Пока я с интересом осматривала хранилище, «герой» изучал меня. Судя по одобрительному взгляду, прикид оценили по достоинству. День прошёл не зря, да. Я тоже не постеснялась рассмотреть того, кто столько ночей не давал мне спать. Как же похож-то, зараза… Или я так на него похожа? Мы почти одного роста, с похожим разрезом глаз, формой носа, губ и ушей… Да он даже возрастом под меня косил. Хотя ему, должно быть, лет — как моим родителям. Если не больше.
Он снова показал мне большой палец и что-то сказал. Я нахмурилась. Странный каркающий язык и ни одного понятного слова… Парень посмотрел на меня внимательно и взялся писать. Разговор глухого с немым… Но написанное я худо-бедно понимала. Прозрачное сияние зарябило, складываясь в слова. Очень простые и почему-то приятные.
«Рад тебе», — «Шурик» приблизился и снова заулыбался.
А моя вредная натура всё испортила, сведя смысл к эгоистичному. Конечно, столько лет ждать возможности отдать долг и освободиться… Я бы тоже радовалась. Впрочем, он же не в курсе, что я собираюсь повторить «радость»…
«К инициации я не готова. Давай потом? Её можно отложить на время?» — написала воздухом. Перечитала и насупилась. Нет бы глазки построить и очаровать, «свидание» же… Сначала по лбу правдой, а потом думай, куда все разбежались?..
Парень глянул мне за спину и уточнил:
«Из-за него?»
Я обернулась. Тень высокой тощей кляксой притулилась рядом и глупо таращила зелёные глазищи. Сердце знакомо кольнуло болью. Я тихо шмыгнула носом и кивнула «герою». А он удивил. Задумчиво посмотрел на моего случайного «спутника» и заметил:
«Возможно, ты права. Это ключ к правде. И он слишком слабый, без подпитки не уцелеет. Инициация оборвет нити и уничтожит».
И шагнул к тени. Та шарахнулась в сторону и неуклюже попятилась. «Шурик» остановился и уставился на тень так, словно что-то видел. Что-то важное, ускользающее от моего немагического взгляда. И рассмотрел искомое. Повернулся ко мне и написал:
«Он не рожденный».
— Ч-чего? — не поняла я.
«Не рожденный, — парень нахмурился, подбирая нужные слова. — При рождении он был другим. С другой силой. Вообще без неё сначала, а потом подсадили. И… сделали другим. И дух изменился, и сознание, и сила», — и посмотрел на меня проницательно.
Сделали… другим? Валик… искусственный?
«У нас полуденные так тени творят, — пояснил мой собеседник. — Привязывают к себе огрызок чужой силы и напитывают его своей, заставляя меняться. Меняя саму суть. Выращивая из низших серединных или высших существ».
Я нервно заправила за ухо прядь волос.
«В нём всегда жил защитник из низших», — сказала Ауша.
Выходит, что этот маньяк меняет именно сущность. Не выгоняет защитника, а меняет его по своему усмотрению… Сердце снова кольнуло болью. Чёрт, Валик… Вот откуда в нём «вдруг» взялся агрессивный серединный… Измененный низший. Однако этот маньяк… гад находчивый.
«Высшего хотел сделать, — парень вновь придирчиво изучил тень. — Почти получилось. Но сущность в нём была слишком слабой. Ему не хватило сил измениться. До серединного еле дотянул. Смотри, он весь в шрамах».
Конечно, низший Валика три дня от смерти спасал, пока его искали по всем окрестностям… Никаких шрамов я, конечно же, не увидела, но на слово «Шурику» поверила. Полностью и безоговорочно.
— Вась, а давай закругляться? — шепнуло на ухо.
Позабытый Муз сидел на моём плече, по-прежнему цепляясь за косу, тише воды ниже травы, и… дрожал.
— Ты чего трясешься? — я покосилась на «творческую субстанцию». Она… светилась. Горела яркой синей звездой.
— Здесь… много информации, — он сглотнул и поёжился. — Очень мощные потоки. Как два пальца в розетку… — и, вздрогнув, засиял ярче прежнего.
«Герой» наблюдал за нами с интересом. Мышка не появлялась, но пару раз казалось, что я вижу над чужими плечами костлявые лапы. Длинные когтистые пальцы бережно расправляли складки плаща, и глаза парня сразу же проницательно щурились, вспыхивали внимательным любопытством. Словно он ещё писал историю, словно ему нужны были детали наших с Музом образов.
«И тебе придётся писать дальше, — он улыбнулся, заметив мой настороженный взгляд. — Пока не пройдёшь инициацию, наша связь не прервётся. Историю нужно продолжать, пока не закончим дело. Запоминай необходимое. И уходи. И… возвращайся. Я подожду. Ради окна в Полночь…»
Я тоже улыбнулась. Конечно, он же пишет мою жизнь, ещё бы ему не знать мои мысли… Я, правда, его мысли читать не могу, но у меня и инициация не пройдена, и опыта нет. Кстати, о птичках…
— А что ещё дает инициация, чем она важна? — спросила вслух, но мой собеседник понял.
Кивнул. И показал. Мелькнули костлявые руки, хлопнули крылья плаща, вспыхнули ядовитой сиренью глаза, на правую половину лица наползла тень, и парень неуловимо изменился. Левая половина тела осталась прежней, а правая — мутировала в женскую. Со всеми необходимыми признаками. Включая красное платье и французскую косу через плечо. И мою половину лица. Только правый глаз по-прежнему горел сиренью. Я сглотнула. Крыша, ни-ни…
«Без инициации ты наблюдаешь со стороны и записываешь то, что говорят, — пояснил он. — А получив имя, становишься тем, о ком пишешь. И чувствуешь героя, читаешь его мысли, проживаешь его жизнь. Прошлую, настоящую или будущую — неважно. Важно, что ты держишь историю в руках, а не она тебя. Важно, что она быстрее пишется. И быстрее протаптываются тропы, быстрее находятся двери».
И он вновь стал собой. А Муз тихо кашлянул:
— Домой?..
Пол дрогнул и начал проседать.
«Сохрани дар, — серьёзно попросил «герой» на прощание. — Обязательно сохрани. И дар, и себя. Наши семьи всегда помогали друг другу, и мы ещё многое можем сделать. И друг для друга, и для поколений будущих писцов. Обязательно сохрани дар».
Я кивнула и покраснела под доброжелательным взглядом. Да-да, история повторяется. И мне очень перед ним стыдно. Но не за кровожадные намерения, как ему было стыдно перед бабушкой, а за собственную глупость и недальновидность. Парень понимающе ухмыльнулся и опять показал мне большой палец.
«До встречи».
И пол исчез. Напоследок мигнуло и погасло сияние. Короткое мгновение полёта, опустевшее правое плечо, и мои ноги вновь коснулись пола. В очень знакомом кабинете. Выключенные компьютеры, полутьма и окно. Которого в нашем проходном рабочем кабинете быть не должно. И полная луна. Которой по календарю тоже быть должно. И…
— Зря отказалась от инициации. Зря, Вась.
…и зелёная сущность, которой тоже быть не должно, сгребла меня в охапку. В голосе — укор, а в потусторонних глазах — благодарность.
— Почему зря? — я крепко обняла его в ответ.
— Ты чем слушаешь? — опять укор. — Или слышишь, но выводы не делаешь? Ты можешь становиться тем, о ком пишешь. И получать его силу. Пока история пишется, вы делите не только жизнь, но и способности. Все, вплоть до магии.
