Подоспел Даниил, и вскоре шелестящие пакеты распухли от картошки, банок тушенки, небольших кусочков докторской колбасы и еще много каких недешевых удовольствий. Возвращаясь домой, Ольга думала о том, что так свойственно людям оттенять свою уникальность, делать это в мелочах или по-крупному. Она и сама делала так много раз.
Разговор с директором школы затянулся на целый час. Маргарита Львовна показалась женщиной добродушной. Много улыбалась, рассказывала в общем о делах в школе и о том, какие есть умницы-отличники в старших классах, и что один из учителей выдвинут на государственную премию и будет отстаивать честь школы в столице. Угостила чаем, накормила вкусным печеньем. После начала задавать вопросы. Тогда же Ольге показалось, что добродушие директора — лишь аккуратная маска, за которой скрываются строгий нрав и жесткие требования.
— Вы ведь какое-то время оставались без работы, так? — спросила Маргарита Львовна. — Полгода, если я не ошибаюсь.
— Да, все верно, — Ольга сцепила пальцы рук. — У нас в городе закрыли школу, и меня сократили. Было сложно, но мой муж поддерживал меня, много работал. Ну а потом выпала возможность переехать сюда, и вот, мы решились.
— Ну а как у вас получается взаимодействовать с детьми? У вас у самой ведь ребенка нет, так?
Ольга машинально ответила что-то про взаимное уважение между учителем и учениками, но внутри себя начала негодовать. Вопросы сыпались один за другим, и не всегда они звучали учтиво, порой и вовсе ставили в неловкое положение.
— А вам вообще нравится эта работа?
Намеки? Нежелание отдавать рабочее место? Сердце у Ольги начало гулко бухать в груди. Не думала она, что будет так нервничать на, казалось бы, простом формальном собеседовании.
Ольга редко задавала себе этот вопрос. Но ответила на него практически сразу же.
— Конечно же, нравится.
Дальше общение проходило уже не столь напряженно, без череды вопросов, но Ольга думала лишь о том, как бы поскорее выйти на улицу и вдохнуть свежего воздуха. Впервые за долгое время захотелось покурить. Нет. Не давай воли пагубным мыслям, не совершай дурных поступков.
— Сами понимаете, последняя неделя учебного года, — подводя черту, сказала Маргарита Львовна. — Взять вас в штат на полную ставку сейчас будет непросто. Экзамены у девятого и одиннадцатого классов. ЕГЭ. Вы знали, что наш регион один из первых, где практикуют единый экзамен? Вот, стремимся! Впрочем, по окончании учебного года на базе школы открывается детский лагерь. Вы очень удружили бы нам, став воспитателем. Оклад, конечно, не как у учителя на полной ставке, но здесь тоже работа с детьми.
Ольга согласилась. Поборола плеснувшую ядом гордость и согласилась на то, что предложили. Недолго взвешивала все за и против — хватило вспомнить дни, проведенные без работы и без каких-либо дел в томительном ожидании чуда, которое никогда не произойдет. Чуда, которое уже случилось, но застряло где-то в параллельных вселенных.
Домой идти не хотелось, и Ольга решила пройтись по городу. Местные маршруты не знала, потому пошла в сторону моря, против ветра. Было холодно, так что она натянула на голову вязаную шапку. Зачем-то проверила мобильник. Наверное, чтобы в очередной раз убедиться, что связи нет и не будет. Говорят, до осени. А там еще одно благо цивилизации доберется и до этих мест.
То ли из-за отсутствия связи, то ли из-за незнакомого пейзажа, желтого, какого-то уж очень разбросанного, Ольга ощутила прилив одиночества. Захотелось к мужу.
Она спустилась к главной дороге. Удивилась, как мало в рабочее время передвигается по городу транспорта. Лишь изредка гремели груженые самосвалы, да полупустой рейсовый автобус курсировал по городу. Вдвойне странно было видеть небольшой кортеж, состоящий из черного внедорожника и двух машин сопровождения. Кортеж на большой скорости пронесся в сторону центра города. Что за важные шишки здесь обитают? Чем они отличаются от тех, что в больших городах? Так же воруют у простых работяг, но только в меньших размерах? Ольга подумала о добываемом в северных краях золоте и пришла к выводу, что ни о каких меньших размерах речи идти не может.
И еще собаки…
Столько бродячих собак она не видела никогда в своей жизни. Лохматые псы. Загнанные взгляды. Каторжники. Невольно вспомнились гулаговские лагеря. Может, души никуда и не уносятся? Перепрыгивают из оболочки в оболочку. Из похожего на зверя человека — в зверя настоящего.
По крутым ступеням Ольга взошла на бетонный «короб», одинаково хорошо выполнявший функции пешеходной дорожки и массивной конструкции для прокладки кабелей и коммуникационных труб. Прошла мимо грязно-розовых и грязно-желтых пятиэтажек, обветренных, но крепких на вид, построенных в форме полукруга. По пути ей встречались лишь старики да молодые мамочки с колясками. Так она за пятнадцать минут неспешного шага добралась до центра города, где на небольшой площади у здания местного Дома культуры наткнулась на ярангу.
Ветер чуть заметно колыхал полотнище из шкур. На вид не особо устойчивое, такое жилище могло выдержать крепкий ураган. Позади находилась вполовину разобранная сцена, намекавшая на недавно прошедший праздник. Два мужика в рабочей форме не слишком спешили закончить свое дело. Перекуривали, сидя на площадке.
Из яранги вышел немолодой чукча. Он был одет в традиционную кухлянку из оленьей шкуры, подпоясанную ремнем, на котором крепился нож. Рукава и ворот ее были обшиты мехом. Толстые штаны и короткая обувь придавали его телу некоторую приземистость, хотя роста он был отнюдь не маленького. Это Ольга поняла, когда подошла поближе.
— Праздник закончился, — зачем-то пояснил один из рабочих, проходя мимо.
Он остановился и тоже оглядел ярангу. Так, будто появился на площади лишь минуту назад. Наверное, совсем не обращал внимания на диковинное жилище, потому что видел его уже не в первый, да и не в десятый раз. Видел собачьи упряжки, и видел, как пьют теплую кровь оленя. Сам ее пробовал, наверное. Слышал горловое пение и музыку варгана и праздничного ярара. Ел вареную оленину, наблюдая танец красавицы-чукчанки…
Вскоре подъехал лупоглазый уазик. Из него вышел крупный мужик с сигаретой в зубах. Неспешным шагом подошел к чукче. Тот заулыбался, обнажив неровные зубы, и пошел с мужиком к машине. Когда уазик уехал, рабочие принялись разбирать ярангу, но Ольги к тому времени на площади уже не было. Она продолжила гулять по городу, выветривая осадок грусти, накатившей при виде одинокой яранги посреди городской площади. В голове все крутились бессмысленные слова рабочего. Праздник закончился.
8
Из дневника Юры Мальцева
03.01.2007
Праздничные дни идут своей чередой. Впрочем, за всей этой яркой мишурой и улыбающимися с экрана лицами знаменитостей, песнями, шипящим шампанским и взрывами праздничных салютов я вдруг ощутил пустоту. Родной город теперь, когда все разбрелись по домам и празднуют, еще больше стал походить на клетку, из которой непременно хочется выбраться.
