— Не так быстро. Поверьте, я не первый год работаю в милиции и знаю, о чем говорю. Ну так что, дадите мне взглянуть на карту пациента или мы будем ждать бумагу, из-за которой вам придется оставаться здесь в нерабочее время? Читаю я не слишком быстро, уж простите. Да и почерк врачебный… Ну, знаете, есть на эту тему шутки. Придется немного подождать, пока я разберусь, что к чему.
Врач недовольно хмыкнула. Деловито посмотрела на наручные часы.
— Хорошо, — наконец, сказала она, после чего потянулась к телефону и пухлыми пальцами набрала номер.
Через несколько минут в кабинет вошла молодая сотрудница регистратуры. Она принесла папку, на которой была указана фамилия покойного капитана и дата рождения: 27 июля 1969 года.
— Развлекайтесь, — сказала врач, передавая в руки Даниила медицинскую карточку. — Только постарайтесь успеть до окончания моего рабочего дня.
Даниил кивнул. Быстро пробежался по записям в карточке. Перевернул листок. Еще. И еще.
— Странно, — сказал он. — Но здесь нет ничего про снотворное.
Врач отвлеклась от своих бумаг. Пожала плечами.
— Не всем пациентам прописывают такие препараты. А что, его убийство как-то связано с этими таблетками?
— Косвенным образом, — ответил Даниил, снова глядя на исписанные листы. — Кто-нибудь еще мог выписать рецепт?
— Невропатолог, но это было бы отмечено в карточке.
Даниил выругался про себя. Не там он начал. Монетка, рецепт — все не то.
Раздумывая, он обратил внимание на стопку карточек на столе у врача.
— А это те пациенты, которые проходят у вас лечение? — Даниил кивнул на стопку.
— Некоторые из них. Только те, кто обращался сегодня…
Она хотела было сказать еще что-то, но наглость Даниила, притянувшего к себе стопку карточек, отбила у нее дар речи. Он быстрыми движениями начал просматривать имена и фамилии.
— Обещаю уложиться до шести часов, — сказал он, не отрываясь от дела.
У него оставалось еще достаточно времени, когда он наткнулся на знакомое имя. Сомнений быть не могло.
Он открыл карточку. Пролистал до конца.
— У пациента наблюдаются проблемы со сном, — прочитал он. — Назначен прием «Донормила» по одной таблетке в день, за полчаса до сна.
— Типично для людей с преходящими нарушениями сна, — только и сказала врач.
Даниилу вспомнились ночи, когда он и сам не мог уснуть. Ночи, когда Ольга долго ворочалась рядом. Он вспомнил, как она жаловалась ему еще в декабре на то, что не может уснуть. И вот он держит в руках ее карточку.
Еще он вспомнил, как она сказала ему в новогоднюю ночь, что он заслуживает большего. Она сказала, что хочет подарить ему целую историю.
Что она хотела этим сказать?
Сердце забилось быстрее, но Даниил его не чувствовал. Тело сделалось ватным. Он поспешил покинуть кабинет психотерапевта, поспешил выйти на улицу, потому что очень некстати вспыхнули воспоминания. Покалеченные люди. Отец на больничной койке. Даниил вдохнул обжигающе холодный воздух, потому что только так мог, только через боль мог заставить себя вернуться в реальный мир.
Он увидел Трофимова. Тупо посмотрел на него, силясь понять, почему они встретились здесь и сейчас.
— Привет, Даниил Сергеевич, — дружелюбно улыбнулся Трофимов. — Ты здесь какими судьбами?
Даниил полез в карман за сигаретами. Нужно было успокоиться.
— Да к врачу ходил. А ты?
— Забираю карточку Галимуллиной. Знаешь, и без того работы невпроворот, а еще Пал Палыч гоняет туда-сюда…
Даниил сделал вид, что внимательно слушает болтовню отличника. Сам же был сконцентрирован на сигарете и своих мыслях.
— Ладно, бывай, — сказал на прощание Трофимов.
— Давай, — махнул рукой Даниил. — Эй, слушай. Мне просто интересно. Что сказал психолог?
— По поводу Алины? Есть предположение, что она могла совершить убийство во сне. Это называется сомнамбулизм.
Даниил кивнул. Трофимов уже скрылся за дверями поликлиники, а он все продолжал стоять на месте с тлевшей сигаретой, зажатой между пальцев. Придя в себя, он сделал пару затяжек, запульнул сигарету куда подальше и направился к дороге. На остановке он дождался автобуса, на котором отправился в сторону отдела.
В салоне автобуса было на удивление тепло. Двигатель бодро урчал, и от этого звука клонило в сон. А ведь Даниил помнил еще старые автобусы — холодные, гремевшие каждым сантиметром конструкции. Но вот на смену стареньким ЛАЗам сентябрьскими сухогрузами пришли относительно новые «Волжанины». Очередной подарок городу от могущественной компании Kingston Gold.
Устроившись в удобном кресле, Даниил наблюдал за тем, как мимо в медленном темпе проплывали знакомые виды. Город и его окрестности утопали в снегу. Казалось, что сугробы светились изнутри — уж слишком много было света вокруг. И дело было не в худощавых фонарях вдоль дороги, и не в свете фар редких машин, и даже не в свете окон чужих жизней. Казалось, будто кто-то наверху включил дополнительный источник света.
Даниил поднял голову и заметил, как по небу, лениво извиваясь, двигалась зеленая змея. Словно почувствовав пристальный взгляд, она стала скручиваться спиралью, и ее бока расползлись, будто кто-то полоснул ее ножом. Зеленая жижа расплылась по небу, стала призрачной, невесомой.
Давненько он не видел северного сияния. Вспомнилось, как, будучи пацаном, пытался кричать все громче и громче, надеясь, что свечение верхних слоев атмосферы отреагирует на его далекие сигналы и примет интересный, знакомый узор.
Дорога шла вдоль покрытого толстым слоем льда озера. По нему передвигались люди. Детвора игралась. На обочине был припаркован черный пикап. Водитель стоял спиной к дороге и курил.
Тряхнув головой, Даниил рванул со своего места. Остановка автобуса располагалась в сотне метров. Когда двери открылись, Даниил выпрыгнул на улицу и побежал в сторону пикапа, но тот уже вспыхнул фарами, развернулся и оставил после себя только облако выхлопных газов.
Даниил выругался. Сощурился, пытаясь разглядеть номер машины, но не тут-то было — перед глазами возникла пелена. Даниил понимал, что и расстояние большое, и зрение его давно уже не было идеальным, но он никак не мог отделаться от мысли, что каждый раз все не так получалось с этим Темнолицым. То он находился будто бы под гипнозом и ехал с ним в одной машине вместо того, чтобы вести беседу на повышенных тонах; то резко терял зрение, когда нужно было разглядеть номер. Что все это значит?
* * *
Когда Даниил вернулся домой, Ольга уже спала. Стараясь не шуметь, он стянул с себя верхнюю одежду и ботинки, а после долго стоял в дверях комнаты, глядя на спавшую жену: на ее вздымавшуюся под тонким одеялом грудь и обнаженные плечи; на распущенные светло-русые волосы и тревожные веки, под которыми прятались знакомые голубые глаза. Знал ли он эти глаза на самом деле? Или, как и любой склонный к алкоголизму человек, старался принимать желаемое за действительное?
