себя дрожащим руками. Казалось, её тело горело невидимым огнём и ей больно.
— Что с тобой?!
Я бросился к ней.
— Не трогай, не трогай, не трогай, — быстро забормотала она и начала расстёгивать ремни и пуговицы. На землю полетели ножны, пояс, кольчуга и одежда. Когда девушка осталась совсем голой, она так и стояла, осторожно прикасаясь дрожащими пальцами к коже, покрытой множеством мелких-мелких синяков.
— Ай-ай-ай, — лепетала она. — Больно.
Я ещё раз оглядел обнажённую храмовницу.
«Система, анализ произошедшего».
«Анализ завершён. Имеют место многочисленные микротравмы вследствие превышения допустимой на мышцы нагрузки. Возможные причины: воздействие психотропных препаратов; ваши галлюцинации на фоне стресса».
Ну, вряд ли это глюки, так что нужно помочь девушке. Я быстро открыл сумку и достал шприц-тюбик с обезболивающим.
— Потерпи. Сейчас легче станет.
С такими словами вогнал иголку в ягодицу девушки.
— Саскэ! — завопила Катарина со слезами на глазах, а потом самым натуральным образом зарычала. И хотя голосовые связки были не звериные, а человеческие, рык был жутковатый.
Я опасался, что огонь начнёт распространяться, но вместо этого он выжег небольшую, источающую струйки сизого дыма, чёрную проплешину и угас, уперевшись в голую землю меж сосен, ветер таки довёл пламя до леса и там затих. А остальное было настолько вытоптано беснующимися бабуинами, что загореться сложно.
Обезьяны скрылись и в воздухе повисла тишина. Самое время разобраться с разбойницами. Я вывалил на ладонь последние четыре патрона и начал выполнять норматив по снаряжению магазина. Действовать нужно быстро, пока не опомнились. Сейчас перезаряжу, быстро развернусь и пришибу тех, что с луками.
Потом уже можно браться за копейщиц. Может, Лукреция парочку придушит, всё польза будет. Остальные на совести Урсулы, так как Катарина пока не боец.
Да, именно так. Я щёлкнул затвором, приготовившись действовать. Начал обратный отсчёт.
— Ну вы и накрошили салатика к барбекю, — раздался за спиной возглас. Я устало, но быстро обернулся, увидев ещё одну группу вооружённых женщин, выходящих из леса. Все в кирасах и шлемах как у конкистадоров. У трети щиты и мечи, у трети пики, остальные с луками и мушкетами. Общим числом около трёх десятков. Да ещё и собаками.
— Да ну нахрен, — простонал я. Допрыгались. Этих точно завалить не сумеем.
Главная с цветастой накидкой и с большим пером на шлеме. На перевязи четыре пистолета. В руке палаш. Она упёрла руку в бок и озадаченно разглядывала побоище.
И снова тишина. Все просто стояли и глядели друг на друга.
И эту тишину разорвал вопль Урсулы.
— Тереза, старая ты корова! Щас расцелую тебя, моя родненькая! Мечница бросила на траву клинок, развела руки и радостно пошла навстречу главной.
— Да в зад меня и в перед! — раздалось в ответ. — С какого воза тут свалился этот мешок с небылицами?!
Глава 25
Мешок со сказками
— Я Лукреция да Бэль. Перст магистрата. С кем имею честь разговаривать? — сухо произнесла стоящая рядом Лукреция.
Я поглядел сперва на волшебницу, которая смотрела стеклянными от усталости глазами на главу только что прибывшего отряда. Магесса медленно моргала, но при этом старательно держала осанку и горделиво-невозмутимый вид, сложив ладони в замок и опустив их на уровень низа живота, ни дать ни взять, герцогиня. Царственный образ портили только капли крови, которыми забрызгано платье, обветренная и оттого треснувшая губа и исцарапанные руки. Подумалось, что именно такой должна быть сильная и независимая женщина — спокойная и рассудительная, знающая себе цену, а не прыгающая на площади с голыми сиськами с плакатом «все мужики — козлы». Ну, какой я козёл? Так, если с приставкой на выходные зависну и не побреюсь. Но это давно и неправда.
Потом мой взор задержался на Катарине, которая, шипя и морщась, надевала на себя поддоспешник поверх камизы. Подумалось, что плата за сверхсилу даже очень высока. Я бы не захотел такую. Хотя у меня другая цена. Месяц лежал под капельницей — всё наблюдали, будет отторжение гель-процессора или нет. А в затылке титановая пластинка с выходами служебного доступа. Пальцы сами собой потрогали два похожих на оспины шрама несколько повыше места стыка позвоночника и черепа, а потом легли на эфес заткнутого за пояс клинка.
Единственная кто сияла, как начищенная медная бляха, это Урсула, она крепко-крепко обняла прибывшую. Они выглядели очень похожими — обе не по-женски широкоплечие, мясистые, с морщинистыми, загорелыми и обветренными лицами, грубыми мозолистыми руками.
— Тереза да Шарлиз, шериффа Серебряных Холмов, — ответила женщина, высвобождаясь из объятий Урсулы.
— Спасибо, — тихо произнесла Лукреция и закрыла глаза, а потом слегка качнулась, словно вот-вот упадёт в обморок. Но всё же устояла, и положила ладонь на заколку своего плаща.
— Жрать хочу! И выпить! — закричала Урсула, возвращаясь за оброненным мечом. А когда наклонилась, охнула и схватилась за спину. — Кажись, потянула. Точно, жрать и спать.
— Подожди, сейчас с этими тайнами решу, — с ухмылкой ответила шериффа. Она вальяжно подошла к разбойницам, которые из охотниц сами стали дичью. Все глядели на стражу исподлобья, но ни убежать, ни драться не представлялось возможным.
— У-у-у, — протянула Тереза, поддев кончиком фальшиона подбородок главарки шайки. — Знакомые лица. Тебе мало клейма и колодок за кражу, так теперь разбоем решила заняться? Да ещё дурочек себе из батрачек нашла.
Шериффа задумчиво оглядела остальных разбойниц и взмахнула рукой.
— Верёвку!
— Тереза, слушай… не надо. Я больше не буду. Небесной Парой клянусь, — затараторила главарка.
— Ты уже раз клялась святыми именами, — прошипела Тереза, надавив на клинок, отчего по грязной шее потекла струйка крови.
— Ну, Тереза, пожалуйста, не надо. Я штраф выплачу. Большой штраф. Мне за этого халумари задаток дали. Три золотых. Я всё отдам.
Судя по брошенным на главарку хмурым взглядам, подельницы явно не в курсе о золоте. Наверняка кучку меди им пообещала.
