Голос Бетти звучал так печально, что я приняла импульсивное решение.
– А что, если ты поедешь к ней?
– К моей маме? – Бетти, покачав головой, повернулась ко мне и погладила мою руку. – Я не могу оставить тебя здесь одну, малышка.
– Конечно, можешь, – ответила я, хотя на самом деле была не особо рада, что останусь на все выходные совершенно одна в старом особняке. Однако мне не хотелось мешать Бетти навестить свою семью.
Кухарка колебалась.
– Но твоему дяде это не понравится. Такая молодая девушка, совсем одна в поместье.
Я пожала плечами.
– Ведь мне уже восемнадцать. И я закроюсь, не беспокойся обо мне.
– Не знаю. – Бетти неуверенно потерла руки и бросила взгляд на телефон. – Мне нужно обсудить это с мистером Бофортом.
В этот момент зазвонил ее телефон, и лицо круглолицей кухарки посветлело.
– Только посмотри на это. А вот и он звонит. – Она быстро ответила на звонок. – Мистер Бофорт, я как раз собиралась…
Она не успела продолжить, так как с другой стороны раздался озабоченный голос моего дяди.
Бетти побледнела и прижала руку ко рту.
– О нет, – прошептала она.
– Что случилось? – спросила я встревоженно и невольно села.
Бетти посмотрела на меня испуганными глазами.
– Ради всего святого. Блейк попал в аварию.
Глава 9
Дождь неумолимо барабанил по высоким окнам гостиной. Небо было укутано серой пеленой, которая, как одеяло, накрыла собой Грин-Манор.
– Бетти, со мной все в порядке, – в сотый раз заверил ее Блейк. Его взгляд был устремлен на кухарку, которая помогла ему устроиться на зеленом диване. Бетти положила руку ему на поясницу, неловко пытаясь поддержать Блейка, который в одиночку, наверное, лучше бы контролировал свое равновесие.
Я было подумала, чтобы помочь ему, но потом решила не встревать. Блейк явно был против помощи Бетти, и я не представляла, как он отреагирует на подобное предложение с моей стороны.
Слегка наклонившись вперед, Блейк медленно опустился на диван. При движении он едва заметно поморщился, и темная прядь упала ему на лоб, коснувшись раны над бровью.
На левой щеке красовался порез, который явно не нужно было зашивать, но от этого Блейк выглядел еще мрачнее, чем обычно.
Было видно, что он испытывает боль, которую пытается скрыть от нас.
Как только Блейк благополучно уселся, Бетти принесла из угла гостиной небольшой мягкий табурет, чтобы положить на него перевязанную ногу. Затем она схватила одну из шелковых подушек и быстро взбила ее, прежде чем засунуть за спину Блейка. Ее щеки покраснели, и волнение по-прежнему было написано на ее лице.
По словам врачей, Блейку повезло в этой аварии. Он отделался вывихом ноги и несколькими ссадинами и синяками. Видимо, Блейк не справился с управлением на своем мотоцикле в узком повороте на залитой дождем дороге. После телефонного разговора с дядей Эдгаром Бетти рассказала мне, что несчастные случаи со смертельным исходом происходят там каждый год.
Бетти схватила вторую подушку и засунула ее Блейку под шею, с тревогой глядя на него.
– Какое счастье, что с тобой больше ничего не случилось! Эта адская машина когда-нибудь убьет тебя, мальчик.
– Это всего лишь мотоцикл, Бетти. С машиной такое тоже могло случиться, – проворчал Блейк.
При его словах мне подумалось об исследовании, согласно которому риск умереть на мотоцикле был в четырнадцать раз выше, чем на машине.
– В машине ты защищен, молодой человек. Я имею в виду, посмотри на себя. Тебе просто повезло! Вздумал ехать на мотоцикле в такую дьявольскую погоду! – Бетти фыркнула. Словно в подтверждение ее слов, дождь стучал в окна, а ветер с воем носился вокруг дома. – Доктор сказал, ты можешь радоваться, что нога все еще на месте. Ты должен быть осторожен и не напрягать ее в эти выходные.
Блейк указал на маленький табурет, на котором лежала его перевязанная нога.
– Я и не напрягаю.
Бетти прищурилась и принялась взбивать оставшиеся подушки.
– Прямо сейчас ты ее не напрягаешь. Но что, если тебе понадобится в туалет? Почему тебе не дали костыли?
– Я сказал, что они мне не нужны.
Бетти растерянно покачала головой.
– Тогда, наверное, кто-то должен помочь тебе, когда это понадобится.
Блейк глубоко вдохнул.
– Я не пойду с тобой в туалет, Бетти.
– Раньше тебя это не беспокоило.
Он откашлялся и уклонился от моего взгляда.
– Тогда мне было четыре.
– Нет, ты уже был старше, – возразила она.
Я прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку. Не желая выглядеть так, будто подслушиваю их, я подошла к камину, в котором медленно догорал огонь, взяла из кучи полено и осторожно положила его на угли, думая о Блейке и Бетти. До сих пор я не придавала особого значения их отношениям, хотя уже заметила, что они были более теплыми, чем с Прес-тоном.
– Хорошо, тогда мне было всего пять лет. Я не думаю, что нам нужно углубляться в эту тему дальше, – услышала я позади себя голос Блейка. Пламя потрескивало вокруг куска дерева, а рядом медленно тлели угли. Я неспешно выпрямилась.
– Какое-то время он боялся картины Деборы Уинтерли. – Я обернулась и встретила взгляд Бетти, которая явно разговаривала со мной. Судя по блеску ее глаз, ей доставляло удовольствие продолжать эту тему.
Я наморщила лоб.
– Дебора Уинтерли?.. Это же бабушка Уинстона Уинтерли?
Бетти кивнула.
– Да, это она. Красивая женщина. Ты никогда не замечала эту картину, Джун?
– Не то чтобы я знала, где она, – ответила я. Несмотря на то, что уже некоторое время жила в Грин-Манор, я, по-видимому, исследовала не каждый уголок особняка. Что, наверное, неудивительно, когда в поместье есть даже лабиринт потайных ходов.
Бетти пожала плечами, неверно истолковав выражение моего лица.
– Не бери в голову, дитя. Иногда я тоже теряюсь здесь. Она висит в туалете рядом с зимним садом. – Теперь она снова обратилась к Блейку. – Он на случай, когда кто-то слишком долго возится с лошадьми и отказывается делать свои дела на открытом воз– духе.
– Мне было пять, – решительно повторил Блейк. – И я боялся муравьев.
Бетти усмехнулась, и мне тоже невольно пришлось рассмеяться. Мысль о том, что Блейк когда-то боялся муравьев, действительно была слишком странной. Это дитя природы совсем не соответствовало тому грубому парню, которым Блейк был сейчас.
– В самом деле? Ты находишь это забавным? – спросил он, уставившись на меня. Его напряженный взгляд заставил меня похолодеть. Со времени нашего разговора в музыкальной комнате мы не обменялись друг с другом ни словом. Сейчас я не знала, следует ли мне продолжать злиться из-за его дурацкого комментария о линии огня или жалеть его из-за травм.
