Ольга думала о том, что противоположности притягиваются. Удивлялась, как во всем разные люди находят нечто общее в жизни. Думала про себя и про Даниила. У них ведь получилось сойтись, несмотря ни на что.
— Значит, будешь порядок тут наводить, товарищ старший лейтенант, — подвел итог Егор, выслушав рассказ Даниила.
— Буду, — сказал тот с показной крепостью в голосе. — Ну а что, у вас здесь беспорядок? Слышал от коллег, что тишь да гладь. Народ своей жизнью живет, мордобоем иногда развлекается. Канадцы золото добывают.
— Да, все так. В основном.
Ольге не понравилась возникшая пауза. И тут даже не природное чутье сыграло свою роль. Было нечто иное. Ольге даже показалось, что все дело в голосе Егора — чуть с хрипотцой, не слишком приятном, по ее мнению.
— В основном? Что ты имеешь в виду? — не скрывая интереса, спросил Даниил.
— Да пару дней назад нашли… ногу. Человеческую. На побережье, — сказал Егор, но осекся. — Я не в курсе особо. Может, это просто слухи.
— Неплохие такие слухи, — усмехнулся Даниил. — Может, медведь в город заходил?
С каждым словом Ольга все меньше понимала, говорят они всерьез или просто шутят. Впрочем, человеческая нога на побережье — какая тут может быть шутка?
— Не было медведей в этом году, — покачал головой Егор.
Оставив позади сопку с ее пологими склонами, уазик промчался мимо заброшенных домов. Пустыми глазницами выбитых окон смотрели они вслед уезжавшей машине. На железных воротах, преграждавших путь к безликим коробкам гаражей, красовалась надпись «Слава пролетариату!».
Даниил невольно усмехнулся, и усмешка его была ядовитой. Все же, человеку его времени легче было принимать чьи-либо поражения и глобальные разрушения всего, нежели радоваться процессу созидания. Просто потому, что осталось слишком мало сочувствия. В неудачника обычно тычут пальцем, но не пытаются ему помочь. Вот и он подумал, что лучше усмехнется, чем в очередной раз посочувствует той стране, на руины которой смотрит.
Но вот «бобик» покинул поселок, и теперь дорога уходила вниз, прямо к берегу моря. А уже там, расположившись на склонах трех сопок, тянулся рядами пятиэтажных домов небольшой приморский городок.
Въезд в город был отмечен прямоугольным дорожным знаком, где черным по белому было написано его название. В детские годы Даниил никак не мог понять, зачем нужно было ставить этот знак. Все и так прекрасно знали, что это за город. Ведь ближайший находится в сотнях километров отсюда. Уж никак не ошибешься.
После знака загородная дорога разделялась на две такие же городские. Одна вела в сторону центра города, другая же уходила к подножьям сопок, где располагались заброшенные бараки и старый завод по производству стройматериалов, заброшенный в начале прошлого десятилетия.
«Бобик» проехал вдоль небольшого микрорайона. Время шло к полудню, и большая часть местных жителей находилась на работе, так что неровные улочки пустовали, и только ветер игрался мусором во дворах домов, да бездомные собаки крепкими стаями сновали туда-сюда в поисках пропитания. Изредка навстречу проезжал какой-нибудь старый японский внедорожник или же очередной уазик.
Впереди высились трубы теплоэлектростанции, и черный дым, подкошенный воздушными потоками, напряженно вздымался и растворялся в девственной чистоте северного неба. Чуть дальше располагался морской порт, чьи краны, словно сгорбленные старухи, ожидали новых кораблей, уставившись на водную гладь.
Егор крутанул руль и направил «бобик» вглубь микрорайона. Спустя полминуты машина остановилась у пятиэтажки, расположенной, как и все строения в городе, на толстых сваях. Неуклюжая лестница вела к входу в подъезд. На деревянной лавочке у дверей сидел сморщенный дед с тростью и внимательно разглядывал «бобик» и тех, кто в нем прибыл.
Поставив машину на ручник, Егор полез в карман куртки и достал связку ключей с увесистым брелоком. Протянул ее Даниилу.
— Друг из администрации передал. Сказал, чтобы ты приехал в ближайшие дни подписать все бумаги по квартире. Ну, как отдохнешь с дороги.
— Конечно. Сегодня и заеду.
Егор помог дотащить чемоданы до входа в подъезд. Порывался и дальше, но Даниил успокоил его. Сказал, что сам со всем справится.
— И еще, — добавил Егор, чуть помявшись. — Заходите как-нибудь в гости. Посидим, выпьем.
— Без проблем, — ответил Даниил, переглянувшись с женой. — Спасибо тебе, дружище. Я тебя наберу завтра, договорились?
На том и порешили. Впрочем, после длительного перелета и Даниил, и Ольга чувствовали усталость, так что мысли были только о теплом душе да о паре-тройке часов крепкого сна.
Квартира находилась на четвертом этаже. Двушка с раздельным санузлом и просторной кухней. Обои кофейного оттенка, незамысловатый узор линолеума. Ковер на стене, у раскладного дивана старой закалки. Большой платяной шкаф — всеми привезенными вещами и не заполнить до отказа. Все для жизни — даже пузатый телевизор с антенной-усиками и раскладной стол-книжка, дожидающийся своего звездного новогоднего часа.
— Здесь уютно, — сказала Ольга, пройдясь по комнатам.
— И главное, что свое теперь, — чуть ли не пропел Даниил. — Никаких тебе «это моя кастрюля» и безразмерных соседских лифчиков на сушилке. Прощай, коммуналка!
— Вот тебе дались эти лифчики.
— Это, знаешь ли, пугающее зрелище!
Ольга смеялась звонким смехом. Былую сонливость смыло приятными эмоциями. Захотелось встать под теплый душ, согреться. Захотелось оказаться под струями теплой воды вместе с Даниилом. Чувствовать его прикосновения и дрожать всем телом в приятной истоме. Чувствовать, что муж любит и что мыслями своими и желаниями он снова рядом.
После с новой силой захотелось спать. Что уж говорить, из-за смены часовых поясов это желание будет преследовать еще не один день.
5
Из дневника Юры Мальцева
30.12.2006
Вчера я написал про сочинения и правила. Что ж, по всем правилам, мы с дядей Даней не должны были втягиваться в это дело. Он еще ладно — милиционер. Он выполняет свою работу. Но как я оказался рядом?
Страшновато писать об этом в дневнике, но по-другому я не могу. Пацанам не рассказать, матери — тем более. А внутри словно нарывает что-то. О подобном вроде Булгаков писал. Что невозможность писать для него равносильна погребению заживо. Что ж, если этот дневник попадет к кому-то в руки, то я, скорее всего, буду уже погребен заживо. Шутка.
Когда я впервые услышал про найденную на побережье человеческую ногу, я подумал было, что это розыгрыш. Помню, как в четвертом классе Саня Воронцов пустил по школе слух, будто в городе завелся маньяк. В доказательство привел внезапное исчезновение Лены Старостиной. Та, разумеется, просто заболела, и родители оставили ее дома. Но история, придуманная Саней, разлетелась по всей школе в считанные часы. Некоторое время вахтерша удивлялась, почему это ребята из младших классов толпятся у выхода из школы, но никто не выходит. Оказалось, страшно всем было. А вы, Тамара Федоровна, разве не знали, что по улицам города маньяк бродит?
