– Келлен Аргос, по моему королевскому приказу ты отправишься в земли Берабесков, проникнешь в их столицу, а затем воспользуешься всеми доступными тебе уловками и трюками, чтобы пробраться в их самый священный храм. Ты найдёшь их юного Бога, Келлен.
– А потом?
Когда группа аристократов пыталась отнять у неё трон, в разгар хаоса и кровопролития, один невероятно мерзкий тип, называвший себя белым Пленителем, управлял мною с помощью Чёрной Тени. Именно королева Джиневра нашла тогда способ освободить мою душу. Вскоре после этого она сказала мне, что не хочет, чтобы я ради неё убивал.
Она крепко сжала мои руки.
– Делай то, что следует сделать, Келлен. Поступи правильно.
– Что вы хотите этим сказать?
– Именно то, что сказала. – Она задержала мой взгляд на мгновение дольше, чем следовало ожидать. – Понимаешь?
Арта локвит – нечто большее, чем искусство красноречия. Это искусство слышать. В данном смысле оно ближе всего к арта превис – таланту аргоси к восприятию.
«Понимаешь?» – спросила королева, и в её вопрос было вложено гораздо больше, чем позволяли слова.
Тогда я тихо сказал:
– Если я откажусь идти, или если вы не прикажете мне идти, Шептуны просто пошлют кого-нибудь другого – того, кто выполнит эту работу.
Она кивнула.
Я бросил взгляд в сторону прихожей.
– Ториан.
– Такой выбор был бы очевиден. И уж она-то наверняка куда охотнее выполнит их приказы.
– Но им хочется послать меня, потому что от меня гораздо легче отречься, чем от любого другого имперского агента. В конце концов, я даже не дароменец и бывший преступник в придачу.
Тут мне пришла в голову более мрачная мысль.
– Представляю, как всем помогает тот факт, что берабески, похоже, убили мою мать.
– Я бы никогда не воспользовалась эт…
– Но вы не потому хотите, чтобы отправился именно я, а потому что, по-моему, мы оба знаем… я ненадёжен, как все убийцы.
– Совершенно ненадёжен, – сказала она, и лёгкая улыбка пробилась сквозь её самообладание. – Но у тебя есть другие достоинства.
– Ториан говорит, у меня хорошенькое личико. Вы про это?
– Не заставляй меня смеяться! – прошипела она. – И ты знаешь, что я имела в виду другое, так что перестань меня дразнить.
На самом деле я прекрасно знал, что она имела в виду. Она посылала меня, потому что не сомневалась: я единственный человек, которому она может доверять; тот, кто узнает правду, прежде чем совершить убийство от её имени. А может быть, я просто найду выход из заварушки – выход, не связанный с убийством.
Всё это время королева так крепко сжимала мои руки, что я удивился её силе. В уголках её глаз начали наворачиваться слёзы. Только спустя мгновение я понял – почему.
Аргоси говорят, что никто и никогда не может увидеть все лежащие впереди пути, ведь всегда есть ещё один путь, их всегда больше, чем вы думаете. Но сейчас все дороги, какие я мог вообразить, уводили меня от королевы. Если я откажусь от миссии, мне придётся уйти. Шептуны никогда не позволят мне остаться на королевской службе. Если я отправлюсь в Махан Мебаб (а велика вероятность того, что меня поймают задолго до того, как я вообще пересеку берабесскую границу), если мне действительно удастся проникнуть в тот храм и каким-то образом убить Бога, я стану самым проклинаемым человеком в истории теократии Берабеска. Я никогда больше не смогу сунуться в Даром без риска развязать новую войну. Конечно, наиболее вероятный исход – я умру задолго до того, как это случится.
А если я каким-то образом переживу всё это?
– Я никогда не смогу вернуться, – сказал я наконец. – Что бы ни случилось, люди будут охотиться за мной и Рейчисом по всему континенту. Я больше никогда не смогу ступить в Даром.
Королева молчала, но не могла скрыть слёз, текущих по щекам.
– А как же Ториан? Ты и она…
– В двенадцать лет, пожалуй, слишком рано играть роль свахи, ваше величество.
Я пытался развеселить её, но добился обратного.
– Да? Потому что лишние годы сделали тебя настолько мудрым в вопросах любви? Тоскуешь по той девушке-амулетчице из твоего клана? Как всё удачно для тебя сложилось, наставник в картах! Ведь теперь у тебя есть прекрасный повод отказаться от моей службы, как только разрешится проблема с Берабеском, и ты сможешь отправиться на поиски этой «Нифении», которая так крепко держит твоё сердце, хотя у неё явно есть дела поинтереснее, чем быть с тобой!
Впечатляющий приступ ярости. Никогда ещё я не видел королеву столь близкой к истерике. На мгновение она почти напомнила мне Шеллу… Неудивительно, потому что сестра говорила так только тогда, когда боялась меня потерять.
– Всю жизнь я чувствовал себя неполноценным, ваше величество. Слабее и глупее своей сестры и далеко не таким мудрым и решительным, как моя мать. Даже маленьким мальчиком я знал, что никогда не стану и вполовину таким мужчиной, как мой отец.
Я поднёс руку Джиневры к губам.
– До тех пор, пока не поступил к вам на службу и спустя некоторое время не обнаружил, что смотреться в зеркало каждое утро не так уж плохо.
– Тогда возвращайся к нам! – воскликнула она, притягивая меня ближе. – Что бы ни случилось, я буду тебя защищать. Я же королева, помнишь?
Я ничего не ответил, просто обнял двенадцатилетнюю девочку с двухтысячелетним духом и только что разбитым сердцем. Фериус в числе прочего научила меня тому, что бороться с печалью – всё равно что боксировать со своей тенью. Как усердно ни сражайся с сердечной болью, она возвращается с новой силой.
Я бросил взгляд на дальний конец святилища и открытую дверь в прихожую. Ториан Либри стояла там, наблюдая за нами издалека. Каким-то образом в её неодобрительном взгляде я прочитал, что королева права насчёт нас. Если бы я остался здесь, мы стали бы парой, даже если бы никогда не влюбились друг в друга… И я, вероятно, прожил бы все дни во дворце Джиневры, хотя он никогда не стал бы для меня домом.
Думаю, именно так и выясняются подобные вещи.
Очень осторожно я высвободился из объятий королевы и едва заметно шевельнул пальцами, давая понять Рейчису, что пора уходить. Он подошёл и запрыгнул на колени Джиневры, позволив себя погладить, а потом я поднял его и посадил себе на плечо. Сунув руку в карман, я вытащил конверт, который так бесцеремонно протянул Арексу. Оставив конверт на столе перед королевой, я (поскольку и так уже нарушил почти все правила королевского протокола) наклонился и поцеловал Джиневру в макушку.
– Прощайте, ваше величество, – сказал я.
Глава 21. Вызовы
Я вышел из тронного зала потрясённый, расстроенный тем, что оставил позади, почти пристыженный радостью, которую испытал, снова увидев Фериус Перфекс.
