Евтушенко недовольно хмыкнул.
— О твоей связи с этой девкой знаю только я. Это пока что. Да ты посмотри на себя! Как ребенок себя ведешь! Не лучше моего племянника, которого ты с такой легкостью заложил! — он тяжело выдохнул. — Даня, ты должен думать головой. Я не подозреваю тебя, хотя должен бы. У тебя есть мотив для убийства. Но! У тебя нет мотива подводить под подозрение Алину.
Даниил разжал кулаки.
— Еще одно но. Об этом знаю только я. Если бы на эту распечатку наткнулся Трофимов или Ершов, то ты понимаешь, какие были бы последствия? Подумай об Ольге. Подумай о том, каково будет ей, если она узнает.
Даниилу хотелось ответить, что он уже думал об этом и с ужасом для себя заключил, что только Ольга могла удалить входящий вызов из списка в его телефоне. Она что-то знала. И еще…
Ее не было дома в тот вечер. Сказала, что ушла к Лидии Витальевне в гости. Но правда ли это?
Он промолчал. Кивнул Пал Палычу. Ему хотелось сказать спасибо, но гордость не позволяла. Чертова гордость. К чему она теперь?
— Я провожал Алину в тот вечер. Это меня видела та соседка. Ты прав: я поступил, как последний дурак, — сказал Даниил. — Я на эмоциях, и я не знаю, что делать. Я не причастен к его смерти, и это точно не Алина. Я был у нее сейчас.
— Она может лгать тебе…
— Нет. Это точно не она. Ты сам говорил про ключи Руслана. Это не совпадение. Кто-то пришел в квартиру и прикончил Галимуллина, пока Алина спала.
— Хочешь сказать, что он сам открыл убийце дверь? Ведь из показаний Алины следует, что она пришла домой позже Руслана. Он был дома, выпивал и смотрел телевизор до того, как она вернулась. И это значит, что у него были ключи от квартиры. Убийца не смог бы войти без ключей. Следов взлома не обнаружено.
— Получается так, — согласился Даниил. — Он знал убийцу. А тот, совершив преступление, вложил нож в руку спавшей Алины, испачкал ее одежду, прихватил с собой ключи, чтобы закрыть дверь. И исчез.
— И теперь мы всем отделом думаем, что это Алина, — закончил мысль Евтушенко. — Нет, Дань, как-то все это слишком уж натянуто. Зачем она принимала снотворное? Чтобы не слышать, как режут ее мужа?
— Снотворное ей мог подсыпать муж.
— Тогда получается, что он это сделал для того, чтобы не разбудить ее своими предсмертными воплями. По-твоему, он был заботливым мужем?
Евтушенко развел руками. Даниил призадумался.
— Кто в следственной группе? — спросил он.
— Трофимов, Ершов. Ну и Рубец, само собой.
— Следует проверить аптеки и навести справки в больнице. «Донормил» не могли отпустить без рецепта лечащего врача. Свяжись с прокурором.
Пал Палыч нахмурился.
— Ты не будешь заниматься расследованием, — твердо сказал он. — Так что сиди тише воды ниже травы.
— Но я же говорил тебе…
— Это все догадки, — оборвал Евтушенко, — основанные на том, что у тебя в этом деле есть личный интерес. Нет. Основная версия — Алина убила своего мужа.
Даниил не стал спорить. Знал, что этим делу никак не помочь. Закурил сигарету, откинулся на спинку стула. Ему захотелось выпить, но флягу он оставил дома, да и пустая она была еще с воскресенья.
Он подумал о том, что следует позвонить Лидии Витальевне и узнать, была ли у нее в гостях Ольга в вечер, когда было совершено убийство.
* * *
— Алло…
— Оль, привет, — раздался голос Лидии Витальевны. — Не отвлекаю?
Встав у окна в конце школьного коридора, Ольга посмотрела на небольшую группу бесновавшихся пятиклассников. Махнула вышедшей из кабинета математики Маргарите Львовне. Директриса по привычке улыбалась своей равнодушной улыбкой.
— Нет, сейчас как раз перемена, — ответила Ольга.
— Мне звонил Даниил. Спрашивал, была ли ты у меня в гостях вечером пятнадцатого. Я ответила, что была, — Лидия Витальевна помедлила. — Оль, что происходит?
— Да ничего. Мне просто захотелось побыть одной, — соврала Ольга. — Спасибо, что подстраховала меня.
— Это все как-то странно. Ведь в тот вечер…
— Да, я слышала. Ладно, мне пора в класс. Созвонимся.
Не дожидаясь ответа, она завершила звонок и выдохнула. В груди защебетала маленькая птичка. Будто у нее вместо сердца была клетка. Если птичка дала о себе знать, это значит, что страх может напасть в любой момент.
Она достала из кармана брюк пластину с таблетками, выдавила себе одну и закинула ее в рот. Проглотила с трудом, ведь для этого потребовалась вся накопленная во рту слюна. Отчего эти нервы? Ольга повторяла себе, что лишь накручивает. Что никто не узнает правду, пока она сама этого не захочет. Это как писать книгу. Действие развивается планомерно, и финал еще не то чтобы близок, но уже виднеется вдалеке призрачным силуэтом, как сопки в самый светлый час полярной ночи. Всему свое время. Туман рассеется.
12
Даниил позвонил Егору днем, в половине первого. Долго думал, с чего бы начать разговор. Но идеи все не шли, а вот время никого ждать не собиралось.
— Заходи, — предложил Егор. — Надо поговорить.
Сонный голос, чуть охрипший. Егор сказал, что у него выходной, но Даниил четко помнил, что они с ним договаривались встретиться в четверг, а среда должна была оказаться как раз рабочим днем. Взял отгул? Неудивительно.
Поднимаясь по ступеням на нужный этаж, Даниил все пытался поставить себя на место Егора, но ему и на своем месте приходилось несладко. Так что, заключил он, понять друг друга будет куда проще, чем могло показаться прежде.
Егор не выглядел убитым. От него не разило перегаром за километр. Привычный спокойный взгляд серых глаз. Чуть сутулая спина. Привычный друг, родная сестра которого будто бы даже не оказалась в кутузке и не стала главной подозреваемой в убийстве мужа. Даниил даже насторожился поначалу, но потом услышал его голос и увидел взмах руки, приглашавший на кухню.
— Ты это, если пожрать хочешь, у меня там в холодильнике отбивные есть, — сказал Егор. — Кофе? Ну и чего покрепче тоже имеется.
— Да мне и кофе будет достаточно, — сказал с немой улыбкой Даниил.
— Это хорошо. Я тоже лучше на кофе останусь.
Электрический чайник начал биться в припадке, повалил пар, и вскоре по кухне разнесся запах растворимого кофе. Даниилу отчего-то стало интересно, сколько кружек черного растворимого он за всю жизнь выпил? Хватит ли этого количества, чтобы наполнить бассейн или, может, маленький пруд?
— Странно получается, Дань, — сказал Егор. — Вот ты вроде бы живешь своей привычной жизнью, никого не трогаешь. На работу там ходишь, в телевизор пялишься. Ешь. Спишь. С другими людьми контактируешь. Странно как-то звучит, да? Контактируешь. Как будто прилетаешь с другой планеты и делаешь первый шаг в неизвестность. Каждый раз будто бы заново узнаешь. А потом наступает день или ночь, и все с ног на голову переворачивается. Те контакты, которые ты устанавливал с этими людьми, с этими внеземными цивилизациями, оказались сплошным обманом. Ты ничего не знаешь о людях.
