— И выставил все так, будто это был Прохор, — Алина призадумалась. — Да, это напоминает…
— Именно. Потому я и провел параллель, когда был в бегах. Схожие убийства. Знаешь, отсутствие возможности передохнуть подстегивает человеческий мозг работать куда интенсивнее.
— Но чего испугался Прохор?
Даниил помедлил.
— Того, что рассказала ему Ивлева. А она всего лишь рассказала про визит Трофимова.
— Не поняла, — Алина поморщилась. — Он же…
— Я говорю про визит, который случился раньше. Еще до установления слежки. Трофимов ведь видел ее в отделе. Сходил к ней узнать, как жизнь. Что она рассказала коллегам. Ивлева и не знала, кто такой Трофимов. Спокойно рассказала об этом Прохору, когда он приехал к ней. А Прохор боялся Трофимова как огня. Вот что заставило его умчаться домой. Вот что заставило его взять Юру Мальцева в заложники. И именно это заставило его обороняться. Да, он был пьян, но не настолько, чтобы просто стрелять по нам ради забавы. Он боялся. А мы это восприняли иначе. С другой стороны, взять его живым мы тоже не могли — он бы нас всех перестрелял. Но, опять же, Трофимов оказался на месте. Два выстрела — в грудь и в голову. Как в случае с Иваном Тынэвири.
Даниил выдохнул.
— Профессионализм заметен деталями, — добавил он, отпив чаю.
Взгляды Алины и Даниила встретились. В тот момент ему захотелось забыть все, что случилось и как это случилось. Хотелось, чтобы было чисто и чтобы чувство вины не зудело в голове и в груди. Но никуда без этого! Он сам сделал свой выбор.
— Для Черепанова возвращение в город стало возможностью заслужить прощение за свои поступки, — сказал Даниил после недолгого молчания. — За то, что было прежде. Он же сидел в тюрьме, да и вообще, вел не самый порядочный образ жизни. Я слышал, что он ударился в веру незадолго до того, как его убили. Мне кажется, это все никак не вяжется. Что же это за Бог такой был? И почему столько жертв? Я просто не вижу смысла во всем этом. Глупо как-то…
— Когда твой отец разбился, тоже были жертвы, — сказала Алина. — А какой смысл? Думаешь, следует его искать? Это просто случилось, и все.
Даниил призадумался. Покачал головой.
— Возможно, ты права. Но что мне делать, если я не вижу дальше своего носа?
— Поступать правильно. Так, как чувствуешь. Так, как ты уже поступал немало раз в своей жизни.
Даниил хотел было спросить что-то еще, но промолчал. Иногда недосказанность куда лучше, чем прямой ответ на поставленный вопрос. Иногда не отличить черное от белого. Не понять, где добро, а где — зло.
Остается только поступать правильно. Что бы это ни значило.
Это все, что мы можем.
9
Вечером того же дня Даниил заскочил к Егору — поболтать, сидя за кухонным столом, да заодно подлить в свой бассейн черного кофе.
— Как там Алина? — спросил друг, закуривая.
— Приходит в себя. Ей непросто, но она сильная.
Егор кивнул.
— Ты бы сам зашел к ней, — добавил Даниил.
Затянувшись сигаретой и склонив голову, Егор выпустил струю сизого дыма прямо под стол.
— Не знаю я. Как-то мне не по себе. Кажется, что она не захочет меня видеть.
— Много кажется, — усмехнувшись, сказал Даниил и отпил кофе. — Она твоя сестра и всегда ею будет. Что бы с вами ни случилось. И она скучает по тебе, я это знаю.
Лицо Егора застыло в печали. Погрузившись в сомнения, ведя внутренний диалог, он будто забыл, что сидит за столом не один. Уставился взглядом в стену и продолжил курить.
— Ну а ты? Простишь меня?
— Думаю, что теперь мы квиты, — сказал Даниил.
— Ты так и не рассказал мне о том, что случилось в тот вечер, — сказал Егор немного позже. — Руслан…
— Это он подсыпал снотворное Алине, — прямо сказал Даниил. — Он хотел, чтобы она спала всю ночь крепким сном. Потому что ему нужно было уйти той ночью. Вместе с Трофимовым.
Егор нахмурился.
— Не совсем понимаю…
— Он хотел убить Олега Кравченко. Чижика. Потому что не мог посадить его за решетку. Не было оснований для ареста. Но Руслана одолевало желание навести порядок любыми возможными способами. А ты знаешь, что он был из тех, кто не боится запачкаться в крови.
Егор чуть склонил голову.
— Но… почему?
— Его отца убили в бандитской разборке, — Даниил развел руками. — Он именно поэтому пошел в милицию. Даже Алина не знала про эту историю. Пришлось серьезно покопаться в его прошлом, чтобы понять мотивы. Но… сейчас-то уже ничего не изменить, верно?
— Я думал, вы с ним были не в ладах. На работе, я имею в виду.
— Были. Но это не так важно, потому что уважения он заслуживал. Резок был, но, все же, справедлив.
Егор тряхнул головой.
— Но… зачем снотворное?
— Говорю же, он собирался убить Чижика. Хотел этого с тех пор, как столкнулся с ним по делу о краже.
— Которое пытались на меня повесить, — подметил Егор.
— Точно. На самом деле, это дело рук Трофимова. Ему нужно было проверить магазин Чижика. Он в то время занимался поисками Черепанова. Подозревал, что его держат в магазине. Гурин ведь не раскрывал все карты — не говорил Трофимову, где держит свой главный козырь.
— Два блока сигарет…
— Для обоснования. Какой-то тип залез в магазин, разжился сигаретами и смотался в ночи. Повод для Трофимова перерыть все и вся в магазине. Они вместе с Русланом занимались этим делом. Вот тогда Галимуллин столкнулся с Чижиком. Наехал на него, если по-простому.
— Жажда крови?
— По сути — да. У Чижика богатое криминальное прошлое. Руслана это бесило. Ну как так получается: последний ублюдок, у которого руки по локоть в крови, живет себе хорошей жизнью, бизнесом занимается! — Даниил махнул рукой. — Для Руслана это было куда более личным делом, чем могло показаться на первый взгляд.
— Он подсыпал снотворное Алине, чтобы она не заметила его отсутствие той ночью?
Даниил ткнул пальцем в стол.
— Точно. Но угадай, кто его на эту мысль навел.
— Трофимов?
— И снова в яблочко, — Даниил взял со стола пачку сигарет. — Почему? Да потому что ублюдок просчитал все заранее. Договорился с Русланом встретиться на квартире и выдвинуться на дело. Руслан думал, что они с Трофимовым заодно, что его коллега тоже хочет восстановить справедливость. Но Трофимов просто хотел подвести под подозрение Алину. И все в отделе купились на это. Да только Трофимов не мог знать, что у нас с Алиной… близость. Не мог знать, что я буду копать глубже, чем остальные. А когда понял, в чем дело, решил и от меня избавиться.
