Даниил в нерешительности кивнул и отпил кофе. Егора никогда не пробивало на поговорить, да и дурными метафорами он не разбрасывался. Понесло.
— Но Алину я знаю лучше, чем кого бы то ни было, — продолжил Егор. — И даже после того, что случилось, я не стану сомневаться в том, насколько хорошо знаю свою сестру. И пусть мы мало общаемся в последнее время, я люблю ее, как и прежде. Она не могла отнять жизнь у человека. Тем более у столь близкого человека.
— Я знаю, — добавил Даниил.
Он ощутил на себе испытующий взгляд друга. Долгий, пристальный. Он хотел задать вопрос и даже раскрыл рот, но остановил себя. Не стал допытываться.
Егор пил горячий кофе большими глотками, жадно. Даниил уже успел обжечь небо, потому не торопился. Достал из кармана пачку сигарет.
— Ты найдешь того, кто это сделал? — с едва заметной настырностью в голосе спросил Егор. — Ведь есть подозреваемые?
Даниил чуть было не ответил, что есть только один подозреваемый. Сигарета спасла ситуацию. Затянувшись, он подумал, прикинул.
— У меня есть кое-какие предположения, — сказал он, выпустив струю дыма. — Пока, увы, ничего конкретного.
Егор кивнул.
— Можно будет с ней увидеться?
— Пока еще нет. Суд продлил срок задержания до семидесяти двух часов. После будет либо продление, либо СИЗО. А там уже на усмотрение следователя.
— Но ты же этому можешь поспособствовать?
Даниил опустил голову.
— Сразу тебе скажу, что я в этой ситуации мало что решаю. Я не занимаюсь этим делом. Пал Палыч, конечно, обрисовал ситуацию, но…
— Но? Я думал, у вас там есть свои рычаги.
Даниил нахмурился.
— Рычаги? — переспросил он. — Что ты этим хочешь сказать?
Егор кисло ухмыльнулся.
— Не мне тебе рассказывать, Даня. Ты и сам знаешь, о чем я.
— Нет уж, давай, объясни мне. На какие рычаги я должен надавить?
Повисла пауза. Даниил ждал ответа, Егор взялся за кружку, но так и застыл.
— Мне она не безразлична, — сказал Даниил. — Я ей не брат и, может, даже просто посторонний человек, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы она оказалась на свободе как можно скорее.
— И даже если все доказательства будут против нее?
Даниил тяжело выдохнул. В этот раз сигарета не спасла положение. Одна затяжка, вторая — и все нет ответа.
— Родители как?
Егор сказал, что мать слегла, отец еще держится. Прозвучало это сухо, так, будто Егору было неприятно говорить о родных. Даниил списал это не на неприязнь, а на боль — тупую, тягучую, изматывающую. Такая боль может продолжаться долгое время, и она не убьет тебя, но непременно сделает другим.
Ну а на работе чего? Плохая весть застала Егора за баранкой. Признался, что дал по тормозам посреди улицы. Благо, никого позади не было. Начальству сказал, что приболел. Впрочем, все обо всем скоро узнают. Город ведь маленький.
Лучше, конечно, было бы надраться в хлам, но разве это выход?
— Почему ты бросил пить? — спросил Егор между делом.
— Потому что сильно напортачил. Но давай лучше не об этом, ладно?
— Ладно. Давай о том, как зимой катались на санках, крепких, самодельных — прочная квадратная доска, размером такая, чтобы одна задница и помещалась, и прикрученные к днищу два конька. Помнишь тот коронный спуск на дороге? Я ведь тогда чуть под машину не угодил, а ты меня в последнюю секунду вытащил, буквально из-под колес.
Теперь, когда разговор ушел далеко от темы, куда более отчетливо проступало отчаяние на лице Егора. Взгляд стал пустым, движения — ватными.
— Знаешь, в чем моя проблема? — Егор задал вопрос в воздух.
— В чем же?
— Я ведь какой-то своей скверной частью даже рад, что Руслана больше нет.
Даниилу захотелось остановить друга, но тот замолчал сам.
«И чего я так разозлился? — подумал он. — Может, оттого, что сам в душе радуюсь, что Руслана больше нет? Страшно подумать, насколько некоторые мысли токсичны. И ревность — тоже токсична. Это уже не любовь. Это слепая вера. Ради слепой веры люди готовы совершать ужасные поступки…»
— Как там Ольга?
— Да… нормально, — выплюнул скомканный ответ Даниил.
Они посидели еще немного, выпили по кружке кофе, выкурили по сигарете. Но время бежало вперед, и Даниилу пришлось кивнуть на часы, сказать, что сейчас каждая минута на счету.
— Я могу чем-то помочь?
Задав этот вопрос, Егор вроде даже привстал из-за стола. Даниил положил ему руку на плечо. Улыбнулся как можно более добродушно.
— Я позвоню.
13
По средам прием у врача-психотерапевта заканчивался в шесть часов вечера, но Даниил оказался у дверей кабинета на сорок минут раньше. В будний день людей в больничных коридорах было немного. Никаких намеков на очередь. Даниил сел на стул в коридоре, прождал пару минут, а после поднялся и постучал в дверь. Не дожидаясь приглашения, он вошел в кабинет.
За столом сидела полная женщина в белом халате и очках-хамелеонах и заполняла бумаги своим вкрадчивым, не совсем понятным почерком. Рядом лежала стопка медицинских карт. Врач оценивающим взглядом посмотрела на Даниила, поправила очки, съехавшие на кончик носа.
— Слушаю вас, молодой человек, — сказала она таким тоном, что Даниилу сразу же захотелось взять ее за волосы и ткнуть носом в ксиву.
— Капитан Некрасов, — представился он, опуская руку в карман куртки за удостоверением. — Хочу задать вам несколько вопросов.
Взгляд врача изменился, стал куда более доброжелательным. Все же, в голосе ее, когда она предложила Даниилу сесть, проступили нотки неприязни. Даниил в очередной раз подумал, что никто не любит ментов по умолчанию, но все зовут их, когда случается что-то нехорошее.
— Чем могу помочь? — осведомилась врач.
— Я занимаюсь расследованием убийства сотрудника милиции, капитана Руслана Галимуллина. Есть все основания полагать, что ему был выписан рецепт на препарат «Донормил». Мне нужно взглянуть на его медицинскую карту.
— В таком случае, мне нужен документ…
— Решение суда будет готово через час, но у меня нет времени на бюрократические проволочки. Послушайте, мне нужно просто удостовериться в том, что Руслан Галимуллин проходил лечение и что именно ему был выписан данный препарат.
— Я бы посоветовала вам обратиться к главврачу…
— Уже общался с ним, — с невозмутимым видом соврал Даниил. — Направил к вам.
— Но медицинские карты умерших отправляются в архив.
Даниил покачал головой.
