– Надо же, и всё из-за нескольких старых книг? Сразу видно, насколько аргоси умны, не так ли? Прямо восхитительны, я бы сказала.
«Восхитительный» – не то слово, которое первым пришло мне на ум.
– Фериус… – Я даже не знал, как подступиться к теме. – Насколько часто аргоси вмешивались в развитие народов?
– Достаточно часто, чтобы помешать этим народам убивать друг друга, – ответила она. Запустила руку в землю и подняла пригоршню, а потом позволила комочкам проскользнуть между пальцев. – Здесь все не у себя дома, малыш. Люди являлись сюда со старых континентов в поисках новых земель, магии, всяческой силы и власти. В их распоряжении не было тысячелетий, чтобы научиться ладить. Они просто начали завоёвывать всё, что могли.
– Итак, аргоси…
– Мы стараемся по возможности поддерживать мир.
– А когда это невозможно? Если, скажем, одна страна думает, что их Бог явился на землю, и собирается воспользоваться его пришествием как предлогом для начала континентальной войны?
Фериус и не подумала ответить. Вместо этого она показала на тысячи мужчин и женщин в доспехах, молящихся внизу.
– Нам нужно найти способ всех их обойти.
– Просто прокрасться в обход, – посоветовал Рейчис.
Я перевёл его слова Фериус, и она покачала головой.
– У такой большой армии – между прочим, она меньше десятой доли будущей объединённой армии Берабеска – есть разведчики на многие мили вокруг, не говоря уж о нескольких святых мужчинах и женщинах, владеющих своеобразной магией, выслеживающей шпионов.
– Так что же делать? – спросил я. Мой взгляд то и дело возвращался к плавным движениям, я прислушивался к мелодичным песнопениям молитв. – Которому обличью своего Бога они молятся?
– Кающемуся грешнику.
– Для нас это хорошо?
Фериус потёрла подбородок.
– Может быть. Может быть. В любом случае, его последователи не самые скверные.
– А кто хуже всех остальных? Те, кто поклоняются жестокому воинскому лику Бога?
– Нет. Целителю.
– Целителю? Почему? Никогда бы не подумал…
– Помнишь тех правоверных, с которыми мы познакомились пару лет назад?
Я помнил. Одни из самых смертоносных бойцов, с которыми я когда-либо сталкивался; крестоносцы, полные решимости залить песок пустыни кровью богохульников.
– Полагаю, в данном случае «исцеляется» не пациент?
Фериус кивнула.
– Они, как последователи целителя, верят, что их работа – избавить мир от болезни богохульства.
– Вы что, собираетесь трепаться всё утро? – нервно спросил Рейчис.
– Что на тебя нашло? – спросил я.
– Не люблю армии. Не люблю религиозных психов. Не люблю армии религиозных психов.
Я не смог найти изъяна в его логике.
Фериус издала сдавленный звук. Потом снова закашлялась, тщетно пытаясь подавить приступ. Я протянул ей носовой платок. Обычно она отказывалась, но на этот раз взяла. Когда она отняла его от губ, он был ещё сильнее испачкан кровью и желчью, чем обычно.
– Мы должны пробраться мимо этой армии и найти аптекаря, который сумеет состряпать какое-нибудь лекарство, чтобы облегчить симптомы, – сказал я.
Она снова вытерла губы платком.
– Никакой аптекарь тут не поможет, малыш. С тем же успехом можно просить шестиликого…
– Фериус?
Несмотря на пепельную бледность, ухмылка обманщицы, появившаяся на её губах, сделала её прежней.
– Думаю, у меня есть план, как нам пройти через эту армию.
Что-то в её взгляде обеспокоило меня.
– И как же?
Она похлопала меня по плечу и поднялась на ноги, позволив армии внизу увидеть нас.
– Когда тебя в последний раз хорошенько избивали, малыш?
Глава 33. Кающиеся
Вопрос «когда тебя в последний раз хорошенько избивали» никогда не приводил ни к чему хорошему. В данном конкретном случае Фериус настаивала, что это необходимый урок арта сива.
Талант аргоси убеждать был тем талантом, которому я всегда страстно хотел научиться. А кто не захотел бы научиться быть очаровательным? Однако у аргоси своеобразные представления о том, что именно является очаровательным, и одна из таких вещей – редкое очарование наблюдения за тем, как кого-то избивают.
– Вставай, малыш, – сказала Фериус. – Нельзя увернуться, если ты…
– «Нельзя увернуться, если ты лежишь на спине», – закончил я за неё. – Знаю. Ты научила меня этому два года назад, когда я позволял тому парню в Семи Песках надирать мне задницу.
Удар в нос вернул меня к драке. Ну… В общем-то, к избиению.
– Похоже, ты ещё не усвоил урока, – заметила Фериус.
Позвольте мне правильно описать обстановку: три берабесских кавалериста по очереди молотили кулаками, пинали ногами и иногда били коленями по всяким моим чувствительным местам. К этому добавлялось множество оскорблений, начиная от сомнений в моей мужественности и кончая… сомнениями в моей мужественности в других отношениях.
Моё смущение лишь слегка усугублялось тем, что все три воина оказались женщинами. В промежутках между избиением и словесными оскорблениями они развлекались тем, что плевали на меня. Я корчился на земле, когда одна из них решила по-настоящему амбициозно завершить нашу маленькую стычку: она начала спускать штаны, готовясь на меня помочиться.
– Ты собираешься просто лежать и терпеть? – с отвращением спросил Рейчис.
Вот что интересно: белкокоты считают, что помочиться на противника – значит окончательно его унизить, сочтя его недостойным смерти, потому что даже белкокот не укусит то, что облито мочой.
«Неужели я буду лежать и терпеть?» – спросил я себя.
Теория Фериус заключалась в том, что для нас лучше пройти мимо лагеря, изображая кающихся – дескать, она путешествует в поисках божьего благословения, чтобы вылечиться от болезни, а я предлагаю себя в качестве меча Бога, поражая его врагов и вообще принося славу его имени. Если это звучит невероятно высокомерно, что ж, в том-то и заключался замысел.
– Ах ты, жалкий мышонок! – солдатка, стягивающая штаны, сплюнула. – Думаешь, Бог хочет, чтобы ты был его мечом?
Другая засмеялась, подзадоривая свою подругу.
– Скорее, он нужен Богу как ночной горшок.
План (если можно назвать так нечто настолько непродуманное) состоял в том, чтобы благодаря моим искренним убеждениям и желанию быть избитым до бесчувствия любым, кто сомневается в «преданности иностранца, вдохновлённого верховной волей Бога», командиры сочли меня сперва забавным, а после – и это термин Фериус – очаровательным.
