Она пожала плечами.
– Ты довольно сильно ударил меня пару раз в том храме в Берабеске.
Она забрала у меня ордер.
– Но не забивай этим свою хорошенькую головку, картёжник. Королева сейчас очень занята новым договором между Даромом, Берабеском и территориями джен-теп. Я уверена, она скажет несколько крайне лестных слов на твоём суде.
– Моём суде?
– Тебе понравится магистрат. Милый парень. Ну, полагаю, он скорее один из тех «судей-вешателей», о которых ты слышал, но он должен мне пару услуг. Возможно, мне удастся убедить его приговорить тебя к одному-двум годам домашнего ареста.
– Тебе действительно нравится твоя работа, не так ли?
Ториан похлопала меня по груди.
– Арестовывать никчёмных шулеров и выслеживать беглецов? А кому такое не понравится?
– Ты же знаешь, что этот бред про «домашний арест» не прокатит, верно?
– Да? Почему же нет?
– В-первых, потому что даже если ты добьёшься, чтобы какой-нибудь нечестный магистрат вынес приговор, я всё равно останусь королевским наставником, пока королева не передаст моё заявление об отставке своему двору, поэтому любой приговор будет автоматически смягчён. А если он и не будет смягчён, королева издаст указ о помиловании. Кроме того, – добавил я, поднимая двухдюймовый нож, который стащил у Ториан из кармана, – я изгой. Мы довольно хорошо умеем выкручиваться.
Она вздохнула.
– Полагаю, так и есть. С другой стороны, на этот случай у меня есть план.
– Не хочешь им поделиться?
Она опёрлась локтем на мою грудь, не обращая внимания на то, что я застонал от боли. Странно, но мне очень понравилось то, как она на меня навалилась. Она наклонилась ближе, и вскоре я уже смотрел в сапфиры её глаз, ощущал на вкус её дыхание. Я почувствовал, как её пальцы переплелись с моими.
– Видишь ли, когда я сказала, что ты будешь под домашним арестом, я не уточнила, в чьём именно доме.
– Маршал? Ты пытаешься меня загипнотизировать?
– Не могу сказать наверняка. А получается?
– Немного.
Подняв ту руку, которой меня не держала, Ториан прикрыла мне глаза.
– Ну вот, так лучше. Я ведь не могу загипнотизировать тебя сейчас, правда?
– Ториан…
Её губы нашли мои, и тысячи болей и мук проиграли в борьбе за моё внимание. Было что-то дикое в этом поцелуе, отчего мои руки захотели притянуть Ториан ближе. Ощущение её пальцев, скользящих в моих волосах, пробудило во мне то, что (как я всерьёз ожидал) могло быть утеряно из-за ран, травм и сердечной боли.
– Прекрати.
Это слово настолько застало нас обоих врасплох, что мне потребовалась секунда, чтобы осознать, что именно я его произнёс. Ториан отстранилась.
– Мне очень жаль, Келлен. Я не осознавала… – она выгнула бровь. – Вообще-то я не уверена, что именно мне полагалось осознавать.
– Извини. Это совсем не связано с…
– Картёжник, клянусь, если ты закончишь эту фразу, тебе понадобится гораздо больше бинтов.
Я внял её предупреждению. Некоторое время Ториан сидела на краю кровати, пристально глядя на меня, прежде чем сказала:
– А, будь всё проклято.
– Что?
– Дело ведь в той амулетчице, верно? Нифении? Разве она не оставила твою задницу здесь, а сама ушла неизвестно куда?
– Тут всё сложно, – сказал я.
– Жизнь сложная штука. Мы сложные. Почему бы не принять сложность, которая даёт тебе шанс на счастье, вместо того чтобы ждать сложность, которая может никогда не вернуться?
Она наклонилась ближе.
– Послушай, Келлен, может, мы с тобой никогда не влюбимся друг в друга. Может, у нас будет просто несколько месяцев дикой, животной страсти и – время от времени – поединков.
– Я всеми силами стараюсь избегать поединков.
Она ухмыльнулась.
– У тебя плоховато получается. Ну и что с того, что это не самый большой роман в твоей жизни? Даром – прекрасное место, и королева обожает тебя. Почему бы тебе не помочь мне за ней присматривать? Она могла бы стать величайшим правителем со времён основания империи, если бы мы просто…
– Потому что мне там не место!
Я не хотел говорить об этом так резко, не хотел кричать. Последние две недели я изо всех сил старался придумывать цветистые, поэтичные способы разочаровывать людей, но теперь меланхолия уступала место горечи.
– Мне не место в Дароме, Ториан. Мне не место и в Семи Песках, и здесь, и где-либо ещё.
Она нахмурилась.
– Чушь какая-то. Все, кому не лень, пытались тебя нанять. Практически весь континент предлагает тебе сейчас работу.
Я покачал головой.
– Я…
Как хотя бы начать объяснять ту ужасную оценку, которую бабушка дала моему месту в мире? Ториан не поймёт. Она просто рассмеётся, утопит меня в сапфировых глазах, и очень скоро я забуду обо всех своих бедах. Маршальская магия; неплохое место, чтобы затеряться на несколько месяцев или лет. Но я заплатил высокую цену, чтобы стать самим собой – человеком, который не дрогнет, когда Нифения проведёт кончиком пальца по меткам Чёрной Тени вокруг моего левого глаза. Тем, кто смог бы ответить на невысказанный, но всегда присутствующий в ухмылке Фериус Перфекс вопрос усмешкой, говорящей: «Да, ты была права, поставив на меня». Я не готов был отказаться от всего этого.
– Люди вроде меня… мы предназначены для того, чтобы ломать, – сказал я наконец. – Отдёрнуть занавеску, когда общество слишком погрязло в своих обманах.
Я протянул руку и коснулся тёмных отметин вокруг левого глаза.
– Но когда наступает рассвет, когда строится что-то новое и хорошее, мне там просто не место, Ториан.
Я ожидал, что мне ответят ехидным замечанием, но она просто кивнула, как будто моё бессвязное объяснение имело какой-то смысл.
– Так куда же ты пойдёшь?
– Не знаю, – ответил я. – Почти каждую минуту бодрствования я задаю себе такой вопрос.
Она наклонилась и снова поцеловала меня, теперь в щёку.
– Надеюсь, ты это выяснишь, Келлен.
Ториан встала и улыбнулась.
– Потому что знаешь что? Несмотря на то, что ты никудышный шулер, меткий маг-аргоси с Чёрной Тенью, у тебя есть тот, по кому я действительно буду скучать.
Она направилась к двери, и я уж думал, что она собирается уйти, не сказав больше ни слова.
– Может, объяснишь, что же это такое?
Она обернулась и одарила меня, возможно, самой непристойной из всех виденных мною улыбок.
– Просто закрой глаза. Ты сам всё поймёшь.
