Хотелось прикоснуться к ее телу, провести пальцами по ее груди, по животу, опуститься ниже. Впервые за долгое время желание овладеть Ольгой заволокло сознание Даниила. Неужели он просто гоняется за чувствами? Неужели все эти сложности нужны лишь для того, чтобы гореть? Как часто мы не ценим то, что имеем, потому что есть такая в человеке черта, благодаря которой он начинает поиски нового и готов к изменениям внешним и внутренним…
Даниил остановил поток мыслей. Он знал, что заблуждается. Просто иногда ты двигаешься по горизонтали, а иногда — по вертикали. И если у тебя не получается менять что-то в браке, двигаться дальше, то ты находишь отдушину на стороне.
Отдушину… от этого слова Даниилу стало не по себе. Алина, что же, просто отдушина? Как бы это ужасно ни звучало, но если бы не было в городе Алины, была бы другая женщина. Разве нет? Даниил, просто свыкнись с мыслью, что ты не уважаешь женщин. Ты просто пользуешься ими, пока тебе не надоест.
Слишком долго он стоял в дверях. Слишком долго смотрел на Ольгу, и она словно почувствовала его взгляд сквозь пелену сна. Зашевелилась. Даниил подался назад и закрыл за собой дверь. Он ведь понимал, что, если она проснется, он не выдержит и спросит про вечер понедельника.
Вернувшись в прихожую, он проверил тумбочку у зеркала, после чего проверил карманы Ольгиной куртки. Ничего не нашел. Перешел к сумочке, которая как раз висела рядом. Наткнулся на кошелек, в котором было немного наличности, пластиковая карточка и фото Даниила, такое же, как в милицейском удостоверении. Еще в сумочке лежала пачка сигарет и простенькая зажигалка, пачка мятной жвачки и ключи…
Сердце замерло. Даниил не сразу сообразил, что у него в руках всего лишь ключи от их квартиры. Он подумал, что становится параноиком. Мысли эти пролетели молнией, когда он услышал, как скрипнула дверь за спиной.
— Что ты делаешь? — спросила Ольга, стоя в дверях.
К тому времени Даниил уже успел бросить ключи обратно в сумку, но не успел закрыть ее на замочек. Он продолжал стоять спиной к Ольге, не решаясь повернуться.
— Ничего. Просто раздеваюсь, — сказал Даниил.
Молчание. Он почувствовал, как ее взгляд впился в его затылок. Он не мог продолжать вот так стоять. Повернулся.
Жена выглядела сонной, уставшей. Темные круги под глазами, туманный взгляд. Ночная сорочка. Босые ноги.
— Ты чего не спишь? — спросил он, приближаясь к ней.
— Плохой сон, — коротко сказала она. — Ты что-то искал?
Даниил, ничего не ответив, подошел к Ольге и обнял ее, и будто бы чуть потерял равновесие.
— Извини. Голова кружится. Наверное, просто утомился на работе, — отстранившись, сказал Даниил. — И сон не идет. Я искал таблетки. Может, у тебя есть что-нибудь?
Ольга внимательно посмотрела на него. Скрестила руки на груди.
— Найдется.
Она отправилась обратно в комнату, и Даниил воспользовался моментом. Когда замочек сумки был закрыт, он с облегчением выдохнул. Когда в руках Ольги он увидел пачку снотворного со знакомым названием, он вновь напрягся.
— Одной таблетки хватит, чтобы проспать всю ночь как убитый, — сказала Ольга, протягивая Даниилу таблетки. — Ладно, я пойду спать.
В ее голосе, в ее движениях чувствовалась неприязнь. Она была столь малозаметна, что Даниилу стало дико не по себе. Это выглядело, как обман.
14
— Я, конечно, на роль мозгоправа не претендую, но в том, что рассказал нам специалист из окружной столицы, есть логика, — сказал Евтушенко и положил на стол темно-серую папку.
Рядом лежала такая же папка, но темно-синего цвета, ценник на оборотной стороне которой был содран коряво, да еще и маркером замазан так, будто ребенок попрактиковался в рисовании.
— Отчет здесь. Если совсем на пальцах, то Алина могла не осознавать, что делает. То есть она, фактически, спала, когда взяла в руки нож. Руслан мог просто не понимать этого и вовремя не среагировать. Это объяснение звучит разумно, пусть и… не совсем обычно.
Ершов кивнул и взял папку. Быстро пролистал ее, причем бегал взглядом шустро, хмурился так, будто читал каждую страницу с невероятной скоростью.
— Есть вариант, что ее признают невменяемой? Статья 21-я УК РФ?
Евтушенко кивнул. Перевел взгляд на Трофимова, сидевшего рядом с непроницаемым выражением лица. Обратил внимание на Даниила, который появился в кабинете пятью минутами ранее и теперь сидел, ссутулившись, за своим столом, поглощенный изучением каких-то бумаг, которые он притащил с собой. Майор знал, что Даниил притворяется. Знал, что тот внимательно слушает, но виду не подает. Выгнать его из кабинета он не мог — Ершов и Трофимов не поняли бы этого, стали бы задавать вопросы. Ну а там и до подозрений недалеко.
— Сомнамбулизм, — прочитал вслух следователь.
— Расстройство, при котором человек совершает действия во сне, — пояснил Евтушенко. — Лунатизм.
— Это я уже понял. Мой сын тоже во сне ходил, когда еще совсем мелким был. Как-то раз даже помочился на стул. Но тут-то что? Психолог не отрицает, что такая проблема могла возникнуть в результате приема снотворного? Или она могла затевать это убийство?
— Сложно сказать. Там еще признаки расстройства психики. Короче, много чего понаписано. Как видишь, психолог настаивает на повторной проверке, но уже в столице. И, кстати, никто не выписывал Алине снотворное. Проверили ее медицинскую карточку. Либо она купила таблетки сама, по поддельному рецепту, либо взяла у кого-то. Странно, конечно, но она отрицает то, что принимала таблетки перед сном.
— Чушь какая-то, — покачал головой Ершов и в сердцах кинул папку на стол. — Если она водит нас за нос, признание невменяемости для нее — куда более подходящий вариант, чем десяток лет строгача.
— Подходящий? — задумчиво спросил Евтушенко. — Думаешь, тут уместно это слово?
Ершов кисло ухмыльнулся.
— Согласен. Кроме того, никакого мотива нет.
— Мы не знаем, на чем строились их отношения, — вмешался Трофимов. — Даже если соседи не слышали ругани, это не означает, что у них все было гладко.
Следователь кивнул.
— Тоже верно, — он пригладил короткие волосы, причмокнул. — Ладно, с отчетом психолога я еще ознакомлюсь. Если нароете что-то новое, сообщайте без промедления. Галимуллина мы уже не вернем, конечно, но должны сделать все правильно. Кстати, похороны пройдут завтра утром.
С этими словами он подхватил со стола темно-синюю папку и собрался было удалиться из кабинета.
— Не та папка, — окликнул его майор. — Эта — с моим отчетом по делу, — он помедлил. — И да, про похороны Руслана в курсе. В одиннадцать утра. Будем там. Все будем.
Его двусмысленное замечание вызвало леденящую душу паузу. Следователь молча положил темно-синюю папку обратно на стол, взял отчет психолога из окружной столицы и удалился.
