Глава 17
Ночью я плохо спала. Мне снился лес, где вокруг меня танцевали феи в развевающихся одеждах и гоблины с остроконечными ушами, провожая меня сверкающими глазами. Они называли меня злом, которое разрушит их мир и принесет несчастье всем. Деревья вокруг потеряли свои листья, воздух начал кружиться, и глубокая тьма наползла на меня со всех сторон, превратив мир в ледяное стекло.
– А потом ты проснулась?
Я положила рюкзак на стол и кивнула. По какой-то причине английский сегодня проходил не в классе Уинстона Черчилля, а в классе сэра Роберта Уолпола, и, видимо, мы с Лили были первыми, кто это понял. Потому что, не считая нас, класс с большими окнами и старой темно-коричневой мебелью был еще безлюден.
Лили со вздохом отодвинула стул и опустилась на него.
– Почему тебе нужно было проснуться именно на самом захватывающем месте?! Я имею в виду, что было бы дальше? Ты бы тоже стала стеклом? После этого все взорвалось бы?
Я села рядом с ней и бросила взгляд в окно. Отсюда можно было видеть зеленые лужайки спортивной площадки, где, видимо, собирались установить новую систему полива, потому что несколько человек перекопали весь газон.
– Понятия не имею. Да и неважно, это был всего лишь сон.
Лили прищурила глаза.
– Не нужно быть психологом, чтобы понять, что происходит в твоем подсознании.
Вероятно, это был тот момент, когда мне стоило потянуть за стоп-кран и направить разговор в другое русло. Я не испытывала абсолютно никакого желания в очередной раз говорить обо всем, что и так не выходило у меня из головы ночью. Мне снова вспомнился разговор с лордом Масгрейвом, и при одной только мысли об этом по всему телу побежали неприятные мурашки.
– И что же происходит в моем подсознании? – спросила я, хотя на самом деле прекрасно знала это.
– Пьеса родителей Грейсона показалась тебе омерзительной. – Лили весело усмехнулась мне, и я любила ее за то, что она могла рассмешить меня в любой ситуации. Она просто инстинктивно знала, когда нужно подбодрить меня.
– Они отлично сыграли, – сказала я, хотя из-за присутствия лорда Масгрейва я не могла в полной мере насладиться спектаклем.
– Знаю, – сказала Лили. – Несколько лет назад мне хотелось, чтобы родители Грейсона удочерили меня. Они не только богаты, но при этом еще и очень круты.
– И почему тебе не хочется этого сейчас?
Лили вытащила из рюкзака яблоко.
– В какой-то момент я поняла, что тогда буду сестрой Грейсона, – мрачно пояснила она. – Нет, серьезно. У меня слишком много братьев, дома творится самый настоящий хаос, и это разобьет сердце моим родителям, если я оставлю их наедине со своими братьями. Поэтому я предпочитаю подождать еще немного. – Она надкусила свое яблоко. – Мы все еще собираемся в Ньютаун?
– Конечно. Наконец-то у нас есть хоть какой-то след. – Мы с Лили решили во второй половине дня посетить библиотеку Ньютауна, чтобы заглянуть в их газетный архив и попробовать узнать больше о намеках лорда. Хотя встреча была неприятной, она все же дала нам зацепку, ведь он говорил о тете Катарине, которая, по его словам, была отравой для его семьи. Мой дед использовал подобную формулировку в споре с тетей, что, вероятно, не было случайностью. «Ты не можешь связываться с этим парнем. Вся его семья – отрава для тебя! Отрава для нас!»
Лили откинулась на спинку стула.
– Как ты думаешь, у твоей тети действительно было что-то с кем-то из Масгрейвов?
– По крайней мере, в этом есть смысл.
– Но она не единственная зеленая, которая когда-либо связывалась с синим, – сказала она. – Кстати, тебе сегодня уже попадался Блейк или Престон?
Несколько учеников зашли в класс и начали занимать свои места. Сразу же стало не так тихо.
Я немного понизила голос, чтобы наш разговор никто не слышал.
– Нет. Сегодня я отказалась от завтрака и уехала на автобусе.
– А что с Джаспером? Он уже звонил?
– Пока нет, но день длинный.
Я достала из рюкзака резинку для волос и собрала свои локоны в свободный пучок. При этом я старалась не думать ни о Джаспере, ни о том, насколько странным был для меня его звонок.
– У тебя какой-то избыток парней, Джун, ты в курсе? – Лили поднялась, чтобы выбросить огрызок в мусорку.
– Наверное, у меня полный хаос в жизни, – сказала я, когда она снова опустилась на стул рядом со мной.
Лили только пожала плечами и наклонилась ко мне.
– В моей жизни тоже хаос, но мой не согревает меня в пещере контрабандистов и не покрывает меня горячими поцелуями на диване.
– Кто кого покрывает горячими поцелуями? – спросил Грейсон, внезапно появившийся рядом с нами.
– Никто, – быстро сказала я, но Грейсон лишь приподнял брови, прежде чем посмотреть на меня, а затем и на Лили.
– Она целовалась с Блейком.
– Лили! – вырвалось у меня.
Моя подруга сделала глубокий вдох.
– Прости, Джун. Но Грейсон уже сделал лицо, как у ищейки.
Я озадаченно посмотрела на нее.
– Ну и что?
– Ты же знаешь, что тогда он не отцепится.
– Совершенно верно, дорогуша, – согласился он с ней.
Поскольку в этот момент в комнату вошел учитель, Грейсон не мог больше ничего из меня вытащить, но за это он заставил меня во время следующих перерывов рассказать ему все о моих выходных с Блейком. Грейсон казался еще более взволнованным, чем тогда, когда я рассказывала ему о пещере контрабандистов. Не так-то просто было пересказать ему случившееся, не говоря ни слова о проклятии или магическом даре.
– Тебе повезло, милая, – вздохнул он, когда последний урок закончился, и мы спустились по лестнице.
Я застонала.
– Не могли бы мы сменить тему?
Грейсон посмотрел на меня так, словно я только что предложила ему надеть клетчатую шотландскую юбку.
– Конечно, нет. Я даже рассматриваю возможность отменить свою послеобеденную встречу, чтобы иметь возможность поговорить с тобой об этом еще дольше. Я имею в виду, что у тебя и синеоких близнецов, похоже, все довольно серьезно. И горячо. Или только горячо, неважно. – Он сделал паузу.
– Сама не знаю, что это. – К сожалению, это была правда.
Лили подтянула лямки своего рюкзака.
– А что за послеобеденная встреча у тебя, Грейсон?
– Мне пришлось пообещать родителям провести с ними семейный день, потому что премьера прошла хорошо, и до сих пор были только хвалебные речи.
– И что вы будете делать? – Я поспешила следом и вышла на улицу через большую входную дверь Королевской школы. Это был необычно теплый для октября день, и солнце ярко светило мне в лицо.
