По мраморному полу девушка бросилась через зал, а затем вверх по лестнице. Она так спешила, что не сразу заметила человека, который спускался вниз. Сделав еще пару шагов, она подняла глаза и встретилась с вопрошающим взглядом лорда Линча.
– А, вот вы где, мисс Уорнер! Я заходил в детскую справиться о ребенке, но не застал вас.
Глаза его скользнули по ее волосам, разорванной блузке, и Карина с ужасом вспомнила о своей стычке с сэром Перси.
– Где вы были? – резко спросил лорд Линч, и в голосе его зазвучали неизвестные ей доселе ноты.
Девушка мучительно искала слова ответа, но ощущала только какое-то странное оцепенение и пустоту. От выпитого же коньяка все чувства ее обострились, поэтому она как будто прочитала мысли лорда Линча.
– Боюсь, что здесь, вдали от лондонских развлечений, вам покажется немного скучно, – сказал он, и голос его, полный злой иронии и сарказма, прозвучал, как удар хлыста.
И как бы в ответ на оскорбительный смысл слов лорда Линча, на ледяное презрение в его глазах, в Карине взыграла присущая ей с детских лет гордость. Исполненная гнева, она какое-то мгновение не могла говорить. А потом, дрожа от негодования, почти выкрикнула:
– Как… как вы смеете думать обо мне подобные вещи?! Меня попросил спуститься вниз лакей. Он передал мне, что вы потребовали моего присутствия в библиотеке. Однако вас там не было, и я считаю нестерпимым подвергаться в вашем доме насилию со стороны одного из ваших гостей, выслушивать его гнусные предложения и сносить еще более гнусные авансы!
Ошеломленный страстным выпадом Карины, лорд Линч слегка попятился.
– Кто посмел вести себя подобным образом?
– Думаю, вы прекрасно знаете, кто из ваших друзей способен на это. Пожалуйста, позвольте мне пройти.
Карина прошла мимо лорда Линча, высоко держа голову, несмотря на неприятное чувство, что волосы начинают рассыпаться по плечам. Пока он мог ее видеть, она заставляла себя идти спокойно, но, оказавшись вне поля его зрения, стремительно побежала и, ворвавшись в свою спальню, бросилась на кровать.
Только здесь, вдали от всех, она дала волю слезам. Она плакала, как ребенок: слезы потоком лились из глаз, а все тело сотрясалось от рыданий.
Когда слезы иссякли, Карина встала и, всхлипывая, подошла к туалетному столику. С ужасом увидела она в зеркале свои покрасневшие глаза и струившийся по плечам великолепный каскад золотых волос.
"И что он обо мне подумает?" – задала она себе вопрос и сама же на него ответила: ее не волнует ни его, ни чье-либо еще мнение.
"Я должна уехать отсюда", – была первая мысль. Однако уже в следующую минуту Карина знала, что не может оставить Дипу, не может вот так просто отказаться от этой работы, которая в какой-то степени была и ее собственным спасением.
Девушка подошла к окну и залюбовалась мирным покоем сияющего озера и вековых деревьев позади него. Неужели только вчера она, полная надежд, отправилась на поиски работы? Могло ли все это произойти так быстро? Она вспомнила, как раньше, когда жила еще дома, всегда думала, что с ней никогда ничего не случится, что жизнь ее будет протекать мирно и покойно, пока в один прекрасный день не появится человек, которого она полюбит и которому отдаст свое сердце и доверит судьбу.
Реальность оказалась совсем другой!
Она была одна, совсем одна в странном, зловещем замке с людьми, про которых можно было сказать, что каждый следующий из них – еще более ужасная и темная личность, чем предыдущий.
Как они все ей отвратительны: сэр Перси с его мерзкими предложениями, лорд Линч с его непостижимым отношением к жене и даже к матери, их друзья – дерзкие кокетливые женщины и пресыщенные мужчины!
– Ненавижу их! – в отчаянье воскликнула она и тут же осеклась: чувства ее не имели никакого значения ни для кого из них.
В том, что сэр Перси искренне полагал, что она поедет с ним, Карина видела свою ничтожность. Он был уверен, что оказывает ей честь, предлагая быть его любовницей, пока она не наскучит ему. Он, очевидно, привык к тому, что подобные предложения охотно принимаются. Так как же ей, Карине, убедить этого человека, что говоря «нет», она именно «нет» и имеет в виду?!
– Наверное, мне лучше уехать, – сказала себе девушка.
Но куда она может податься? С десятью фунтами в кармане далеко не уедешь. Даже если ей удастся найти другое место, будет ли оно лучше теперешнего? Наоборот, оно может оказаться гораздо хуже!
По крайней мере, здесь, в детской, она была предоставлена сама себе. Не было ни любящей мамаши, которая докучала бы ей, ни властной истеричной няньки, желающей отдалить от нее детей.
– Я останусь, – вслух произнесла Карина, – и не позволю им нанести мне поражение.
Она налила воды в фарфоровый таз и умылась. Затем аккуратно собрала волосы на затылке, пытаясь уложить их шелковистую массу в строгий пучок, подобающий ее положению. Однако кудри все время выбивались из прически, и как ни старалась Карина пригладить их, они так и остались виться вокруг лба.
Кончив воевать с непокорными завитками, она переменила блузку и надела на тонкую талию пояс с блестящей серебряной пряжкой, который достался ей от матери.
Из комнаты Дипы послышались какие-то звуки. Войдя проведать ребенка, Карина обнаружила, что он проснулся, а беспокоивший его жар прошел. Мальчик был полон желания бегать и прыгать, но она удержала его в кровати, пообещав почитать.
– Вставать, – запротестовал мальчик. – Дипа хотеть вставать.
Карина потрогала лоб и руки ребенка, они были прохладные. Вряд ли ей удалось бы сейчас заставить его подержать градусник, поэтому она решила пока температуру не мерить.
– Я принесу тебе чая.
– Вставать, – повторил Дипа, и не успела Карина удержать его, как он уже выскочил из кровати и в одной ночной рубашке начал скакать по комнате.
Девушка рассмеялась, стала ловить его и, схватив в охапку, заставила вернуться в постель. Потом принесла поднос с чаем и предложила устроить пикник.
Это было незнакомое слово, и когда Дипа понял, что оно означает, охотно принял участие в новой игре, с аппетитом поглощая сэндвичи с медом и печенье, хотя пиршество это отнюдь не улучшило вид простыней.
– Теперь кататься на лошадка, – предложил мальчик, покончив с чаем.
Карина отрицательно покачала головой и принесла ему коробку с игрушечными солдатиками, которую нашла в шкафу в детской. Солдатики были изрядно потрепаны, словно ими играли много-много раз, и перед ее глазами предстал лорд Линч мальчиком, выстраивающий этих солдатиков в шеренги на полу и вместе с братом разыгрывающий целые баталии.
Непросто было представить лорда Линча таким же непослушным ребенком, как Дипа. Может, когда в замке были дети, он представлял собой более счастливый уголок и не был таким мрачным и таинственным, как теперь, когда тихие длинные коридоры и пустые детские таили какую-то печаль?
