Мадам Берс ушла. Кея сидела, молча, разглядывая странные завитушки, складывающиеся в слова и предложения.
— Вот оно! Мы почти разгадали! — Внезапно воскликнул Грегор. — Тут упоминается слово, похожее на наше «азги».
— Азги? — Кея вздрогнула. Вот уж кого не надо поминать.
— Что ты знаешь о них? — спросил муж.
— Только то, чем пугают детей. — Кея зябко поёжилась. Ей стало не по себе.
— Хочешь, я расскажу про них? Или ты боишься? — Глухой голос мужа странно успокаивал, но слушать про азгов не очень то хотелось. Хотя… Она подвинулась ближе к столу, потом вздохнула и сказала:
— Давай. Они ведь важны для разгадки тайны драконов.
— Я думаю, что даже очень важны, — муж улыбнулся и поправил очки, а потом продолжил. — Слушай. Тогда же, два столетия назад, когда из Айларии исчезли драконы, появились азги — огромные змееподобные существа. Голова и половина тела у них змеиная, торс же покрыт шерстью и заканчивается двумя ногами с копытами и лошадиным хвостом. Никто не знает, откуда они взялись, но отрицать их существование было невозможно — они возникали перед одинокими путниками, словно из ниоткуда и потом исчезали вместе с ними. И путников никто и никогда больше не видел. Началась паника. Люди стали бояться выходть из своих домов. Однако постепенно всё успокоилось. Азги появлялись очень редко и нападали только на одиноких и несчастных людей. Тогда же возникли легенды, что они питаются унынием. Никто не знает — достоверны ли эти легенды, потому что никто и никогда, увидевшись с ними, не возвращался обратно. Сначала азги могли появляться где угодно, но потом выбрали своим местом жительства южную Ирзадию. И плодородная ранее страна, сейчас почти опустела. Но уже много лет никто не встречал азгов, а люди перестали пропадать. Ещё в летописях встречается другое название азгов — проклятый народ. Их язык якобы сроден с драконьим языком (по крайней мере, так написано в свитке, который я переводил) и похож на змеиное шипение. Его слышно издалека. Какую тайну хранит их племя — неизвестно.
Грегор вздохнул и закончил рассказ. Кея очнулась. Было завораживающе жутко слушать про азгов, которыми пугали детей, и в то же время неимоверно интересно.
— Так какое же отношение они имеют к нашим драконам? — Она улыбнулась Грегору и получила улыбку в ответ. На душе стало чуть-чуть, но легче. Она подумает обо всём… завтра.
* * *
Утро наконец-то выдалось чудесным. Кея даже улыбнулась, взглянув в окно. Словно и не было вчера серого неба и потоков воды, лившихся с него. Ярко светило солнце, а на тропинки сада ложились и таяли маленькие снежинки. Их было много, так много, что растаять успевали не все, и скоро весь сад оделся в белые пушистые одежды. Это было так замечательно, что Кея на мгновенье даже забыла о своём вчерашнем открытии и закружилась как ребёнок в восторге по комнате. А когда остановилась — на неё стоял и смотрел Грегор, смотрел так красноречиво, что восторг в его глазах не смог бы заметить разве слепой. Наверное, он стучал, а она не ответила и он решил войти. Как неловко вышло! Кея покраснела, улыбка сошла с её лица. Что же ей делать со своим собственным мужем? Наверное, в первый раз она порадовалась, что Саймон далеко и с облегчением вспомнила, что следующее письмо от него придёт не раньше чем через несколько дней.
— Кея, — тот же глухой голос, который всегда заставлял её волноваться, вывел из раздумий. — Доброе утро. Я хотел пригласить тебя на прогулку, если ты не против. Мне так обычно легче думается. И погода такая прекрасная.
Грегор улыбнулся и ласково посмотрел на неё. Его улыбка причиняла Кее боль. Знал бы он, что этот всё фальшь! И сидение в библиотеке, и улыбки, и разговоры — всё это лишь для того, чтобы потом уйти, бросить его в одиночестве и тоске. Зачем он влюбился именно в неё? Ведь из всех людей, которых она знала, ему она меньше всего хотела сделать больно. Кея вдруг представила, как убегает с Саем в их новый дом — свадьба, хлопоты, заботы, любимый рядом и… Разве она сможет быть счастлива, зная что где-то, в одиночестве, беспомощный как ребёнок, грустит над своими книгами Грегор? Подумав о нём, она испугалась и невольно прижала руки к груди. Сердце снова забилось быстрее. Они друзья, они просто друзья, они могут остаться друзьями…Она хотела сама поверить в это и не могла, чувствуя, что Грегор не сможет довольствоваться ролью друга семьи, изредка наведываясь к ним с Саймоном. Но что же ей делать?
— Кея, ты плохо себя чувствуешь? — Голос раздался совсем рядом. Она подняла голову. Грегор стоял, возвышаясь над ней. Она доставала ему едва до груди. Он робко дотронулся до её руки. Кея не отдёрнула её, а потом выговорила с трудом, то бледнея, то красней (какая же это пытка!)
— Нет, вовсе нет. Сейчас я оденусь и спущусь в сад.
— Хорошо, я буду ждать тебя, — муж поправил очки, знакомым жестом, потом развернулся и вышел из комнаты.
Она плотно закрыла дверь и прижалась к ней лбом. Захотелось разрыдаться. С кем поговорить? Кто может понять её? Кея не знала. Стоило ей закрыть глаза — перед ними возникала нескладная фигура мужа. Образ Саймона почти стёрся. А ведь прошёл едва только месяц со дня свадьбы, когда она его видела в последний раз. Что с ней творится? Кея провела рукой по глазам, и, вздохнув, постаралась забыть обо всём. Она подумает об этом позже.
Через несколько минут, она бьла уже в прихожей и, взяв свой плащ, присоединилась к Грегору. Первый нетронутый снег приятно скрипел под ногами. Они молча дошли до беседки. Кея подняла глаза и ахнула:
— Как красиво! — Снег искрился и переливался на солнце, больно слепил глаза, и из этой белезны величаво и красиво выступала беседка, как ладья в белом море.
— Да, очень! — Грегор подслеповато сощурился. Наверное, ему больно было смотреть на снег. На лбу его проступили морщины. Кее безотчётно захотелось подойти и, проведя рукой, разгладить их. Ей странно тяжело было видеть морщины на его лице. — Эта беседка стоит здесь очень давно. Она старше меня и старше моего отца. Говорят, прадед построил её, но точно сказать не могу. О своих родственниках я, увы, знаю меньше, чем о драконах.
Кее показалось, что тень набежала на лицо мужа, когда он заговорил о родственниках. Да, какие-то слухи (не считая того, что содержалось в письме Сая) до неё доходили. Что-то о том, что отец Грегора был человек жестокий и развратный, и что они не ладили с детства. Но что было на самом деле — знал, наверное, только Грегор.
А снег всё шёл и шёл. Но унывать не хотелось. И говорить тоже. Наверное, муж испытывал что-то подобное, потому что тоже просто шёл, молча, наслаждаясь солнечным днём. Стало вдруг легко и ясно, гнетущие мысли отодвинулись далеко-далеко, словно ничего и не мучало её. Она остановилась и подставила лицо искрящимся снежинкам, с наслаждением глядя в ясное небо. Потом снова опустила голову. Грегор подал ей руку, а она вложила в его — свою. Они бродили так почти до обеда, не испытывая никакой неловкости от своего молчания.
Потом, после обеда, Кея присоединилась к мужу в библиотеке. Лёгкое радостное настроение не исчезло, вопреки всем доводам рассудка. И даже азги уже не пугали. Она верила, что ещё немного, и Грегор сможет полностью расшифровать послание драконов, ещё немного и всё как-то устроится само. Может быть, его влюблённость сможет перерасти в крепкую дружбу и тогда… Тогда не будет так больно радоваться жизни с Саем. Хотя ни один день ещё не дарил ей столько покоя и тихой радости, как сегодняшний.
