— Ну да, ну да, — с напускной ревностью произнес Даниил. — Какой ты добрый, Егорушка. Джентльмен заполярного пошиба.
Ему в тот момент захотелось обнять друга снова. То ли боялся, то ли испытывал неприятное чувство, но не мог он признаться себе в собственной сентиментальности. Ну и что такого? Сильно соскучился по школьному корешу. Да к черту! Иди сюда, обнимемся.
Застав трогательный момент, Ольга улыбнулась. Былая нервозность отступила. Она кивнула Вере, протянула ей пакет со сладостями.
— Проходите в комнату, — сказал Егор.
Вскоре все оказались за столом в просторной, не особо заставленной мебелью гостиной. Шумел вечерними новостями телевизор на толстоногой тумбочке. Дымилась отварная картошка в глубокой тарелке, и медленно таяло сливочное масло. В томительном ожидании потела бутылка водки.
Егор хотел было налить Даниилу, но тот отказался, неловко прикрыв рукой стоявшую рядом стопку.
— Не, я воздержусь, — сказал он, переглянувшись с женой.
— А чего же так?
— Да завтра, похоже, будет много дел. Не, правда, давай в другой раз, хорошо?
Даниил как будто извинялся. Егору показалось это странным, но он ничего не сказал, просто пожал плечами. Предложил Ольге, но и та отказалась. Недовольно вздохнув, налил полную стопку Вере, а после и себе. Гостям предложил апельсиновый сок.
— Что ж, выпьем за ваш переезд…
Егор старался выглядеть серьезным, но, подбирая слова, вдыхал воздух полной грудью и шумно выдыхал через нос, чем немало забавлял Ольгу.
— Я не особо мастак слова подбирать, как вы уже поняли, — продолжил Егор, заметив улыбку Ольги. — Словами ведь дела не делаются, да? А вообще, у нас тут говорят так: не спи, а то замерзнешь. Так вот, тепла вам. И сна спокойного.
Вера поддержала негромким «ура!», после чего чокнулись, выпили. Даниил поблагодарил за сказанные слова и принялся наполнять тарелку картошкой, котлетами и винегретом. Открыл банку шпротов. После работы разыгрался аппетит, так что он готов был слона съесть.
Поначалу, как это обычно и бывает, разговор за столом то и дело обрывался. Но стоило Даниилу вспомнить какое-нибудь событие из детства, как Егор поддерживал беседу, а Ольга и Вера с интересом слушали про драку после школы с поселковыми, или про прыжки по льдинам, или про старого учителя физики, который частенько ставил Дане «неуд».
— И дело не в том, что я предмет плохо знал. Просто… ну вот началось же с глупости, правда, — едва сдерживая смех, рассказывал Даниил. — Помню, сидели мы на уроке, ну, класс восьмой вроде был. Физик, значит, подходит такой к своей трибуне, живот барабаном. Берет эту палочку эбонитовую, шерстяную тряпочку, и начинает натирать палочку. И с серьезным видом говорит, что это опыт на тему электризации тел. Я уже со смеху кататься начал. И ляпнул: «Щас как еб. нет!» Хотел шепотом, но получилось уж очень громко. Ну а физик и говорит с таким видом задумчивым: «Не еб. нет, не должно…» И моментально в себя приходит, орать начинает: «Кто это сказал?!» Ну а после он уже придирался ко мне часто, да. Однажды я ему на доске перед уроком так и написал: «Физик — лох».
Даниил помедлил. Высмеялся, выпил соку.
— Стыдно, конечно. Мужик-то нормальный, а у меня детство в одном месте играло.
— Ты еще тем засранцем в школе был, — подметила Ольга. — Мы бы с тобой не поладили.
— Ты работаешь в школе? — спросила Вера, смачно пережевывая кусочек сыра.
Ольга рассказала про свой опыт работы учителем, но не упомянула про постыдные полгода без работы. Про то, что придется подрабатывать летом воспитателем в детском лагере при школе, тоже не сказала. Да и Даниилу не сообщила — он и сам не удосужился спросить. Он вообще ничего не спрашивал — ему куда интереснее было вспоминать школьные годы и есть котлеты с картошкой словно не в себя.
Ольга отнеслась ко всему этому, как к проявлению стресса. Новое место работы, часовые пояса. Она и сама чувствовала странную слабость и говорила, словно на автомате. Хорошо хоть приветливо улыбаться еще могла. Было бы паршиво сидеть с грустной миной весь вечер, в ожидании окончания, как на сеансе скучного кино.
Ей пришлась по душе Вера, да и Егор теперь казался куда более симпатичным, чем прежде. Понимая, что с этими людьми она еще не раз и не два будет вот так сидеть за столом, разговаривать, она готова была смягчать углы, закрывать глаза на какие-то мелочи, вроде чавканья Веры или попыток Егора подлить в пустую стопку Даниила немного водки.
Егор, хорошенько захмелев, предложил Даниилу пойти покурить. Оставив своих дам наедине с острой темой влияния холодного ветра на кожу лица и прочими сугубо женскими историями, друзья отправились на кухню.
Егор распахнул окно, достал пепельницу в виде консервной банки, пачку сигарет Winston. Неутомимое северное солнце отражалось в окнах соседних домов желтым пламенем. В общем, создалась атмосфера самая подходящая для неспешного разговора.
— Ты, я так понял, в завязке, — сказал Егор.
Не было смысла придумывать что-то.
— Ну да, — Даниил усмехнулся, затягиваясь сигаретным дымом. — Уже несколько месяцев как.
— Я, наверное, должен был понять по тем телефонным разговорам. Помнишь, я прошлой весной звонил? Ты же тогда вообще в хлам был…
— Слушай, вот не надо этого! — Даниил скорчил гримасу. Друг его был пьян, а трезвый пьяного воспринимает по касательной. — Мы же не каждый день разговаривали, ей-богу. А тогда… ну, да, перебрал чутка. Но это все в прошлом. Для меня это теперь — самый подходящий вариант, — он помедлил. — Я про завязку.
Егор кивнул соглашаясь.
— Я, может, в людях разбираюсь не особо, но ты ведь что-то скрываешь, Даня. Год назад ты и думать не думал о переезде сюда. А тут раз — и сорвался.
— Просто сорвался, — сухо ответил Даниил.
Он знал, что так будет. Он останется трезвым, напряженным после работы, уставшим. Ему не захочется задушевных разговоров и еще неловкого открытия того, что на душе. Когда в завязке, требуешь той же трезвости и от остального мира. Видишь, как в рекламе по телевизору мужики пьют пиво, и почему-то вешаешь на них ярлыки алкашей, отбросов общества. Разумно ли? Но так и есть. Где тонко — там и рвется.
Все это Даниил знал.
— Вот бы сейчас с парнями собраться, чтоб все вместе, — у Егора язык окончательно развязался после сигаретки. — Раскидало же нас. Лысый в Тольятти живет, на вазовском заводе вроде как работает. Вадик года четыре назад уехал — под Воронежем квартиру выделили.
— Да, раскидало.
— Алина, кстати, никуда не уезжала. Тут осталась, как прикованная, — помолчав, добавил Егор.
Этого Даниил знать не мог.
Он нахмурился. Крепко затянулся сигаретой.
— Вот как? — спросив, он смягчился в выражении лица, чуть заметно улыбнулся. — Ну и как у нее дела?
