13
Остановившись прямо перед дверью кабинета, Ольга задержала дыхание и закрыла глаза. У нее возникло стойкое ощущение, будто она вот-вот прыгнет в воду. От высоты и страха становилось дурно. Она знала, что столкновение с водной гладью может оказаться болезненным. Она знала, что если не сгруппируется, то снова будет больно.
Медленный выдох. Кто-то идет по коридору. Если этот кто-то увидит, то подумает, что она затеяла какую-то пакость. Нет. Они не должны знать…
Ольга вошла в кабинет и оглядела учеников. Они, в свою очередь, поутихли, застыли. Двадцать пять пар глаз оценивающе смотрели на молодую учительницу. Она выглядела расслабленной и немного сонной.
— Доброе утро, класс! — начала она, встав рядом с доской и сложив пальцы в замок. — Меня зовут Ольга Евгеньевна Некрасова. Я буду вести у вас уроки русского языка и литературы.
Она подумала, что это было не так уж и сложно. Пусть шумит в ушах и быстро бьется сердце, но вода обтекает, принимает ее тело. Она справится, потому что ей хочется быть той Ольгой Некрасовой, которой она была прежде. Она не отдаст себя болезни. Нет.
Уже сидя за столом и всматриваясь в фамилии учеников и учениц, она почувствовала на себе долгий, внимательный взгляд. Худощавый парень с русыми волосами. Зеленые глаза. Как у Даниила. Но почему он так внимательно смотрит? Мы знакомы? Нет? Чего он хочет? Он что-то знает?
Ольга вернулась к списку учеников.
— Давайте начнем с повторения пройденного в девятом классе материала, — сказала она и едва заметно улыбнулась. — Заодно и познакомимся.
Короткий солнечный день заканчивался, и за окном сгущались сумерки. Шел легкий снег.
— Мне просто очень не по себе от мыслей. Нет, скорее, от одной лишь мысли, что все вокруг меня знают, — говорила Ольга. — Это как будто они мне в душу заглядывают и все знают. Знают, что я нестабильна и что могу посреди урока начать разговаривать сама с собой, как сумасшедшая. Но это не так. Я ведь не сумасшедшая, да? Просто… был сложный период в жизни, и я сдалась. Мой муж, Даниил, он… чуть было не погиб из-за бандитов. Он очень сильный мужчина. А я распереживалась. Меня пугает, что я могу просто… потерять его.
Она заламывала руки, но не отдавала себе в этом отчета. Знала, что это явный признак тревожности, но тревожной она выглядеть нисколько не хотела. Просто не чувствовала свое тело, когда рассказывала о своих переживаниях врачу — полной женщине в белом халате и очках-хамелеонах.
— Но ведь сейчас у вас нет причин бояться, верно? — спросила врач.
— Нет, — ответила Ольга, но отчего-то лицо ее сделалось удивленным.
«Почему она так смотрит на меня? Что-то не так? Может, на лице что-то?»
Ольга провела пальцами по щекам, так, будто умылась легким движением. Это не спасло ее от внимательного взгляда врача.
— На то он и муж, чтобы бояться потерять его, милочка, — сказала врач и положила руку на медицинскую карту Ольги, достаточно плотную, чтобы можно было увлечь себя чтением записей как минимум на час. — Ну а мысли ваши оттого, что это новое место и это маленький город. Мы тут все друг друга знаем, так уж получается, а у вас и вовсе работа такая, что со многими обязаны знаться. Не спешите. У вас сейчас стойкая ремиссия. Так указано в карте. То же самое я вижу сейчас. Поверьте: я-то повидала на своем веку достаточно больных людей.
Ольга кивнула.
— Просто я… боюсь потерять равновесие.
— А вот и не надо бояться, — настойчиво сказала врач. — Взрослая уже. Кстати, почему у вас с мужем нет детей?
Ольга приоткрыла рот от удивления.
— Что? Какое… это имеет отношение к моей проблеме?
— Да вот самое прямое, — врач сняла очки, и Ольга увидела ее раскрасневшиеся глаза. — Возня с детьми от дурных мыслей избавляет. И это не говоря уже о том, что роды гормоны в порядок приводят, организм омолаживают.
«Нет в этой хабалке тонкости, — подумала Ольга. — Не понимает она меня. И мои проблемы тоже не понимает. Куда я попала? Ведь в Ильинске есть врач — хорошая, понимающая женщина. Она могла меня парой фраз в порядок привести. И уж точно о детях не стала бы говорить…»
— Ладно, — сказала Ольга, выдержав паузу. — Я, пожалуй, пойду.
Она не стала объясняться. Кинув последний взгляд на медицинскую карточку под бугристой рукой врачихи, она направилась к двери. Уже в коридоре остановилась, потому что почувствовала тошноту. Нет, она больше никогда не вернется в этот кабинет. Какой смысл? Только хуже стало. Сейчас бы в родной город. Там все знакомо. Там хорошо.
Она долго лежала в ванной, закрыв глаза и медленно вдыхая и выдыхая паркий воздух, слушая свист ветра, разыгравшегося на улице. Ей нравилось чувствовать капельки пота, перекатывавшиеся по лбу, и свою руку на своей же груди. Она медленно водила пальцем по кругу, не решаясь коснуться серединки, темной, возбужденной. Казалось, что уже не остановится.
После она села за письменный стол, включила светильник, приглянувшийся ей во время похода по универмагу на прошлой неделе; включила компьютер, купленный в прошлом месяце с премии Даниила, и, открыв текстовый редактор, принялась легонько стучать пальцами по клавиатуре. Буквы превращались в слова, а слова — в предложения, и вот уже между строк начал проглядывать какой-то смысл, но этот смысл оказался чужд Ольге, и она удалила написанное и принялась писать по новой.
Так она провела вечер за написанием новой главы.
14
Сорвавшийся с сопок мощный южный ветер шатал фонарные столбы и бил со всего маху по боковинам контейнеров, переворачивал мусорные баки и загонял дворовых собак под теплотрассы, а людей — в ближайшие подъезды. Удержаться на своих двоих, как, впрочем, и на четырех, было непросто.
Тем вечером Алина задержалась на работе. Поначалу она и вовсе не обратила никакого внимания на тихий вой ветра за окном и на разговоры коллег о том, что «к ночи обещают „южак“», а когда оторвалась от бумаг и взглянула на часы и на окно, дрожавшее, будто бы в ожидании новых порывов, осознала, что путь домой будет непростым.
Она позвонила Руслану на работу, но с мужем поговорить не удалось: капитан Галимуллин был на срочном вызове. С досадой выдохнув, Алина поднялась из-за стола, накинула пальто, легкую шапку, выключила свет и вышла из своего кабинета. Решила, что доберется до дома сама. На своих двоих.
С трудом открыв дверь, она выбежала на крыльцо и ухватилась за перила. Мощный порыв чуть было не сбил ее с ног. Непросто было удержаться на каблуках. «Ничего страшного, — подумала Алина. — Автобусы еще должны ходить. Всего-то — добраться до остановки. Нет ничего проще!»
Она аккуратно спустилась по лестнице.
В небе светила луна. Холодный свет падал на город и на бурлящее море. Воздух, казалось, был заряжен невероятным количеством электричества, готов был взорваться.
