Шуджан протянул руку и коснулся моего правого плеча. Я почувствовал тепло, которое постепенно уняло боль от одного из синяков, поставленных мне Ториан.
«Я могу исцелять больных и раненых. Разве это не чудо?»
Он убрал руку. Боль всё ещё не прошла, но меня ранили достаточно часто, чтобы я мог отличить зажившее место от того, которое просто онемело.
– Не знаю, – ответил я. Из-за страстного желания в его голосе мне захотелось найти способ убедить его в том, что я сам теперь считал неправдой.
– Может, божественность – не только сила или знание.
– Одних только слухов о Боге было бы недостаточно для тысяч визирей, возглавляющих шесть сект верующих, – произнесла Нифения.
Шуджан заговорил вслух, хотя с огромным трудом:
– Когда я впервые появился в башне, визири усомнились в цели моего прибытия. Однако в последующие месяцы я рос так неестественно быстро, что они сочли это первым чудом, предсказанным во всех шести кодексах: появится ребёнок, который не родился; он вырастет и станет мужчиной в первый год жизни.
Шуджан уставился на свои измождённые, длинные руки.
– Я просто кукла, сделанная из слишком маленького лоскутка?
Я всё ещё пытался придумать какой-нибудь обнадёживающий ответ, когда моё внимание привлекло нечто другое – книга, которую Нифения всё ещё держала в руках. Она была новее других, её страницы всё ещё хрустели, бумага не пожелтела от времени. Но что мне бросилось в глаза – необычное сочетание берабесских букв и символов джен-теп, нарисованных плавным изящным почерком. Сомневаюсь, что я бы их узнал, если бы не держал в кармане маленькую стопку из тринадцати раскрашенных карт. Я всё время носил их с собой, но не с какой-то определённой целью, а просто как память о матери.
«Предки, – мысленно выругался я. – Она была их пленницей несколько недель после того, как Ке-хеопс послал её шпионить в Берабеск. Она должна была знать не только секреты магии джен-теп, но и секрет связывания Чёрной Тени, который он вынес из руин Аббатства Теней».
– Келлен? – спросила Нифения, глядя на меня снизу вверх. – Что случилось?
Нестройный звон далёкого колокола, донёсшийся с одного из этажей над нами, застал меня врасплох, заставив моё сердце подпрыгнуть. Вскоре звон подхватили другие колокола, он распространялся по всему шпилю подобно лесному пожару. Несущиеся сверху крики начали эхом отдаваться в коридорах.
Вслед за топотом, раздавшимся над нами, по лестнице сбежал Рейчис.
– Стражников выпускают из молитвенных комнат, а эти сумасшедшие парни в чёрно-золотых одеждах делают в воздухе странные знаки.
– Должно быть, арканисты обнаружили, что Шуджан исчез, – сказала Нифения, когда Айшек перевёл ей слова белкокота. – Нам нужно двигаться, прежде чем…
Мой взгляд упал на Шуджана, который в ужасе смотрел вниз: чёрные надписи, вырезанные на его плоти, начали извиваться и пульсировать под тонкой тканью одежды. Хотя он не издавал ни звука, я слышал пение, доносившееся из глубины его груди. Он вцепился ногтями в робу на груди, открыв слова Чёрной Тени, переписывающиеся у нас на глазах.
– Арканисты близко! Я чувствую, как они меняют мою судьбу, меняют меня… Келлен, беги!
Не успели мы сделать и шагу, как его руки сами собой поднялись. Воздух между нами замерцал и задрожал, как будто законы физики начали рушиться вокруг Шуджана. Невесть откуда возник ураган, расшвыряв нас по лестничной клетке. Рейчис и Айшек полетели по воздуху, Нифения потянулась к ним, но её саму подхватил один из ветров и ударил о стену с такой силой, что, клянусь, я услышал треск.
Ториан ухватилась правой рукой за перила, а другой удержала меня на ногах.
– Келлен! – крикнула она. – Арканисты заставляют Шуджана убить нас! Ты должен пустить в ход Бич!
Я уставился на высохший кусок верёвки, обёрнутый вокруг моей руки, потом на Шуджана, который стоял передо мной, не шатаясь под бушующими ветрами, пока арканисты меняли саму его природу.
– Маршал права! – воскликнул он. – Я чувствую, как все возможности моего будущего рушатся! Келлен, ты должен задушить меня Бичом, прежде чем я стану Богом, которого задумали они!
Ториан ещё что-то говорила, но я не слышал её за рёвом песнопений, возносимых ввысь дующими вокруг нас немыслимыми ветрами. Я начал было разматывать Бич с руки, но остановился.
«Судьба, – подумал я. – Предопределённый путь, проложенный для нас другими. Уничтожение и свободы воли, и… шанса».
Я полез в карман за игральными костями баоджары. Если я попытаюсь бросить крошечные деревянные кубики во время бури, их просто подхватит ветром, и интуиция подсказывала мне, что это сведёт на нет всю власть костей над Шуджаном. Однако так уж случилось, что ничтожные заклинания джен-теп, которые я могу сотворить (как бы слабо они ни впечатляли по меркам моего народа), связаны с магией дыхания.
Я сложил пальцы в соматические формы, настолько простые, что даже первогодки-посвящённые смеются, когда учителя просят такое продемонстрировать. Эзотерическая геометрия, возникшая в моём мозгу, была столь же проста. Что же касается слогов, которые мне нужно было произнести… Единственная проблема заключалась в том, что ураганы слегка усложняют идеальное выговаривание определённых звуков. Мне пришлось трижды прокричать слова во всё горло, прежде чем я почувствовал, как заискрилась татуировка на моём предплечье.
– Элас-шеп-ши! – завопил я в четвёртый и последний раз.
Я подбросил кости в воздух и пожелал, чтобы они воспротивились ветру и покатились, как им вздумается.
Они так быстро вылетели из моих рук, что я испугался – вдруг заклинание не сработало, но потом увидел, как кости начали легко крутиться в воздухе, их движение управлялось не штормом арканистов, а просто хаосом случайных вероятностей. Лишь мгновение все мы смотрели, как они перекатываются друг через друга. Спустя секунду хлещущий ветер стих, и кости баоджары упали на пол.
– Ты выбросил шестёрку, – предупредил Рейчис. Белкокот неуверенно двинулся к ним; шерсть его стояла дыбом. – Вот так везенье.
– Не знаю, важно ли это, – ответил я. – Но кости, похоже, освободили Шуджана от власти арканистов.
– На время, – ответила Нифения. Айшек лизал и тыкался носом в её руку. – Нам нужно увести его отсюда, прежде чем они сделают новую попытку.
Ториан пристально смотрела на мальчика, чьё юное лицо теперь искажала маска такого страдания, что даже обычно хладнокровная Ториан невольно посочувствовала ему.
– Всё это было хитростью, – тихо сказала она. – Трюком, чтобы заставить нас уничтожить доказательства обмана арканистов, как только они перестанут использовать его в качестве своей марионетки. Он не Бог. Он даже не враг. Он просто…
Шуджан был так слаб, что едва держался на ногах. Мне пришлось взять его на руки, чтобы он не рухнул на пол. Глаза, полные мальчишеских слёз, уставились на меня.
