Гвардейцы сражались из последних сил, едва сдерживая бунтовщиков. Но вот Дениз пошатнулся, и Грегор ахнул, увидев, как быстро разрастается на его белоснежном мундире кровавое пятно. Бунтовщики восторженно закричали и ринулись вперёд, сметая сопротивление последних гвардейцев. Дядя отошёл от окна:
— Грегор, револьвер при тебе? — спросил он будничным голосом, но Грегор слышал, как едва уловимо дрожал его голос.
— Нет, — он покачал головой.
— У меня есть, — откликнулся Друфарс. Он позвал дворецкого и приказал ему принести револьверы.
— Нужно забаррикадировать дверь! — Друфарс молча кивнул, соглашаясь с Андриусом. Терять было нечего. Они втроём смогли подтолкнуть старый скрипучий комод к двери. Черный ход был запечатан ещё вчера. Дворецкий принёс револьверы. Грегор медленно вздохнул, унимая дрожь в руках, а потом поднял револьвер. Когда-то он умел стрелять. Что-ж, это умение ему сейчас пригодится. Грегор медленно вернулся обратно в гостиную, ощущая, как колотится сердце. Счёт шёл на секунды. Где же они, азги их забери?!
Когда раздался грохот, и парадная дверь затрещала под напором бунтовщиков, он закрыл глаза. О, Творец, пусть его убьют поскорее! Ожидание смерти было страшнее самой смерти. Они втроём вышли в коридор, отсчитывая секунды до того, как разъярённая от крови толпа, ворвётся в дом. Ещё мгновенье и… Бунтовщики внезапно отступили. За дверью воцарилась странная, пугающая тишина. Андриус сделал знак рукой, призывая к молчанию и они, стараясь не шуметь, дружно вернулись в гостиную, где снова приникли к щели, в надежде узнать, что отпугнуло бунтовщиков. Но задний двор был пуст. А вот сад внезапно наполнило ржание коней и сухой треск выстрелов. Грегор посмотрел на дядю, а потом они, не сговариваясь, почти побежали в комнату, чьи окна выходили на сад. И там молча приникли к щели в ставнях. Помощь всё-таки пришла, когда её совсем не ждали. В сад въезжал отряд гвардейцев, и конца ему не было видно.
* * *
Из трактира их карета выехала ранним утром. Ещё было темно и кучер правил осторожно. Дорогу освещал фонарь на облучке. Алисия уверяла, что выехать в такую рань будет безопаснее всего, а Кея думала, что если кто-то и захочет их выследить, то лучше знака, чем света фонаря в темноте, и не придумаешь. Но она молчала. Кузину был искренне жалко. Она выглядела так несчастно! Кея вздохнула и отвернулась, чувствуя, как её смаривает сон. Она ничем не могла помочь Алисии. Ей бы попытаться разобраться с собственной жизнью… Чуть она оставалась наедине со своими мыслями, тут же наваливалось уныние, такое беспросветное, какого не было даже в том страшном сгоревшем доме. Тогда она верила, что мужу есть до неё дело, что он ищет её, а теперь… И вот эта правда, что она никому не нужна, что всё, чем она жила, оказалось лишь иллюзией, давила её. А ещё, она не признавалась даже себе, но чувствовала, что любовь к мужу никуда не делась, не исчезла после этого письма. Она стала только глубже, но каждая мысль о нём причиняла боль. Кея представила, что он там один, в городе, захваченном бунтовщиками, и ей становилось по-настоящему страшно. Только бы с ним ничего не случилось, пожалуйста!
Они молчали. Алисия то дремала, то читала какой-то дешёвый роман в затёртой до дыр обложке. Кея была уверена, что кузина таскает этот роман с собой повсюду, не прочитав, наверное, и четверти книги. Сама же она пыталась дремать, но мысли упорно не давали ей заснуть. Вчерашнюю ночь она провела без сна. После разговора с кузиной стало легче, но ненадолго. Как же ей поступить? Кажется, она всё-таки забылась, потому что когда очнулась внезапно, обнаружила, что солнечные лучи проникают через окно в карету. Сегодня был, наверное, первый солнечный день. Скоро их станет всё больше и больше. Да и как же иначе — скоро уже весна. Алисия выглянула в окно.
— Долго ещё до Арстона? — спросила её Кея.
— Прилично. Благо дорога пока неплохая. Скоро должна стать хуже. Это мы ещё быстро едем. Обычно я дня за четыре добиралась до монастыря. А сейчас пошёл только второй день нашей дороги. Жалко здесь нельзя остановиться — самый опасный и безлюдный участок дороги, по крайней мере, сейчас. Придётся ночевать в карете. Думаю, ночь без сна Гарри спокойно выдержит.
— Как же ты путешествуешь по таким дорогам без охраны? — с содроганием спросила Кея, выглянув в окно. Безлюдный пейзаж пугал. Было в нём что-то зловещее.
— Я сама себе охрана, — усмехнулась Алисия.
Кея только пожала плечами. Она бы никогда не решилось на такое путешествие в одиночку, по своей воле. Впрочем, выбора у неё не было ни сейчас, ни тогда, когда она, попрощавшись с Ласси, двинулась в сторону Гарлетона. Там её дом и её муж.
Они опять замолчали. Кузина опять раскрыла свой роман, а Кея задумалась о своём будущем. Внезапно её мысли прервали странные крики. Она выглянула в окно и тут же откинулась назад, прижав руку к груди. Они проезжали равниной, заросшей мелким кустарником и небольшими деревцами. Вдруг из-за этого кустарника повыскакивали люди, страшные, нелепо одетые, вооружённые вилами, топорами, а кое-кто и ружьями. И их было очень много. Крик застрял у Кеи в горле. Кучер хлестнул кнутом, увидев опасность. Лошади побежали во всю прыть. Карета опасно закачалась. Алисия посмотрела в окно и злобно выругалась, а потом открыла сумочку и начала спешно там что-то искать. Через несколько секунд на свет появились два револьвера.
— Ты знаешь, у моего мужа были странные пристрастия, так что я привыкла всегда держать при себе оружие.
При её словах, Кея вздрогнула. Слава Творцу, что ей повезло с мужем! Но неужели Алисия будет стрелять в людей, пусть они и бунтовщики? Даже представить такое было страшно. Тем временем кузина снова посмотрела в окно.
— Нам не прорваться, — сказала она словно самой себе, — хотя есть небольшой шанс… Их слишком много, и они всё прибывают. А дорога началась плохая, Гарри не может ехать быстрее. Видимо, бунтовщики давно уже сидят здесь в надежде поживиться чем-нибудь вкусненьким. Ну, ничего, мы им устроим!
Кузина взяла револьвер и высунулась в окно.
— Ты будешь стрелять в них? — вырвалось у Кеи, прежде чем она успела обдумать сказанное. Алисия скривилась.
— Не будь такой трусихой. Думаешь, они пощадят тебя, если захватят карету? Да смерть от пули тебе просто раем покажется!
Кея вздрогнула и сжала губы, молясь о том, чтобы не потерять сознание прямо сейчас, в карете. Она не могла, не умела быть такой как Алисия. Кузина, похоже, совсем не волнуется. Та перезарядила револьвер. Шляпка слетела, локоны выбились из причёски и упали на гладкий лоб. Даже в свои тридцать с лишним лет, она была красивее, чем Кея, особенно сейчас, правда какой-то своей, пронзительной красотой.
Внезапно раздался выстрел где-то совсем рядом с ними. Кея вздрогнула и вжалась в сидение. А потом она услышала глухой стук, словно что-то тяжёлое упало на крышу кареты. Кузина выглянула в окно, прицелилась и выстрелила.
— Готов, — сказала она. Потом прислушалась к чему-то. Карета начала замедлять ход. — Плохо дело. Кажется тот бунтовщик с ружьём, которого я только что убила, всё-таки достал Гарри. А это очень плохо. Я не смогу править каретой и стрелять. Ты хоть раз в жизни стреляла?
